Арина (Роман, повести)
Шрифт:
Раньше Костя Чуриков тоже жил на Звездном бульваре, вблизи кинотеатра «Космос», а после женитьбы переселился на улицу Гиляровского, в кооперативный дом. Добираться до Кости удобнее всего было автобусом, на котором Антон и приехал к нему ровно через полчаса.
Встретил его Костя в длинном мохнатом халате, в котором любил расхаживать по квартире, и сразу подал Антону огромные тапочки с завязками и без задников, какие посетители музеев обычно надевают поверх туфель. Зная заведенный порядок в доме друга, Антон без лишних слов сунул ноги в тапочки-гиганты и вслед за Костей прошел в большую
— Вот полюбуйся на этот кожан, — сказал Костя, доставая из шкафа темно-коричневое кожаное пальто с рыжим меховым воротником. — Тамара как его примерила, так и рассудка лишилась. Говорит, вовек тебе не прощу, если упустишь такую вещь. Представляешь мое положение? Вот я и верчусь как белка в колесе, весь день ищу чертовы гроши. Ты знаешь, сколько стоит этот кожан? Девятьсот монет!.. И деньги надо отдавать сегодня. Но зато вещь, правда, отменная, первосортная лайка, воротник из ламы… А тебе нравится кожан?
— Красивый, — безразлично сказал Антон, — только слишком дорогой.
— Твердая цена, без всякой переплаты, — пояснил Костя, накидывая на плечи пальто и любуясь им. — Это соседка с верхнего этажа себе купила, да ей оказалось мало. Спекулянты за такой кожан полторы тыщи дерут…
В это время в другой комнате заплакал Кирюша. Костя сразу бросил на диван пальто и побежал в ванную, открыл краны. Услышав плеск падающей воды, Кирюша весело завертел головой, тут же умолк.
— Чуешь, все понимает, разбойник, — усмехнулся Костя, показывая глазами на Кирюшу. — Вмиг перестал реветь… Идем, посмотришь, как он здорово у нас ныряет.
Костя снял с Кирюши распашонку, подхватил его, совсем голого, под мышку, словно это была какая-нибудь вещь, и понес в ванную. Антон пошел за ним. В ванной Костя немного подержал Кирюшу на вытянутых руках над самой водой, а потом неожиданно крикнул: «Опля!» — и отнял руки. Кирюша тут же бултыхнулся в воду, окунаясь с головой, замолотил часто руками, поднимая брызги.
— Что ты делаешь?.. Он захлебнется, утонет!.. — испугался Антон и хотел было выловить Кирюшу.
— Не суетись, старик, не надо, — с невозмутимым спокойствием сказал Костя, отстраняя рукой Антона. — Кирюха уже опытный пловец. Я закаляю его, понимаешь, с младенчества, через день вожу в бассейн одной клиники. Там он минут по двадцать — тридцать плавает. Ну, разумеется, под моим наблюдением.
Кирюша и в самом деле пока не тонул. Смешно выбрасывая в стороны руки и ноги, он вроде бы сносно держался на воде, иногда погружался в нее с головой, но не захлебывался. Если вода попадала ему в рот, он не пугался, не плакал, лишь недовольно фыркал. И все-таки Антону было жалко Кирюшу, который еще и ходить-то не умел, а Косте почему-то взбрело в голову учить его плавать. Антон обрадовался, когда вернувшаяся домой Тамара заглянула в ванную и сейчас же образумила мужа.
— Прекрати этот цирк! — прикрикнула она на Костю. — Нашел чем забавляться… Лучше сходи
Костя, ни слова не говоря, вытащил Кирюшу из ванны, неумело, по-мужски, вытер его банным полотенцем и отнес в кровать. Сам тут же переоделся, снял с себя халат, облачился в джинсовый костюм и, забирая хозяйственную сумку, с которой собрался за бананами, заискивающе сказал недовольной жене:
— Томик, а кожан теперь твой… Антон нас выручил, двести рублей привез. Ты поблагодари его.
— Спасибо ему… — сказала Тамара, как говорят о человеке, который отсутствует, и прошла на кухню мимо Антона, даже не взглянув на него.
Антон понял, что ему надо уходить.
Домой Антона не тянуло: не хотелось ему, отныне свободному человеку, торчать одному в четырех стенах. И выйдя от Чурикова, он доехал на метро до Выставки, выбрался из подземелья и прошел на Звездный бульвар. Его с детства манило в эти зеленые аллеи, где всегда было шумно и весело. Многих угнетает скопище народа, а Антона, напротив, влекло в гущу людей, его радовало напористое дыхание столичной жизни, и он готов был обнять каждого встречного лишь только за то, что тот тоже москвич или любит Москву, раз приехал в этот город и ходит с удивленными глазами по его улицам.
Антон побродил с полчаса по бульвару, примечая, что посаженные по весне новые деревья стояли уже в листьях, потом свернул к кинотеатру «Космос» и, присев на скамейку, задумался. А скоро рядом с собой увидел светловолосую высокую девушку с родинкой-крапинкой на щеке. Она достала из сумочки сигарету, прикурила от газовой зажигалки и, норовя заглянуть Антону в глаза, с обнаженной доверчивостью спросила:
— Вы хотите мне что-то сказать?
Антон и не думал ничего ей говорить, но признаться в этом постеснялся, считая, что для столь милой с виду девушки у настоящего парня, конечно, всегда найдутся нужные слова. А поскольку таким парнем Антон пока еще не был и в разговоре с незнакомыми девушками всякий раз терялся, то и сказал ей совсем не то, что надо бы сказать:
— Вот курите, а мать, поди, ругает.
— Нет, ей все равно, — слабо усмехнулась девушка.
Антона возмутило, что у девушки такая никудышная мать. Как же так, дочь совсем еще зеленая (ей на вид было лет восемнадцать, не больше), в открытую курит, а матери хоть бы что. Сам-то он только в институте стал покуривать, да и то тайком от матери, а когда та узнала, все никак не могла смириться, не позволяла при себе курить.
— А меня старушка ругала, — признался Антон, — пока вот в Ташкент не уехала.
— Она у вас там живет? — спросила девушка.
— Ребенок у сестры родился, а сидеть с ним некому. Вот и позвали мать. А я теперь кукуй тут один.
— Разве одному плохо?
— Не знаю, наверно, скучно…
— Вы женитесь — сразу станет весело.
— Я бы не против, да мать не разрешит, она меня все за ручку водит…
— А моя ждет не дождется, когда я замуж выйду. Она готова даже объявление на улице расклеить: «Высокая блондинка ищет мужа…» Смотрите, она узнает, что вы холостой, и прилепит такое объявление на дверь вашей квартиры.