Аристократия духа
Шрифт:
По дороге домой он с любопытством поинтересовался у тётки, что, мисс Вейзи... много получала в этом сезоне предложений? Леди Кейтон о таком не слышала. Кейтон понял это так, что предложений не было, ибо давно сообразил, что у его тётки подобные фразы означали отрицание факта, а отнюдь не являлись свидетельством неосведомлённости, как можно было подумать. Не любя сплетен, не собирая их и не перенося, леди Кейтон, тем не менее, неизменно была в курсе всего.
Тётка направилась домой, а он решил немного погулять в Парадных садах. Чувствовал себя легко, и вовсе почему-то возликовал, заметив над травой двух порхающих первых весенних бабочек. Их танец, манерный и вычурный, нервный, зигзагообразный и трепетный, своими тончайшими хитросплетениями напоминал игру лунных бликов на воде, очаровал и заворожил и расслабил его. Это было подлинно die selige Sehensucht, блаженное томление, лучшее в нём...
Он подумал, что этот полёт можно передать и голосом.
– О чём вы задумались, мистер Кейтон?
– Возле скамейки стояла мисс Сомервилл и улыбалась. По её лицу пробегали солнечные блики, мелькавшие среди уже распустившихся листьев.
– Любуетесь бабочками?
– Помните die selige Sehensucht у Гёте?
– она кивнула, и он с улыбкой продолжил, - редкое для немецкого мелодическое сочетание. Я смотрел на этих бабочек, мисс Эбигейл, и думал, что их порхание - трепет того же блаженного томления... Это можно даже спеть... Да, контра-тенор или меццо-сопрано смогут передать мелодику немецкого die selige Sehensucht как колебание от взмахов крыльев мотылька свечного пламени в шандале, как дрожание на черной глади лагуны трепетного лунного луча.
– Он вздохнул, - в этой мелодии мерещится ажурно-тонкое кружево, блеск звёзд, трепет весён и хрупкость грёз, свет возжённой лампады и чистый дух ладана...
Он резко встал, поняв, что сидит, когда леди стоит.
– Простите, ради Бога, мисс Сомервилл, я увлёкся и забыл о приличиях. Всему виной - леди Блэквуд, мы с тёткой сегодня посетили её, она напоила меня изумительным вином и голова несколько пошла кругом.
Мисс Сомервилл не выразила порицания его невежливости, но рассмеялась, присев на скамью.
– Надо было заложить за ухо веточку лавра. Так вы были у тёти... Как всегда, хвасталась книгами? Там-то вас и вдохновило. Но поэты - лжецы...
– Это верно. Помню в прошлом году в июне, в Мертоне, ночью, перед окном своей спальни, выходящем на мироздание, окруженный звездными мириадами Млечного пути и шлейфом сумеречного тумана, трелями цикад и докучливым мельтешением сиреневых бражников, шепотом древесных крон, и визгом летучих мышей, и шорохом увитых хмелем сухих тычин, - я сочинял стихи, и упорно пытался описать в храме богини Киприйских нег изгибы на фризах листьев акантовых... А я их не видел даже во сне...
Мисс Сомервилл улыбнулась.
– Вы фантазер, выдумщик?
– Не знаю, - рассмеялся Кейтон, - наверное, нет. Я полагаю, что искренность - прекрасна, если, конечно, вам не дарован талант убедительно лгать...
– Искренность и честность для вас - одно и тоже?
Кейтон расхохотался.
– Честность - это когда хочешь сказать одно, а говоришь правду, мисс Сомервилл, а искренность - это когда от души лжёшь, как хочешь.
– Вы любите играть словами...
– Что делать? Переставьте слова - и они обретают другой смысл, иначе расставленные мысли производят другое впечатление. Мысль меняется в зависимости от слов, которые ее выражают. А слова способны ... исказить любую мысль. Мы жаждем истины, а находим неуверенность. Мы ищем счастья, а находим лишь горести. Мы не можем не желать истины и счастья, но не способны ни к пониманию истины, ни к счастью. Особенно трудно это понимание дается заумным схоластам, вроде меня. Величайшие истины - самые простые, а я так боюсь простоты...
– И честности...?
Кейтон пожал плечами.
– Бэкон говорил, что принцип честности - не лгать другим. Меня это удивило. Каждому приходится время от времени быть не самим собой, но вечно лгущий достоин жалости, он никогда не может быть собой. Я всегда считал, чтобы не разочаровываться, не следует требовать честности ни от кого, кроме себя самого. Но ... как ни велик соблазн быть честным с самим собой - я ему тоже не поддаюсь.
Мисс Сомервилл слушала внимательно, слишком внимательно - и это несколько насторожило Кейтона. Он постарался закончить разговор.
– Честным считается человек, который не врёт без необходимости, при этом честных не так мало, как вы думаете - их гораздо меньше. И я, как и все честные люди, никогда не лгал больше других. Нельзя сказать, что я честен ровно настолько, чтобы не быть повешенным, но ...
– ...порки заслуживаете?
Кейтон рассмеялся и кивнул.
– Вы слишком скользки, поскользнётесь...
– проронила она.
Тут откуда-то слева раздался странный, очень высокий тенор. Низенький рыжий толстяк с коротким и тупым носом убеждённо что-то доказывал какому-то высокому джентльмену с белесой бороденкой, напоминавшей артишоковые волоски. Они подошли ближе и Кейтон услышал, что "как человек, сведущий в цветоводстве", тот утверждал, что только глупец мог насадить на этих клумбах амариллисы - они ведь не выдержат ночных холодов! Его голос был неприятно визглив, и Кейтон порадовался, когда компания миновала их и свернула в боковую аллею.
Мистер Кейтон поднял глаза на мисс Сомервилл, намереваясь спросить, не знает ли она этого странного джентльмена, но осёкся - лицо её было напряженным и нервным. Она опустила голову и поля шляпки закрыли лицо. Он услышал её тихий, но отчётливый голос.
– Вы приглашены к милорду Беркли, мистер Кейтон?
Он удивился столь резкой смене темы разговора, но подтвердил это.
– Не будете ли вы любезны солгать, что пригласили меня на первые два танца? Скажите, что ангажировали меня.
Энселм изумленно поднял на неё глаза, и тут заметил, что по парковой дорожке прямо к ним идут Джастин Камэрон и Клиффорд Райс. Он всё понял, и выразил готовность поступить, как угодно леди. Это было всё, на что у него хватило времени. Камэрон и Райс подошли, и Кейтон снова отметил, сколь не похож на себя становится в присутствии мисс Сомервилл Джастин. Райс видел мисс Эбигейл впервые, Камэрон представил его, и Энселм обратил внимание, что тот разглядывает мисс Сомервилл взглядом жадным и откровенно похотливым.
Настроение Кейтона поблекло. Он вздохнул и стал прощаться, Камэрон же тем временем и вправду пытался ангажировать мисс Сомервилл на первые танцы у Беркли. Она извинилась, сказав, что уже ангажирована мистером Кейтоном, кроме того, зашла в сады совсем ненадолго - пока её подруги заняты покупками на Фэрри-стрит. Ей уже пора. Мистер Камэрон выразил готовность проводить её, но она сказала, что её проводит мистер Кейтон. Энселму совсем не нравилось быть разменной картой в игре чужих симпатий и антипатий, но он галантно протянул руку мисс Сомервилл, поймав взбешённый взгляд приятеля. Он мысленно пожал плечами. Если Камэрон не нравился девице - он-то тут при чём? В конце концов, Джастин - не первый и не последний, кому отказала эта красотка.