Антропологическая поэтика С. А. Есенина. Авторский жизнетекст на перекрестье культурных традиций
Шрифт:
Более сложный путь создания проделала пародия на стихотворение Есенина «Хороша была Танюша…», записанная М. Самбуровой от старшеклассников московской школы № 64 в 1983 г.:
Вкусно пахнет свежим мясом
У костра на вертеле.
Хороша была Наташа,
Лучше не было в селе. [2113]
Поэтика этой переделки ориентирована на недавно появившийся в фольклоре (прежде всего в городской среде его бытования) жанр «садистского стишка» – с его отличительными особенностями. Они таковы: четырехстрочная рифмованная форма типа куплета; тяготение к нарочито кровавой, смертельной развязке; немотивированное нагнетание ужаса, часто достигающего абсурдных размеров; простота сюжета, основанного на стремительном действии. Сам жанр «садистского стишка» восходит к литературе; прародителем его иногда называют ленинградского поэта Олега Григорьева с четырьмя его стихотворениями о «сантехнике Петрове», и генезис относят к 1980-м годам. Любопытно, что в процитированном тексте нет ни одной дословно повторенной есенинской строчки; тем не менее протоавтор угадывается по совокупности причин: по аллюзии на его стихи 1911 г. «Хороша была Та-нюша, // Краше не было в селе» (I, 21), по элегически-трагической интонации положенного в основу произведения, по ритмико-строфической его канве.
Расхожее представление Есенина озорником и хулиганом, что воспето и самим поэтом, вошло в нарочито создаваемые им и поддержанные его друзьями легенды, способствовало приписыванию автору крамольного двухстишия: «Любите <эвфемизм> баб в душистом сене! // С приветом к вам Сергей Есенин!». [2114] Первая строка придуманная, а вторая дословно копирует есенинское «Письмо к женщине». Появлению такой фривольной пародии способствовало включение творчества поэта (в том числе и этого произведения) в школьную программу и всенародное признание Есенина как классика отечественной литературы. Истоки такого пародирования восходят к средневековой «профанной поэзии», позволявшей себе переделывать даже молитвы «Отче наш» и «Символ веры».
По мнению исследователя пародийной поэзии школьников М. Л. Лурье, «в восприятии современных подростков эти переделки также обретают статус “parodia sacra”: канонизированное культурной традицией, официальным признанием или школьной программой произведение подвергается комической дискредитации за счет искажения текста, его подмены своего рода “антитекстом”». [2115] Исследователь отмечает, что «излюбленными приемами переработки текста пародируемого источника являются использование обсценизмов, актуализация сексуальной, скотологической и вакхической тем» ради намеренного создания контраста с «высоким статусом или инфантильным звучанием оригинала». [2116]
Тот факт, что есенинские поэтические шедевры подверглись перетекстовке и пародированию, свидетельствует о широчайшей популярности и народной любви к творчеству поэта: ибо только любимые строчки удается переиначивать и приспосабливать к новым условиям художественного бытования. При этом Есенин получает двойную жизнь: свою собственную – как гениального поэта и дополнительную – как отца-основателя новой народной песни. На основе его поэзии получаются необрядовые песни разных жанровых разновидностей и стихотворные формы, исполняющиеся разновозрастными исполнителями и изначально рассчитанные на взрослую и детскую аудиторию: это «садистские стишки», пародийные куплеты, лирические песни.
Фольклорная история «о пастушонке Пете»
Одним из наиболее популярных стихотворных произведений Есенина, подвергшихся народному переосмыслению, оказалась «Сказка о пастушонке Пете, его комиссарстве и коровьем царстве» (1925). Первая из известных переделок появилась во время Великой Отечественной войны и известна по воспоминаниям Аркадия Разгона «В моей фронтовой памяти», датируется концом июля 1944 года, когда состоялось его знакомство с А. Т. Твардовским. По этому случаю
редактор принял решение отправиться к начпроду дивизии капитану Петру Беспалову, доброму гению редакции, о котором мы говорили, перефразируя есенинские стихи о пастушонке Пете:
Трудно жить на свете
Без начпрода Пети… [2117]
Причиной обращения фронтовиков именно к этому произведению Есенина в данном случае явилось совпадение имен главных действующих лиц. Неизвестно, этой же мотивацией объясняется бытование в конце ХХ века в школе аналогичного четверостишия:
Трудно жить на свете
Октябрёнку Пете:
Пионер Серёжа
Бьёт его по роже. [2118]
Возможно, фольклоризация зачина есенинского произведения «Сказка о пастушонке Пете, его комиссарстве и коровьем царстве» (II, 166–173) вторична: сам поэт воспользовался бытовавшей в его время народной песней, а также соотносящейся с ней поговоркой: «На чужой сторонушке рад своей воронушке». [2119] Следы этой песни наблюдаются уже в детском письме А. Н. Толстого, написанном 29 августа 1896 г. на хуторе Сосновка Самарской губ. и обращенном к его матушке А. Л. Толстой (Бостром):
Охо-хо-хо-хонюшки,
Скучно жить Афонюшке
На родной сторонушке
Без родимой матушки. [2120]
Это был ответ А. Н. Толстого на письмо матери от 27 июля из Киева, где она процитировала три строки народной песни:
Охо-хо-хо-хонюшки,
Скучно жить Афонюшке
На чужой сторонушке! [2121]
В 1920 году А. Н. Толстой три строки этой песни поместил в виде эпиграфа в рассказ «Настроения Н. Н. Бурова». А пародии на есенинский текст подверглись две строфы – начальная и близкая к концу:
Пастушонку Пете
Трудно жить на свете:
Тонкой хворостиной
Управлять скотиной.
<…>
«Тяжело на свете
Быть для всех примером.
Будь ты лучше, Петя,
Раньше пионером» (II, 166, 173).
«Два-три полуанекдота» о Сергее Есенине
Русский фольклор вобрал в себя поэзию Есенина и, соответственно, преобразовал ее в своих песенных произведениях. Сам же Есенин как стихотворец, автор и вообще примечательная фигура отобразился в древнейшем прозаическом жанре – в анекдоте. Показательно, что анекдоты (или подоб-ные жанровые образования, квазианекдоты) о Есенине ходили уже при его жизни. Современник поэта Н. Н. Асеев размышлял в воспоминаниях 1926 г. «Сергей Есенин» по поводу описываемой личности: «Что и кто любили? <…> Два-три полуанекдота…». [2122] Лариса Сторожакова сообщала о том, что со слов А. Б. Никритиной (жены А. Б. Мариенгофа, друга Есенина) известны «общие байки о Есенине, красивая легенда о Мариенгофе» 64.
Однако нам известны лишь крупицы народных произведений, записанных в самом конце ХХ века. Вот характерный пример о названии парохода, стоявшего в одесском порту, и ответе биндюжника мальчику:
В одесском порту еврейский мальчик, увидев название парохода, пристал к маме:
– Мама, а кто такой Сергей Есенин?
– Отстань, не морочь мне голову.
Биндюжник, стоявший рядом, говорит мальчику:
– Ну откуда же маме знать, что «Сергей Есенин» – это бывший «Лазарь Каганович»? [2123]