Античная лирика.

Авсоний Децим Магн

«Геспер, ты светоч златой Афродиты…»

Перевод М. Грабарь-Пассек

Геспер [434] , ты светоч златой Афродиты, любезной для сердца! Геспер святой и любимый, лазурных ночей украшенье! Меньше настолько луны ты, насколько всех звезд ты светлее. Друг мой, привет! И когда к пастуху погоню мое стадо, Вместо луны ты сиянье пошли, потому что сегодня Чуть появилась она и сейчас же зашла. Отправляюсь Я не на кражу, не с тем, чтобы путника ночью ограбить. Нет, я люблю. И тебе провожать подобает влюбленных.

434

Геспер— название планеты Венеры, когда она восходит вечером.

МОСХ [435]

Плач о Бионе [436]

Перевод М. Грабарь-Пассек

Грустно стенайте, долины в лесах и дорийские воды, Плачьте, потоки речные, о милом, желанном Бионе! Ныне рыдайте вы, травы и рощи, предайтесь печали, Ныне, повесив головки, цветы, испускайте дыханье, Ныне алейте от горя вы, розы, и вы, анемоны, [437] Ныне на всех лепестках еще ярче: «О, горе, о, горе!» — Ты, гиацинт, начертаешь — скончался певец наш прекрасный. Грустный начните напев, сицилийские музы, начните! Вы, соловьи, что в вершинах густых рыдаете горько, Вы сицилийским дубравам вблизи Аретусы снесите Весть, что скончался Бион наш, пастух, и скажите, что вместе Умерли с ним и напевы, погибла дорийская песня. [438] Грустный начните напев, сицилийские музы, начните! Лебеди, в горести тяжкой стенайте близ вод стримонийских, Пойте своими устами дрожащими песню печали. Песню, какая и прежде близ ваших брегов раздавалась. Девам Эагровым [439] также скажите

и всем возвещайте Нимфам бистонских краев [440] : «Орфей наш скончался дорийский». Грустный начните напев, сицилийские музы, начните! Тот, кто со стадом был дружен, напевов своих не играет, Песен своих не поет он, в тиши под дубами усевшись. Нет, он в Плутея жилище поет уже песню забвенья. Горы в молчанье стоят, и коровы печально с быками Бродят, рыдая, вокруг и щипать свою траву не могут: Грустный начните напев, сицилийские музы, начните! Сам Аполлон зарыдал над твоею внезапной кончиной, Тяжко вздыхали сатиры и в темных одеждах приапы, Паны [441] о песне твоей тосковали; в трущобах дремучих Плакали нимфы ручьев, и в поток превращались их слезы. Плакала Эхо [442] меж скал, что ее обрекли на молчанье. С уст твоих песням уже подражать не придется ей. В горе Плод уронили деревья, увяли цветы полевые. Сладкого овцы уже не дают молока, а из ульев Мед не течет, в восковых своих сотах умерший. Не должно Меда вкушать никому, если смертью твой мед был погублен. Грустный начните напев, сицилийские музы, начните! Так никогда не грустила сирена [443] у берега моря, Так никогда не кричала на скалах крутых Аэдона, Жалобно так Хелидона на высях горы не стонала. Так Алькионы беду никогда не оплакивал Кеикс, [444] И никогда в Илионских теснинах над отпрыском Эос, Возле гробницы кружась, не рыдала Мемнонова птица [445] — Так, как все вместе они горевали о смерти Биона. Грустный начните напев, сицилийские музы, начните! Ласточки все, соловьи, все, кого своей радовал песней, Все, кого он научил щебетать, все, на ветках деревьев, Горе друг с другом деля, выкликали, и птиц раздавались Крики: «Ах, плачьте о нем и горюйте! И вы с нами плачьте!» Грустный начните напев, сицилийские музы, начните! Кто на свирели твоей заиграет, о трижды желанный? Кто к тростникам твоим губы приложит? Кто был бы так дерзок? В них твои будто бы дышат уста и хранятся дыханье, Трубки еще сохраняют напевов твоих отголосок. Пану снесу ли свирель? Но, пожалуй, и он побоялся б Трубки к губам приложить, чтоб не стал он на место второе. Грустный начните напев, сицилийские музы, начните! Плачет о песнях твоих Галатея [446] , которой немало Радости ты доставлял, с нею вместе у берега сидя. Пел ты не так, как киклоп. Галатея прекрасная часто Прочь от него убегала, но ты был ей слаще, чем море. Нынче ж забыла она о волнах и на мели песчаной Грустно сидит одиноко, с любовью пася твое стадо. Грустный начните напев, сицилийские музы, начните! Вместе с тобою погибло, пастух, все, что музы нам дарят, Дев поцелуи увяли прелестных и юношей губы. Плачут в печали эроты над телом твоим, а Киприда Нежно целует тебя; не дарили таких поцелуев Даже Адонису губы ее в час последней разлуки. Грустный начните напев, сицилийские музы, начните! Ты, что звучнее всех рек, для тебя это новое горе, Новое горе, Мелеса [447] . Гомер был потерею первой, Был Каллиопы глашатай он сладкий; о сыне чудесном Плакала ты, говорят, разливаясь струей многостонной, Море, рыданьем своим наполняя; и снова сегодня Слезы о сыне ты льешь, разливаешься в новой печали. Были любимцы они родников; из ключей пагасидских [448] Первый вкушал свой напиток, другой — из волны Аретусы. Тот в своей песне воспел прекрасную дочь Тиндарея [449] , Мощного сына Фетиды [450] воспел, Менелая Атрида. Этот же пел не о войнах и плаче. Он Пана лишь славил. Пел пастухам свои песни и с песнею пас свое стадо. Ладил свирель и доил он стоящую смирно корову. Юношей он поцелуям учил, на груди своей нежно Эроса грел и ласкал и высоко вознес Афродиту. Грустный начните напев, сицилийские музы, начните! Все города о Бионе рыдают, рыдают селенья. Аскра [451] сильнее скорбит, чем встарь, Гесиода утратив; Лес беотийский тебя, а не Пиндара жаждет услышать. [452] С грустью такой об Алкее ни Лесбос прелестный не плакал, Ни о певце своем Теос [453] в печали такой не крушился. Так Архилох не оплакан на Паросе; Сапфо забывши, Плачет о песне твоей и скорбит по сей день Митилена. Все те певцы, кому звонкую песню пастушью вложили Музы в уста, все рыдают о том, что ты смертью настигнут. Самоса слава, скорбит Сикелид [454] ; в кидонийских пределах Тот, в чьих глазах искони затаилась, сияя, улыбка, — Слезы льет нынче Ликид [455] ; и среди триопидских сограждан Там, где Галент [456] протекает, Филет предается печали; Меж сиракузян грустит Феокрит; я ж о горе авсонян Песню слагаю. И сам не чужд я песне пастушьей; Многих ведь ты обучил пастушеской музы напевам, Я ж этой музы дорийской наследник. Мне в дар ее дал ты. Прочим богатство свое ты оставил, но мне — свою песню. Грустный начните напев, сицилийские музы, начните! Горе, увы! Если мальвы в саду, отцветая, погибнут, Иль сельдерея листва, иль аниса цветы завитые, Снова они оживут и на будущий год разрастутся; Мы ж, кто велики и сильны, мы, мудрые разумом люди, Раз лишь один умираем, и вот — под землею глубоко, Слух потеряв, засыпаем мы сном беспробудным, бесцельным. Так же и ты под землею лежишь, облеченный молчаньем, Нимфам же было угодно, чтоб квакали вечно лягушки; Им не завидую я. Ведь поют некрасивую песню. Грустный начните напев, сицилийские музы, начните! Яд, о Бион, прикоснулся к устам твоим [457] ; как же отрава Этих коснулася губ и тотчас же не сделалась сладкой? Кто был тот смертный жестокий, который осмелился яду Дать тебе, даже по просьбе твоей? Его имя сокрыто. Грустный начните напев, сицилийские музы, начните! Все это Дике [458] откроет. А я в моей горести слезы Лью, и с рыданьем пою я надгробную песнь. Если б мог я В Тартар спуститься, как древле Орфей, Одиссей нисходили Иль еще раньше Алкид [459] ! Я вошел бы в обитель Плутея, Там бы увидеть я смог, ты поешь ли Плутею напевы, Я бы услышал опять, что поешь ты. О, спой же для Коры Песнь сицилийскую ты, сладчайшую песню пастушью! Родом она сицилийка. [460] Когда-то на Этны утесах В детстве играла она и дорийские знает напевы; Будешь ты петь не напрасно, и так, как обратно Орфею Встарь Эвридику [461] она отдала за игру на форминге, Так же, Бион, и тебя холмам возвратит. На свирели Если б играть я умел, сам сыграл бы я песню Плутею.

435

В «Плаче о Бионе», который приписывается Мосху, автор говорит о себе как об уроженце Авсонии (Южная Италия). Византийский автор X века Свида называет Мосха сицилийцем. Кроме «Плача о Бионе», под именем Мосха до нас дошли маленькие поэмы «Европа», «Эрос-беглец» и «Мегара» и четыре эпиграммы. По всей вероятности, Мосх — современник Биона.

436

Как пишет исследовательница и переводчица греческой буколической поэзии М. Е. Грабарь-Пассек, «вся хронология в этом «Плаче» настолько спутана (так, о смерти Биона плачет не только Феокрит, но и жившие еще раньше Филет и Асклепиад Самосский) и сам «Плач» настолько подражателен и компилятивен, что делать из него какие-либо выводы (биографического характера. — С. А.) невозможно».

437

Ныне алейте от горя вы, розы, и вы, анемоны— намек на «Плач об Адонисе» Биона, где скорбь Афродиты описана, в частности, такими стихами:

Столько же слез проливает она, сколько крови Адонис, Но, достигая земли, расцветает и то и другое. Розы родятся от крови, из слез анемон вырастает.

438

Дорийская песня— здесь в смысле: пастушеская песня, буколика.

439

Девы Эагровы— музы, Эагр— супруг музы эпической поэзии Каллиопы, отец Орфея.

440

Бистонские края— Фракия; бистоны — фракийское племя.

441

Паны, приапы. — Необычное множественное число объясняется, по-видимому, тем, что в эллинистическую эпоху образы Приапа и Пана распались и слились с какими-то мелкими божествами; недаром в этом же ряду упомянуты сатиры— похотливые козлоногие божества.

442

Эхо— нимфа, возлюбленная Пана.

443

Сирена— одна из трех сестер, превращенных Деметрой в птиц. В отличие от «Одиссеи», где сирены выступают в роли соблазнительниц, в эллинистической поэзии они изображаются плачущими.

444

Аэдона(соловей), Хелидона(ласточка), Алькиона(зимородок) и Кеикс— мифологические герои, превращенные в птиц.

445

Мемнонова птица— Спутники сына Эос (богини зари) Мемнона, убитого Аполлоном, были превращены в птиц, которые жалобно кричали над его могилой.

446

Галатея— нимфа, которую преследовал безнадежно влюбленный в нее киклоп (одноглазый великан) Полифем.

447

Мелеса—

река близ Смирны, вытекающая из пещеры, где, по поверью, слагал свои песни Гомер.

448

Из ключей пагасидских. — Имеется в виду Гиппокрена, источник на вершине горного хребта Геликона в Беотии, образовавшийся от удара копыта коня Пегаса и обладавший чудесным свойством вдохновлять поэтов.

449

Дочь Тиндарея— Елена.

450

Сын Фетиды— Ахилл.

451

Аскра— беотийское селение, родина поэта Гесиода.

452

Лес беотийский тебя, а не Пиндара жаждет услышать. — Привожу комментарий переводчицы: «Почему здесь упомянуты «беотийские леса», неясно: Беотия не богаче лесами, чем многие другие области Греции, а Пиндар не был поэтом, воспевавшим именно леса».

453

Ни о певце своем Теос… — Теосский певец — Анакреонт.

454

Сикелид— поэт Асклепиад Самосский, названный здесь по отцу.

455

Ликид— по-видимому, поэт Досиад Критский.

456

Галент— местность и река на острове Косе.

457

Яд, о Бион, прикоснулся к устам твоим. — Никаких других сведений о том, что Бион был отравлен, нет.

458

Дике— богиня справедливости.

459

Алкид— Геракл, чьим двенадцатым подвигом было сошествие в подземное царство.

460

Родом она сицилийка. — Кора (Персефона) названа сицилийкой, по-видимому, потому, что Плутон (Плутей) похитил ее на склонах горы Этны.

461

Орфей, Эвридика— герои известного мифа. Когда Эвридика умерла от укуса змеи, ее муж, певец Орфей, спустился в подземное царство и растрогал музыкой владычицу преисподней Персефону, которая разрешила ему вернуть Эвридику на землю.

«Факел и лук отложив, взял рожок, чем волов погоняют…» [462]

Перевод В. Латышева

Факел и лук отложив, взял рожок, чем волов погоняют, Бог пышнокрылый Эрот вместе с наплечной сумой И, возложивши ярмо на затылки волов терпеливых, Тучную стал засевать ниву богини Део [463] . Зевсу ж, на небо взглянувши, сказал: «Ороси мою ниву, Чтобы Европы быка [464] я под ярмо не подвел!»

462

По всей вероятности, описание какого-то произведения изобразительного искусства.

463

Део— одно из имен богини Деметры.

464

Бык Европы— Зевс, который похитил финикиянку Европу, превратившись в быка.

АНТИПАТР СИДОНСКИЙ [465]

Нереиды на развалинах Коринфа [466]

Перевод Л. Блуменау

Где красота твоя, город дорийцев, Коринф величавый, Где твоих башен венцы, прежняя роскошь твоя, Храмы блаженных богов, и дома, и потомки Сизифа — Славные жены твои и мириады мужей? Даже следов от тебя не осталось теперь, злополучный. Все разорила вконец, все поглотила война. Только лишь мы, Нереиды, бессмертные дочери моря, Как алькионы, одни плачем о доле твоей.

465

От Антипатра Сидонского (II–I вв. до н. э.) сохранилось около ста эпиграмм. Некоторые из них, признанные теперь произведениями этого поэта, приписывались раньше его тезке, Антипатру Фессалоникскому, который жил несколько позднее.

466

После разрушения Коринфа римлянами в 146 году до н. э. город около ста лет не восстанавливался. Потомками Сизифа коринфяне названы потому, что этот герой считался основателем и первым царем Коринфа. Приводим вольный перевод этой эпиграммы, сделанный К. Н. Батюшковым:

Где слава, где краса, источник зол твоих? Где стогны шумные и граждане счастливы? Где зданья пышные и храмы горделивы, Мусия, золото, сияющее в них? Увы! погиб навек Коринф столповенчанной! И самый пепел твой развеян по полям. Все пусто: мы одни взываем здесь к богам И стонет Алкион один в дали туманной!

На храм Артемиды в Эфесе [467]

1

Перевод Л. Блуменау

Видел я стены твои, Вавилон, на которых просторно И колесницам; видал Зевса в Олимпии [468] я, Чудо висячих садов Вавилона, колосс Гели'oса [469] И пирамиды — дела многих и тяжких трудов; Знаю Мавзола гробницу [470] огромную. Но лишь увидел Я Артемиды чертог, кровлю вознесший до туч, — Все остальное померкло пред ним; вне пределов Олимпа Солнце не видит нигде равной ему красоты.

467

Сожженный Геростратом в 356 году до н. э., знаменитый храм Артемиды был заново отстроен под руководством архитектора Динократа. Этот восстановленный храм был отнесен к семи чудесам света, каковые и перечислены в эпиграмме.

468

Зевс в Олимпии— Имеется в виду статуя работы Фидия.

469

Колосс Гели'oса— Колоссальную статую Гелиоса на острове Родосе Антипатр мог видеть разве что в развалинах: она была разрушена уже в III веке до н. э.

470

Знаю Мавзола гробницу— Вдова карийского царя Мавзола, умершего в 352 году до н. э., воздвигла мужу огромный памятник, «Мавзолей».

2

Перевод Л. Блуменау

Кто перенес парфенон [471] твой, богиня, с Олимпа, где прежде Он находился в ряду прочих небесных жилищ, В город Андрокла [472] , столицу ретивых в бою ионийцев, Музами, как и копьем, славный повсюду Эфес? Видно, сама ты, сразившая Тития [473] , больше Олимпа Город родной возлюбя, в нем свой воздвигла чертог.

471

Парфенон— здесь в общем смысле: «храм богини-девы», каковой и была Артемида, а не как название известного храма Афины в афинском акрополе.

472

Город Андрокла— Эфес; его основателем считается Андрокл, сын последнего царя Аттики Кодра.

473

Титий— великан, которого поразили своими стрелами Артемида и Аполлон за то, что он оскорбил их мать, богиню Лет'o (Латону).

Ниобе [474]

Перевод Л. Блуменау

Что подняла ты к Олимпу, о женщина, дерзкую руку, С богоотступной главы пряди волос разметав? Страшное мщенье Латоны увидев, теперь проклинаешь Ты, многодетная, спор свой необдуманный с ней. В судорогах бьется одна твоя дочь, бездыханной другая Пала; над третьей висит тот же удел роковой. Но не исполнилась мера страданий твоих, покрывает Землю собой и толпа павших твоих сыновей. Жребий тяжелый оплакав, убитая горем Ниоба, Скоро ты станешь, увы, камнем бездушным сама.

474

Эпиграмма — скорее всего, надпись к скульптурной группе, изображающей Ниобу и ее детей.

На «Феспиад [475] » Праксителя

Перевод Л. Блуменау

Пять этих женщин, прислужниц спасителя Вакха, готовят Все, что священный обряд хоростасии [476] велит: Тело могучего льва поднимает одна, длиннорогий Ликаонийский [477] олень взвален на плечи другой, Третья несет быстрокрылую птицу, четвертая — бубен, Пятая держит в руке медный тяжелый кротал. Все в исступленье они, и вакхическим буйством у каждой Из пятерых поражен заколобродивший ум.

475

Феспиады— статуи вакханок работы Праксителя.

476

Хоростасия— хоровое пенье и пляски во время празднества.

477

Ликаонийский— аркадский.

«Малая эта могила — Приама отважного…»

Перевод Ю. Шульца

Малая эта могила — Приама отважного. Пусть он Большей достоин, но нас ведь погребают враги.

На «телку» Мирона

Перевод Л. Блуменау

Кажется, телка сейчас замычит. Знать, живое творилось Не Прометеем одним, но и тобою, Мирон.

На «Некию» Никия [478]

478

Некия(в переводе — «вызывание душ мертвых») — традиционное название XI песни «Одиссеи», рассказывающей о сошествии Одиссея в подземное царство. В эпиграмме речь идет о картине афинского живописца Никия на тему XI песни «Одиссеи».

Перевод Л. Блуменау

Никия это работа — живущая вечно «Некия». Памятник смерти для всех возрастов жизни она. Как первообраз служила художнику песня Гомера, Чей испытующий взгляд в недра Аида проник.

Родина Гомера

Перевод Л. Блуменау

Краем, вскормившим тебя, Колофон называют иные, Славную Смирну — одни, Хиос — другие, Гомер. Хвалится тем еще Иос, равно Саламин благодатный, Также Фессалия, мать рода лапифов. Не раз Место иное отчизной твоей величалось. Но если Призваны мы огласить вещие Феба слова, Скажем: великое небо отчизна твоя, и не смертной Матерью был ты рожден, а Каллиопой самой.