Арена
Шрифт:
— Да нет, машины нормальные. Просто в Египте отсутствуют правила дорожного движения. В принципе отсутствуют, — охотно пояснила Лютина. — В любой ситуации преимущество у того, кто наглее. Или у кого гудок громче. Они, местные, привыкли к этому и все равно частенько бьются… А вас там просто сомнут.
Предстоящую поездку обсуждали еще долго. Марина Максимовна рассказала, что российские туристы, приезжая в Египет впервые, никак не могут привыкнуть к системе местной торговли, когда начальная цена может быть сбита в несколько раз. В результате часто переплачивают за покупки вдвое-втрое. Еще Саша с удивлением узнал, что в Египте
— Вы поймите: народ в Египте бедный, поэтому не стоит вводить их в искушение, разбрасывая пачки денег на каждом углу. Но никто не будет копаться в ваших вещах в поисках спрятанных долларов — слишком велик страх перед разоблачением. Знаете, по сравнению с их тюрьмами наши зоны могут показаться курортом.
Вечером, когда они с Леночкой укладывали последние вещи, коих оказалось до неприличия много, к ним внезапно нагрянул Стае. Стараясь не замечать недовольного выражения на лице хозяйки — она имела на это полное право, поскольку заявиться в гости накануне отъезда, когда все мысли заняты тем, как бы не забыть чего важного, было верхом неприличия, — он с заговорщицким видом кивнул Трошину в сторону кухни:
— Сашка, есть разговор. Я пивка принес, посидим?
— Ленусик, мы ненадолго, лады? На полчасика.
Взгляд жены не предвещал Саше ничего хорошего, оставалось только смириться с неизбежным. Раз уж Стае вбил себе что-то в голову, теперь не отвяжется. Сам факт его появления здесь означал, что приятель намерен довести свою задумку до конца любыми средствами.
Когда они уединились и пиво переместилось из бутылок в бокалы, а потом небольшими дозами заструилось дальше по пищевому тракту, Стае, чуть понизив голос, поинтересовался:
— Не услышит?
— Не должна… У нее там телик орет.
— Эт хорошо. В общем, Сашка, есть одно дело. Я знаю, ты с Борькой говорил, так вот… не его одного мучают сомнения.
— У тебя что-то конкретное?
— Нет, так… ощущения. В общем, береженого бог бережет. Я принес тебе одну штучку…
С этими словами он достал из пакета… небольшую сумку с броской надписью Sony. Открыв ее, извлек на свет божий видеокамеру. На вид видеокамера была простенькая, далеко не последней модели и гораздо хуже той, которую Саша буквально полчаса назад уложил в багаж. По крайней мере, раза в полтора массивнее.
— И что это такое? — удивленно спросил Трошин, вертя в руках камеру.
— Смотря для кого, — усмехнулся Стае. — Для твоей жены и для таможенников — именно то, чем выглядит. Видеокамера. Кстати, снимать она тоже может, и довольно неплохо.
— А на самом деле?
— А на самом деле это оружие. Лазер наподобие того, что на наших боевых скафандрах установлен. Правда, заряд у него слабенький. Хватит только импульсов на восемь. Стрельба одиночными. Вот здесь кнопочка — она переключает режим от видеокамеры на стрельбу и обратно. И еще: спуск содержит сканер отпечатка пальца, поэтому стреляет игрушка только с твоей правой руки. Мы с Женькой «сгенерили» ее в лаборатории, когда Штерна не было. Да, вот пара запасных обойм. — Он сунул оторопевшему Саше нечто чрезвычайно напоминавшее батарейки типа «Крона».
— Стае, ты впал в паранойю… — задумчиво констатировал Александр.
— Запас карман не тянет, — хмыкнул тот, укладывая «подарок» обратно в сумку. — Вдруг пригодится?
— И вы что,
Как любой мужчина, Александр к оружию относился с уважением. Отказаться от «подарка» у него и мысли не возникло — кто же откажется? Хотя и считается, что для туристов Египет — чуть ли не самая безопасная страна, но все же…
— В фотоаппарат не могли, хотя пробовали. Там какие-то сложности с габаритами… Это тебе Женька лучше объяснит — его идея, его и исполнение. И потом, если бы мы даже впихнули всю начинку в фотоаппарат, снимать он бы не мог. А так получился вполне функциональный прибор.
Когда Стае ушел, а Леночка получила более или менее приемлемое объяснение, почему с собой следует взять другую видеокамеру (из Сашиной тирады, переполненной технической терминологией, она поняла только предлоги, нет прониклась ощущением правоты мужа), Трошин в очередной раз задумался о том, что его подозрительность, похоже, заразна и постепенно распространяется на всех членов Команды. Пожалуй, по возвращении надо будет поговорить со Штерном и расставить все точки над «i». Хуже всего было то, что никаких конкретных вопросов к шефу у него не появилось, и, о чем конкретно вести разговор, Саша совершенно не представлял. Оставалось надеяться, что либо со временем все утрясется само собой, либо удастся привести мысли в порядок. Кстати, на пляже, под палящими лучами — самое место и время, чтобы ситуацию спокойно обдумать. По крайней мере, никто не будет нудить на ухо: «Чего ты разлегся, надо мусор вынести и в магазин сходить…»
Ожидание, казалось, тянулось бесконечно. Постепенно вокруг длинного Александра стали собираться другие туристы, которые запомнили не столько его лицо, сколько рост. Леночка тут же нашла себе занятие — принялась активно со всеми знакомиться, и под это дело Саше приходилось кивать, глупо улыбаться и лихорадочно пытаться запомнить, кого и как зовут. Последнее — практически безуспешно, но здесь он вполне надеялся на жену. Лена могла забыть приготовить обед, обрекая мужа на очередную пачку порядком осточертевших пельменей, или не вспомнить о необходимости погладить рубашки, но имена, лица, даты, цены и другая подобная информация отпечатывались в ее мозгу намертво.
— Здравствуйте, — раздался за спиной тихий, вежливый до приторности голос. Саша обернулся. Перед ним стоял тот самый мужик, чье лицо вызвало у него на первом собрании группы неясные ассоциации.
— Мы ведь вместе летим, не так ли? — то ли спросил, то ли констатировал на удивление легко одетый «турист».
Дождавшись Сашиного утвердительного ответа, он представился:
— Я Лигов. Дан… — Он сделал паузу, оценивая возраст собеседника, затем все же разрешил: — Просто по имени, если вас это устроит. Все-таки нам предстоит две недели часто видеться.
— Александр, — коротко и несколько сухо отрекомендовался Трошин.
Дан ему определенно не нравился. Саша не мог толком объяснить, что именно вызвало у него такую… нет, не негативную реакцию, а легкую, но стойкую неприязнь. Впрочем, тот не счел нужным заметить равнодушие и сухость в голосе собеседника и расцвел улыбкой:
— Очень, очень приятно. Мне ведь можно будет называть вас Сашей? Возраст, знаете ли, дает некоторые привилегии. А скажите, Саша, вы когда-нибудь были за рубежом?