Армянские сказки

Автор неизвестен

превращается в ослицу. Когда за Хабрмани и его невестой,

убегающими от родителей, посылается погоня,

Хабрмани бросает за плечо гребешок, и позади него

вырастает лес, щепотку соли — и воздвигается гора, бутылку

воды — и разливается море; но погоня все-тагси близко,

и тогда Хабрмани превращает свою невесту в розовый

куст, а себя в змею и крепко обвивается вокруг цветка.

Часто безобразные вещи ждут только доброго слова

или

привета, чтоб сбросить свое безобразие. Царевичу

попадаются колючки, но он называет их «чудной

травкой», — и вдруг, вместо терновника, под ногами его на

самом деле оказывается душистая трава; он доходит

до отвратительной реки, полной гноя и крови, но

вежливость заставляет его отпить этой жидкости и похвалить

ее, — и тотчас же по жилам его разливается благодатная

вода бессмертия. Страшный дракон или змея превра-

щаются в красивых юношей, если девушка полюбит

их, не побоявшись их уродства.

Борьба — другая тема сказок. Борются с драконами —

дэвами, старухами; за обладание волшебной вещью, за

любимую девушку, за царство; борются и без всякой

цели, только бы показать свою удаль. Победы

достаются, как водится в сказках, самому сильному, самому

доброму и умному или, наоборот, самому глупому, но

тогда уж беспросветно глупому — дурачку. Когда победа

одерживается силой, перед нами явные отголоски

героического эпоса; то ударом меча отсекается

девятнадцать голов, то герой съедает, не поморщась,

семерых вареных баранов и полпуда пилава, то

побеждает семиголового дэва, вырывает деревья с корнем,

очищает окрестность от разбойников. К чести

армянских богатырей надо сказать, что они почти всегда

бескорыстны, великодушны и не проливают крови зря.

Обратно поступают богатырши, свирепствующие иной

раз без всякой надобности^ лишь бы снести лишнюю

голову с плеч. К числу любимых сказочных героев

принадлежат царевичи Ало-Дино и Чукко, бесстрашные

добыватели хазаран-блбула и волшебных красавиц.

Интересно, что имена этих героев носят следы курдского,

а не армянского происхождения.

Победа нравственными качествами встречается реже

других: сказочники — завзятые «милитаристы». Но вот

тихая девушка Аревхат, закабаленная своей мачехой,

одной добротой и вежливостью побеждает пещерную

старуху. Благородство юноши смягчает сердце

дракона, а правдивость и прямота — самого непобедимого

царя Чачонца. К числу положительных качеств героя

принадлежит непременное мужество, вежливость,

великодушие,

верность своему слову. Царевич по просьбе

дракона проникает в Чинмачину (Китай) и завладевает

китайской принцессой. После свадебного пиршества он

вынимает меч и кладет его меж собой и молодой женою.

И когда она спрашивает, что же это значит, он

отвечает: «Я завладел тобою не для себя». Жест,

напоминающий европейский рыцарский роман. Вот еще черта

сказочной героической этики: приехал витязь сражаться

с дэвом, но дэв спит и должен проспать сорок дней.

Жена дэва советует витязю убить спящего мужа, но

гот сперва пытается его разбудить, а потом терпеливо

высиживает все сорок дней и поднимает руку только на

пробужденного и вооружившегося врага. Таких примеров

можно было бы набрать множество. Доброта — тоже

важное качество в сказках и не остается без награды.

Часто повторяется рассказ о богаче, который пожалел

мертвеца, уплатил его долги, спас его тело от

поругания и похоронил с честью, а благодарный покойник

воздает за это его детям.

Но все же на первом месте стоит в сказках хитрость,

ловкость, умение найтись и вывернуться.

Большая часть сказок прославляет именно

такие деянья. И среди всяческих проделок,

описываемых в сказках, попадаются иной раз действительно

остроумные. Любопытна бытовая сказка о том, как

эриванский купец, вопреки советам отца, решился

поехать торговать в Алеппо. В первом же каравансарае

его ловко провели три мошенника: безбородый (кеоса),

хромой и кривой. Но и он не замедлил надуть всех трех.

Тогда кривой, чтоб отомстить ему, разузнал стороной

про домашние дела купца, сказался другом его

родителей, привел тому доказательства и заявил, что, когда

тот родился, ему недоставало одного глаза и он, по

дружбе к его родителям, вложил в него свой

собственный глаз;, теперь же он требует этот глаз обратно.

Судья, разобрав дело, присудил эриванского купца

к возвращению глаза. Тогда тот предлагает выход, до*

стойный решения Порции в «Венецианском купце». Он

говорит: «Пусть кривой вынет свой глаз и я свой,

взвесим их иа весах, — если они весят одинаково, я

согласен на уплату». Кривой, разумеется, тотчас же

убежал из боязни лишиться и последнего глаза. А вот

как два умника провели чудовище, стерегшее 366 долин:

оно никому не позволяло считать долины; когда путник