Анна Фаер
Шрифт:
– Пустяки.
– Нет, серьёзно, спасибо, Дима,- сказал Алекс, улыбнувшись в ответ.
– Дима? Уже не блондинчик?
– Да,- ухмыльнулся ему Алекс. – Не такой уж ты и козёл, каким казался.
– Ты тоже,- Дима улыбнулся ещё шире и радостней.
Эти двое поладили. Дима уже не смотрел на Алекса свирепо, как в первые секунды, когда он увидел его тоже в вытрезвителе. Сразу, я уверена, Дима желал Алексу только худшего. А как же! Ведь, разумеется, он решил, что это из-за его влияния, я оказалась в такой неловкой ситуации. Не из-за Макса ведь. Но теперь он смотрит на Алекса
Когда мы ехали домой, то в машине висела напряжённая атмосфера. Димины родители молчали, мы молчали тоже. А потом я вдруг как заору:
– Снег! Снег пошёл!
Да, в тот насыщенный вечер ещё и первый снег выпал. И я стала рассказывать о том, как хорошо, что уже снег. И напряжённая атмосфера сразу же перестала быть напряжённой.
Как всегда, всё закончилось удивительно хорошо. Удачно. Но было бы просто странно, если бы мне не повезло. Я ведь всегда знала, что удача меня любит. Только об одном я переживала: не закрасят ли надпись слишком быстро? Это меня волновало невероятно.
Я очень хочу, чтобы надпись увидело как можно больше глаз. Я очень хочу, чтобы как можно больше людей пошли против системы. Я очень (слышите?!), очень хочу этого!
Это война с системой. Она началась. И мы будем бороться. Мы - это значит я и вы вместе со мной.
Поднимайте свой зад! Сделайте, в конце концов, хоть что-то! Боритесь с системой, господа!
Боритесь!
========== Часть 20 ==========
Стук из-за зеркала становился громче с каждым новым разом. Там что-то есть. Что-то белое, как снег, что-то хрупкое и слабое, что-то с чёрными длинными волосами. Что-то похожее на девушку из популярного фильма «Звонок». И мне страшно.
Я проснулась среди ночи. Мне понадобилось всего секунда, чтобы сообразить, где я нахожусь. Я была у себя дома, в гостиной. Видимо, заснула, когда смотрела телевизор перед сном. И именно из-за этого я теперь лежу на диване, перед шкафом со старинным зеркалом на задней стенке.
Мне страшно. Понимаете, это был не такой страх, как обычно. Обычно я не понимаю, чего я боюсь. А тут мне ясно. Мне ясно, конечно, что это просто игра моего воображения, но ещё мне ясно, что всё-таки я не одна в этой комнате. Я не понимаю, как это может быть вообще возможно. Я прекрасно осознаю, насколько всё нереально, но при этом я верю в то, что из-за стекла за мной наблюдает кто-то.
Мне холодно. В комнате так холодно. Это оно принесло с собой холод. В тот вечер на мне была тёплая рубашка, которую я так и не вернула Максу, я была под толстым пуховым одеялом. И я замерзала. Мне было холодно. И я верила, что холод не отступит. Холод не отступит никогда, даже когда я умру, мне будет холодно. Холодно. Так холодно.
Я знаю, что это из-за белого существа, которое живёт в зеркале. Оно появляется здесь из-за меня. Оно бы спало там, за зеркалом, тысячи лет, но оно не может: я мешаю.
Когда случаются панические атаки, то иногда я как-то странно дёргаюсь. Ну, знаете, я не контролирую свои движения, я, если уж на то пошло, ничего не контролирую. Так вот тем вечером, когда мне было так страшно, и я пыталась затаиться под одеялом, у меня не получалось. Я постоянно шевелилась. Больше всего у меня
Я лежала под одеялом с закрытыми глазами, но я прекрасно знала, что происходит в комнате. Я даже видела картинки у себя в голове. Я видела, как оно проходит в глубине зеркала. Оно никогда не поворачивается лицом ко мне. Мне ужасно страшно, но я жду, когда оно обернётся. Но оно не оборачивается ко мне. Никогда. Оно ходит из стороны в сторону и всегда с каждым новым разом становится всё ближе к грани между зеркальным миром и моей гостиной.
У меня похолодели и вспотели пятки: оно вышло из зеркала, оно ходит по комнате. Я слышу шаги. Вот они становились у меня над диваном. Сердце бешено колотится, мне страшно пошевелиться, но плечо дёргается, и кости хрустят, и оно злится. Да, оно ужасно злится.
Я знаю, оно стоит прямо над диваном. Я чувствую, как оно присело на край. Оно смотрит. Смотрит отовсюду. Смотрит из-за занавески, смотрит из-за шкафа, смотрит из-под дивана и кресел, смотрит из-за зеркала.
Я повернулась на бок. Я повернулась лицом к стене. Я не хочу, чтобы оно смотрело, но оно будет. Бледное, совершенно как лист белой бумаги, лицо находится прямо перед моим. Главное – не открывать глаза. Пока я их не открою, оно ничего не может мне сделать.
Я затаилась. Я старалась даже дышать тихо, только вот плечо всё ещё иногда дёргалось и все мускулы на руке напрягались. Оно злится. Злится, что мои кости могут хрустеть, а мускулы могут напрягаться. Оно меня за это ненавидит. Но пока я не открою глаз, оно просто не может ничего сделать. Да. Таковы законы.
Я постаралась выровнять сбившееся дыхание. Я постаралась успокоиться.
Фаер, возьми себя в руки! Это просто очередная паническая атака! Тебе нужно позвать родителей, тебе нужно пойти в ванную и умыться холодной водой. Выпить лекарство, в конце концов! Но никак не лежать тут и бездействовать.
Я, сделав над собой огромное усилие, открыла глаза. Передо мной был стол, а за ним ненавидимый мною старинный шкаф. Перед лицом у меня ничего не оказалось. Но я готова поклясться, что за столом стояло что-то чёрное. Сейчас оно исчезло, но оно там было! Оно просто присело! А теперь, наверное, ползёт к дивану по полу и улыбается своими острыми зубами!
Я снова закрыла глаза. Я не знала, что мне делать. Оно ведь убьёт меня! Убьёт, если я ничего не сделаю! И самое ужасное в том, что никто никогда мне не поверит, если я решу рассказать. Если оно меня и убьёт то, все решат, что умерла я своей собственной смертью. Никто не догадается, что меня убило оно. Кроме меня его никто не видит. Что-то из зеркала могу видеть только я одна. Оно может стоять прямо перед кем-то другим, а его никто кроме меня не заметит.
У меня затекла рука. В ладони, особенно в кончиках пальцев, начало больно покалывать. Больно. Мне больно. Во всей руке больно покалывает. Но я не буду шевелить рукой, пускай и дальше покалывает.