Античная лирика.

Авсоний Децим Магн

Стесихору [479]

Перевод Л. Блуменау

Почва сухая Катаны [480] в себя приняла Стесихора. Музы устами он был, полными слов через край; B нем, говоря языком Пифагора [481] , душа обитала Та же, что раньше его в сердце Гомера жила.

Пиндару [482]

479

О поэте Стесихоре см. прим. 78.

480

Катана—

город в Сицилии.

481

Говоря языком Пифагора… — По пифагорейскому учению (Пифагор — греческий философ VI в. до н. э.), душа человека после смерти переселяется в тела других существ.

482

Сравнение писателя с пчелой, а поэзии с медом было традиционным в античности.

Перевод Л. Блуменау

Как заглушаются звуком трубы костяные свирели, Так уступают, Пинд'aр, лиры другие твоей. Видно, недаром у губ твоих нежных роилися пчелы, Соты из воска на них, полные меда, лепя. Ведомы чары твои и рогатому Пану, который, Дудку пастушью забыв, пенью внимал твоему.

Антимаху [483]

Перевод Л. Блуменау

483

Судя по сопоставлению Антимаха с Гомером, Антипатр имеет в виду не элегическую «Лиду», за которую хвалил Антимаха Асклепиад Самосский, а другую, эпическую его поэму «Фиваида».

Неутомимого славь Антимаха за стих полновесный, Тщательно кованный им на наковальне богинь, Древних героев достойный. Хвали его, если и сам ты Тонким чутьем одарен, любишь серьезную речь И не боишься дороги неторной и малодоступной. Правда, что скипетр певцов все еще держит Гомер, И, без сомнения, Зевс Посейдона сильнее. Но меньший, Нежели Зевс, Посейдон больше всех прочих богов. Так и певец колофонский хотя уступает Гомеру, Все же идет впереди хора певцов остальных.

Эринне

Перевод Л. Блуменау

Мало стихов у Эринны, и песни не многоречивы, Но небольшой ее труд музами был вдохновлен. И потому все жива еще память о нем, и доныне Не покрывает его черным крылом своим Ночь. Сколько, о странник, меж тем увядает в печальном забвенье Наших певцов молодых! Нет и числа их толпе. Лебедя краткое пенье милее, чем граянье галок, Что отовсюду весной ветер несет к облакам.

Сапфо

Перевод Ю. Шульца

Страх обуял Мнемосину [484] , лишь только Сапфо услыхала: Как бы не стала она музой десятой у нас.

Селевку

Перевод Л. Блуменау

Скорую смерть предвещают астрологи мне, и, пожалуй, Правы они; но о том я не печалюсь, Селевк. Всем ведь одна нам дорога в Аид. Если раньше уйду я, Что же? Миноса зато буду скорей лицезреть. Станем же пить! Говорят, что вино — словно конь для дорожных; А ведь дорогу в Аид пешим придется пройти.

484

Мнемосина— мать рожденных от Зевса девяти муз, дочь Урана и Геи.

Эпитафии Анакреонту

1

Перевод Ю. Шульца

Анакреонт,

средь почивших ты спишь, потрудившись достойно. Спит и кифара — в ночи сладко звучала она. Спит и Смердис, твоей страсти весна: на своем барбитоне Ты для него пробуждал нектар гармоний. Кругом Юноши были, а сам ты служил для Эрота мишенью: Только в тебя одного он, дальновержец, стрелял.

2

Перевод Ю. Шульца

Анакреонта гробница. Покоится лебедь теосский; С ним, охватившая все, страсть его к юношам спит. Но раздается еще его дивная песнь о Бафилле, Камень надгробный досель благоухает плющом. Даже Аид не сумел погасить свою страсть: в Ахеронте Снова тебя охватил пылкой Киприды огонь.

Эпитафия воинам

Перевод Д. Дашкова

Смерти искали они во брани; их праха не давит Мрамор блестящий: венец доблести — доблесть одна!

Эпитафия Аристомену [485]

Перевод Д. Дашкова

Прохожий

Вестник Кронида, почто ты, мощные крылья простерши, Здесь, на гробе вождя Аристомена, стоишь?

Орел

485

Аристомен— мессенский военачальник VII века до н. э., почитавшийся как герой.

Смертным вещаю: как я из целого сонма пернатых Силою первый, так он — первым из юношей был. Робкие к робкого праху пускай прилетят голубицы, Мы же — бесстрашных мужей любим могилу хранить.

На смерть двух коринфянок

Перевод Л. Блуменау

Пали мы обе, Боиска и я, дочь Боиски, Родопа, Не от болезни какой, не от удара копья. Сами Аид мы избрали, когда обречен на сожженье Был беспощадной войной город родной наш, Коринф. Мать, умертвивши меня смертоносным железом, бедняжка, Не пощадила потом также и жизни своей, Но удавилась веревкой. Так пали мы — ибо была нам Легче свободная смерть, нежели доля рабынь.

На могилу Лаиды

Перевод Л. Блуменау

Здесь почивает Лаида [486] , которая, в пурпуре, в злате, В дружбе с Эротом жила, нежной Киприды пышней; В морем объятом Коринфе сияла она, затмевая Светлый Пирены [487] родник, Пафия между людьми. Знатных искателей род, многочисленней, чем у Елены, Ласк домогался ее, жадно стремился купить Миг наслажденья продажной любовью. Душистым шафраном Здесь, на могиле ее, пахнет еще и теперь; И до сих пор от костей, впитавших в себя благовонья, И от блестящих волос тонкий идет аромат… В скорби по ней истерзала прекрасный свой лик Афродита, Слезы Эрот проливал, громко стеная о ней. Если бы не были ласки ее покупными, Элладе Столько же бед принесла б, как и Елена, она.

486

Лаида— см. прим. 297. Имя Лаиды (Лаисы) стало нарицательным для гетеры вообще и утвердилось в русской антологической поэзии XIX в.

487

Пирена— источник в Коринфе.