Арабская поэзия средних веков

Аш-Шанфара

АБУ НУВАС

* * *

О ты, кладущий яйца куропатки Под курицу! Когда б твои повадки Глазам ее открылись только раз, За свой подлог остался б ты без глаз. О ты, который, опыту не веря, В солончаках решил сажать деревья, Не видишь разве – зло царит вокруг. О ком сказать ты можешь: «Вот мой друг»?

* * *

Ты глыбой ненависти стал, Стоишь – не сдвинуть: крепче

скал. С тобой общаться – как на гору Карабкаться в плохую пору. Аллах, когда тебя лепил, Не подсластил, не посолил. Я разгадать тебя пытался, Но, что ты, так и не дознался. Смех тратить на тебя – грешно, Воздать хвалу тебе – смешно. Посмотришь на тебя, о боже! Лицо с пометом птичьим схоже. И если ночь ты пережил, Пусть утром хлынет кровь из жил. А если очутился в море, Дай бог, чтоб утонул ты вскоре.

* * *

Кубки, наши соколы, За вином летают; Лютни, наши луки, Сладостно играют. Наша дичь – газели, Утренние зори, А добыча – девушки С нежностью во взоре. С пылкими сраженьями Наши ласки схожи, И бои ведем мы На любовном ложе, Кровь не проливаем, Без греха воюем, Утром мы пируем, Вечером пируем.

* * *

О, как прекрасна эта ночь и как благословенна! Я пил с любимою моей, любви пил кубок пенный. Я поцелуя лишь просил – она была щедрее, От счастья я в ее отказ поверил бы скорее. Лицо его – словно луна, а к губам поднесенный Сверкающий кубок похож на светильник зажженный. Оружьем любви он увешан, и меч его взора Дарован ему красотой для любовного спора. Улыбка – кинжал его, брови – что выгнутый лук, А копья-ресницы смятение сеют вокруг.

* * *

Купил беспутство я, не понеся урона: Мной благочестье было продано законно; Я легкомыслие избрал поводырем, Теперь уж до конца ходить мне с ним вдвоем. Одну красотку с подведенными глазами, С лицом как свет зари, горячую, как пламя, Податливую христианку много раз И в поздний час я целовал, и в ранний час. Была красотка моему приходу рада И знала хорошо, что ждет ее награда, И открывала мне бутыли, где давно Хранилось старое, но чистое вино. Прошли пред ним века, не знавшие покоя, Ему известен Ной и даже предки Ноя, И я красавицу поил им, и она Пьянела – но, клянусь, не только от вина.

* * *

Старик отведал поутру божественного зелья, Что избавляет от забот и дарит нам веселье. У мирозданья все цвета то зелье похищает, И в кубке радугой горит, и взор наш восхищает. Старик смеется и поет, и даиью восхваленья Должны стихи ему платить за этот смех и пенье. Кувшин, и кубок, и бурдюк – для старика отрада. За то, что он всегда хмельной, корить его не надо.

* * *

Покуда взор мой полный кубок не узреет, Нет радости ни в чем, ничто меня не греет. Берут заботы в плен и на душе темно! Оружья лучшего не сыщешь, чем вино! А если бы вино ключом однажды стало, Замки скупцов оно легко бы открывало. Дни без него пусты и мрачны вечера, И я пью вечером и снова пью с утра - С вином не расстаюсь, и если ненароком Ты укоришь меня, то в этом мало проку.

* * *

Настало утро, и запели птицы. О братья, не пора ли нам напитьсж Проспитесь же! Кувшин скорбит о том, Что день грядет, а мы объяты сном. Вино еще не смешано с водою, Смешаешь их – расстанешься с бедою. Все радостным покажется вокруг, И станет шутником твой хмурый друг. Урод красавцем станет, а тупица, Вдруг поумнев, на нас не будет злиться. Так выпьем, чтобы нам с утра опять Блистать умом, шутить и хохотать. Томность глаз твоих – свидетель верный, Что провел ты ночь совсем не скверно. Так признайся, правды не тая, Что была блаженной ночь твоя. Пил вино ты из большого кубка - И вином пропитан, словно губка. А любовь тебе дарила та, Чье лицо прекрасно, как мечта. Струны лютни для тебя звучали, Струны сердца лютне отвечали.

* * *

О лжесоветчик, расточающий упреки За то, что пью вино! Слова твои жестоки. Вино внушило мне не расставаться с ним, Похвальное заставило считать плохим, Оно здорового недугом заражает, Больных в цвета здоровья обряжает. Я расточителен, покуда есть вино, И алчен, как скупец, когда на дне оно.

* * *

Где в жизни что-нибудь найдешь, имеющее сладость? Все в жизни горько, как миндаль, а горечь нам не в радость. И разве не заметил ты, что даже в самой сути Жизнь – это горькая вода, в которой столько мути?

* * *

Когда, увидав на лице моем брызги вина, Над жизиью моей непутевой смеется она, Я ей говорю: «Для меня ты желаннее всех, Но ты же и всех бессердечней со мной, как иа грех, Желаньям моим дай исполниться! Жизнью клянусь (Хоть сердишься ты, да и сам на тебя я сержусь), Клянусь моей жизнью: пожертвовать жизнью я рад За ласку твою, за один твой приветливый взгляд. Я дам тебе все, даже птичьего дам молока, Хотя с казначейством я дел не имею пока».