Арбалетчики в Карфагене
Шрифт:
— А как быть с римскими поборами?
— Законные терпеть, а на незаконные сразу жаловаться в Рим. Сенат вовсе не заинтересован в мятежах из-за лихоимства наместников и чрезмерных злоупотреблений им не спустит. Да и тот же Катон при всех своих заскоках по-своему справедлив. А сопротивление кельтиберов и лузитан послужит римлянам наглядным примером того, до чего ни в коем случае нельзя доводить Бетику.
— Ну, человеческая жадность не имеет пределов, — возразил тесть, — А преторы провинций обычно из сенаторского сословия. Сомневаюсь, чтобы сенат так уж серьёзно наказал своего.
— Казнить не будут, но будет несколько изгнанных с лишением гражданства, — Юлька как-то припомнила у Тита Ливия упоминание о трёх судебных процессах с таким приговором, и все три были против бывших наместников Испании по жалобам населения.
— Единицы из многих! А большинство
— Ну, какое-то время, досточтимый. Но ведь несчастный случай может приключиться с любым. И с простым гражданином, и с римским всадником, и даже с целым сенатором. Что, если отвертевшийся от судебного приговора лихоимец будет неизменно умирать — среди бела дня, прямо на улицах Рима?
— Такое возможно?
— Отчего же нет? — я достал новую кремнёвую пистоль, над доводкой которой трудился последние дни.
— Очень громко! — поморщился Арунтий, — И у меня не так много хороших бойцов, чтобы разменивать их на убитых римских грабителей.
— Взгляни вот сюда, досточтимый, — я показал ему пальцем на кончик ствола.
Мне было чем гордиться. Это в современном мире современными инструментами нарезать крепёжную резьбу — плёвое дело. В этом же пришлось размечать её по толстой нити и пропиливать трёхгранным напильником, и эта работа требовала такой тщательности, что даже Диоклу я её доверить не рискнул. Мне же не нужно, чтобы пуля при выстреле сорвала на хрен глушитель с дула, верно? Поэтому и будущий метчик для нарезки резьбы в гайках, и резьбу на кончике ствола пистоли я припиливал сам, собственноручно. Загребался, конечно, но я ведь свои глаза и пальцы не на помойке нашёл и не на рынке купил. Навинтив глушак на дуло до отказа — пистоль была уже заряжена заранее — я навёл её на указанный тестем очередной горшок, тесть страдальчески скривился и заткнул уши — и не понял юмора, когда дуло задымилось, а горшок разлетелся после негромкого и совершенно непохожего на выстрел хлопка.
— Никто не уйдёт от НАШЕГО правосудия, — прокомментировал я с ухмылкой.
На самом деле, конечно, данный конкретный экземпляр не очень-то подходил для индивидуального террора в самом логове гордых квиритов. И ствол напрашивается нарезной для точного выстрела с гораздо большей дистанции, и порох надо бы для этой цели бездымный, поскольку смертников-шахидов у меня как-то тоже не завелось. Но это со временем, а пока и сам глушак — уже немалое достижение. И не беда, что практически одноразовый — для однозарядного-то оружия. Главное — теперь имеется придуманное и опробованное на практике "ноу-хау".
А вообще-то отправление к праотцам единичного высокопоставленного пакостника в качестве воспитательной меры для его потенциальных подражателей — это спецоперация, требующая спецоружия. И как тут не вспомнить о пневматике?
Нам не надо сложных навороченных баллонных конструкций с перепускными клапанами, нам простая и надёжная пружинно-поршневая "переломка" — как раз что доктор прописал. Типа старого доброго детского переломного "крокодила". Только калибр, конечно, будет не детский 4,5, а вполне взрослый. Хлопать соответствующий мощный агрегат будет, конечно, тоже по взрослому, ну так на то у нас и глушак разработан.
Нет резиновых прокладок для герметизации? Вот беда-то! Для тех, кто не в курсе, открою страшную тайну — их и у Жирандони не было, мощный 20-зарядный баллонный винтарь в ещё конце 18-го века сконструировавшего. И ничего, смоченными водой кожаными прокладками обходился, и прекрасно тот винтарь с ними работал. Наполеона — того самого, который Буонапарте — при встрече спросите. Он, между прочим, после взятия Вены приказал владельцев таких винтарей — у кого найдут — вешать на хрен. А производство запретить и чертежи найти и уничтожить. Уж очень расстроен был тот Буонапарте потерями среди своих бравых солдат от этой — ага, "воздушки".
И если уж на этой баллонной системе, обязанной рабочее давление постоянно держать, мокрые кожаные прокладки с этой задачей вполне справлялись, то в нашей пружинно-поршневой "переломке" нужные в ней доли секунды они уж всяко то давление удержат.
Пружины мощные витые требуются? Так их уже есть у нас! Хвала богам, ещё с испанских времён есть, на наших пружинных пистолях поставленные, и новых таких же наделать — ни разу не проблема. Нарезной ствол? Так нам для пневматики — тем более, пистоли, а не длинного винтаря — и не надо стального, за глаза хватит и бронзового. А уж из хорошей скульптурной бронзы хороший античный скульптор по выплавляемой восковой
Слабовата будет такая пневматика по сравнению с огнестрелом? Ни разу не спорю. Да только нам ведь и не надо винтовочной мощи, и даже мощи охотничьего дробовика тоже не надо. Во-первых, римские шишки в цивильной жизни как-то не приучены носить под своими цивильными туниками и тогами кевларовых бронежилетов. Был бы Цезарь — ага, тот самый — приучен, так наверное, не упал бы случайно на кинжал Брута аж двадцать три раза подряд, гы-гы! А во-вторых — это ж ещё смотря чем стрелять.
Мы мафия или нахрена? Васькин прав — мы, русские — практически все потенциальные бандиты. Ещё задолго до того, как в отечественных магазинах появились в продаже светошумовые пули к пневматике "детского" калибра, я себе такие уже делал и сам — на основе пистонов к совсем уж младенческим китайским пластмассовым револьверчикам. А знакомый один даже с капсюльным составом заморачивался — так его пуля, выпущенная из обычной слабенькой "тировухи", в пластилиновом бруске дыру величиной с грецкий орех разворотила. Нехило? Ага, я тоже прихренел, когда увидел. И хотя знакомого торговца капсюлями "Жевело" у меня на карфагенском рынке как-то не завелось — кто сказал, что для ударной детонации обязательно нужны гремучая ртуть или бертолетова соль? Любая "богатая" смесь годится, то бишь такая, в которой окислителя существенно больше, чем в оптимальной пропорции. В обычном чёрном порохе селитры побольше намешать — взрываться он будет слабее, зато чувствительность к удару приобретёт. Насколько и достаточно ли — это пробовать надо, экспериментировать, эксперимент — это наше всё. А что слабее выйдет из-за переизбытка окислителя и недостатка горючего — так у нас ведь и калибр будет недетский, и того пороха в ту пулю мы впендюрим гораздо больше, чем той гремучей ртути в том капсюле "Жевело". Негуманно? А это смотря к кому. Лично я предпочитаю быть гуманным с нормальными людьми, а не с ущербными уродами вроде римских преторов-коррупционеров. А жизнь устроена так, что одно зачастую оборачивается полной противоположностью другому, и нам остаётся лишь выбирать, с кем мы, а значит — против кого. Запрещено всякими там гаагскими и женевскими конвенциями? А я их не подписывал и за себя подписывать тоже никому доверенность не выдавал. И вообще, их подпишут только в двадцатом веке нашей уже эры, а сейчас на дворе какая эра и какой век? Ещё не запрещено и долго ещё не будет запрещено, а всё, что не запрещено — можно. Всё можно, если осторожно. Ну и просто тупо отравить пулю чем-нибудь токсичным лично мне тоже никакая религия не запрещает. Дикари ведь свои стрелы травят, отчего же нам нельзя? И отравим, и порохом начиним, ничего для жадных и бессовестных римских наместников не жалко. Аттставить разговорчики в строю об извращениях вроде гуманизма ко всякой сволочи!
— Значит, говоришь, турдетанская автономия на территории римской Дальней Испании?
— Да, что-то вроде этого, досточтимый. Платящая Риму установленные налоги и предоставляющая вспомогательные войска, но в остальном самостоятельная.
— Не пойдёт на это Рим.
— Во всей Бетике — однозначно нет. Раньше это нужно было делать, ещё при Сципионе, а теперь — да, слишком поздно. От Кордубы и её рудников римляне уж точно теперь не отступятся. Не отступятся они и от своей уже основанной Италики близ Илипы. Из-за этого чисто территориально не получится единой турдетанской автономии, но возможны две или три небольших. Для начала хватит и одной — на севере Бетики. А чтобы римский сенат поскорее понял, какое хорошее дело ему предлагается, можно ведь негласно помочь образоваться сильному племенному союзу у лузитан.
— Так-так! — Арунтий расстелил на столе карту, — Ты говоришь о буферном образовании на севере провинции, которое прикроет всю остальную Бетику от лузитанских набегов?
— О нём самом, досточтимый, — я осклабился, — После пары-тройки вторжений крупных лузитанских банд римляне будут рады любой помощи и поддержке, и если в этой части провинции найдётся толковый вождь, не замешанный в мятежах и вообще лояльный к Риму — соблазн сделать его боевым хомяком против лузитан будет достаточно велик. А если будущая автономия ещё и не будет претендовать ни на уже занятые римскими колонистами земли, ни на кордубские рудники — что тогда Риму стоит согласиться? Ведь выгоды же очевидны, а опасность невелика — отложиться от Рима, когда за спиной точат зубы враждебные его "царству" лузитаны, вождь едва ли рискнёт. Ему ведь тоже время от времени римская помощь против них будет нужна.