Атаман А.И. Дутов

Ганин Андрей Владиславович

Подводя итог, отмечу, что конфликт А.И. Дутова и Н.Т. Сукина носил не только межличностный характер, но отчасти являлся и проявлением напряжённых взаимоотношений между штабами двух армий. Возникший антагонизм не мог не влиять на слаженность действий Западной и Отдельной Оренбургской армий накануне и в период весеннего наступления Восточного фронта белых в 1919 г. В качестве субъективной причины конфликта были амбиции Дутова, стремившегося поставить под свой контроль все оренбургские казачьи формирования.

Военные преобразования

8 февраля Верховный Правитель и Верховный главнокомандующий всеми сухопутными и морскими вооружёнными силами России адмирал А.В. Колчак отправился в поездку на фронт [1506] . 10 февраля он прибыл в Челябинск, где на следующий день впервые встретился с Дутовым и где тогда же прошло совещание высшего военного руководства белого Восточного фронта, на котором обсуждался стратегический план предстоявших операций, в том числе и предполагавшегося наступления фронта. Вопрос о планировании

весеннего наступления белого Восточного фронта в 1919 г. заслуживает специального рассмотрения.

1506

Правительственный вестник (Омск). 1919. № 66. 11.02. С. 2.

На совещании 11 февраля присутствовали: Верховный Правитель и Верховный главнокомандующий адмирал А.В. Колчак, командующий Сибирской армией генерал-лейтенант Р. Гайда, командующий Западной армией генерал-лейтенант М.В. Ханжин, командующий Отдельной Оренбургской армией генерал-лейтенант А.И. Дутов и, судя по воспоминаниям Р. Гайды [1507] , начальники штабов всех трёх армий (Генерального штаба генерал-майоры Б.П. Богословский, С.А. Щепихин и А.Н. Вагин) и начальник штаба Ставки — Генерального штаба генерал-майор Д.А. Лебедев. По более заслуживающим доверия воспоминаниям Щепихина, Д.А. Лебедев и А.Н. Вагин не участвовали в совещании, а в качестве секретаря присутствовал Генштаба полковник Д.М. Супрунович [1508] .

1507

Gajda R. Moje pameti. Praha, 1920. S. 117.

1508

ГА РФ. Ф. Р-6605. Оп. 1. Д. 8. Л. 56.

Как вспоминал Гайда, план Ставки заключался в наступлении по линии Пермь — Вятка — Вологда. Сам Гайда утверждал, что выступил резко против такого плана и вместе с Дутовым отстаивал план наступления левого фланга фронта на соединение с войсками Генерального штаба генерал-лейтенанта А.И. Деникина, действовавшими на Юге России. Для этого, по мнению Гайды, достаточно было продвинуться лишь на 90 километров. Впрочем, эта цифра далека от реальности. Якобы присутствовавший, по мнению Гайды, Лебедев выступил против предложения Гайды и Дутова, утверждая, что соединение могло привести к трениям о первенстве и пагубным последствиям в дальнейшем (Деникин на тот момент ещё не подчинился власти Колчака). Все участники совещания, в том числе и сам Колчак, за исключением Гайды и Дутова, поддержали Лебедева. В конце заседания Колчак, по словам Гайды, заявил: «Кто первым дойдёт до Москвы, тот станет хозяином положения» [1509] . Противникам такого подхода оставалось лишь согласиться с мнением большинства.

1509

Gaida R. Op. cit. S. 118.

Свидетельство Гайды о совещании следует считать преднамеренной ложью. По мнению С.П. Мельгунова, Гайда вопреки своим мемуарам был ярым сторонником северного варианта [1510] . Сам Дутов на Войсковом Круге заявил, что договорился с Гайдой об обмене пеших частей на конные [1511] , однако в дальнейшем армия Дутова столь необходимой ей пехоты так и не получила.

Единственное достоверное и подробное свидетельство о совещании привёл в своих мемуарах генерал Щепихин, детально описавший всю бессмысленность, несерьёзность и даже позорность для Белого движения этого совещания при том, что не приехавший Лебедев давно уже принял свой собственный план предстоявшей операции, который Колчак должен был заставить принять и командующих армиями. Этот документ имеет исключительное значение для оценки стратегического планирования весеннего наступления белых на Восточном фронте.

1510

Мельгунов С.П. Трагедия адмирала Колчака. Ч. 3. Т. 1. Конституционная диктатура. Белград, 1931. С. 126–127.

1511

Протоколы 3-го очередного Войскового Круга. С. 15.

Если верить Щепихину, Дутов на совещании заявил о готовности наступать и изложил историю своей борьбы с большевиками, несмотря на то что это было не к месту. Датой возможного начала наступления своей армии Дутов назвал 4 марта. Атаман полагал невыгодным выпускать из рук инициативу и говорил о необходимости нанесения главного удара в районе его армии для скорейшего соединения с Деникиным. Дутова поддержал Гайда. При этом атаман подчеркнул, что рассчитывать на энергичные действия его войск не приходится [1512] .

1512

ГА РФ. Ф. Р-6605. Оп. 1. Д. 8. Л. 56—57об.

Вскоре после совещания начальник штаба Западной армии — Генерального штаба генерал-майор С.А. Щепихин сообщил генерал-квартирмейстеру Ставки Верховного главнокомандующего Генерального штаба полковнику

З.Ф. Церетели: «Оренбургская армия больна, почти все заражены политикой, а потому рассчитывать на серьёзную работу её трудно. Мне очевидцы докладывали, что ни в Актюбинске, ни в Илецкой Защите регулярных, если можно так выразиться, войск красных нет, а лишь по несколько сот местных большевиков, справиться с которыми легко, а если это не сделано, то, значит, внутреннее состояние Оренбургск[ой] армии должно внушать серьёзное опасение. Я теперь должен признаться, что при обсуждении общего плана здесь в Челябе в присутствии Верховного мы были введены, быть может, вполне добросовестно командармом Оренбургск[ой] армии в заблуждение как относительно общего состояния армии, так, в частности, и относительно Башкирского участка. Основываясь на докладе ген[ерала] Дутова, что всё обстоит благополучно и что с башкирами он справится и был принят план, который я назову средним, так как он учитывал нанесение главного удара по центру на Уфу. Два крайних плана в то время отпали по различным причинам. План Гайды — нанесение главного удара в районе его армии, потому что слишком район удара удалён от района, где нужна помощь. Второй крайний план, который, быть может, по обстановке данного момента теперь и надо принимать, именно — сосредоточение и главный удар от Верхнеуральск[а] — Троицка по Башкирии и наиболее решительный и быстро приводящий к результату, тогда не был принят ввиду удовлетворительного по освещению (? — А.Г.) ген[ералом] Дутовым обстановки положения и так как это решение сопровождается многими минусами, как то: трудность снабжения, медленность сосредоточения, горный район, не позволяющий работать большими силами и угрозой ему со стороны Уфы, то это решение было оставлено и принято известное уже Вам.

Полагаю, что менять в корне план не нужно и видоизменять нанесение главного удара на фронте Западной армии, но уделить больше внимания левому флангу и тылу нашей и Оренбургской армии за счёт второстепенного Сибирского участка повелительно требует обстановка, иначе к моменту начала операции на Уфу можно быть вынужденным угрозой соединениям Оренбургской поспешно обессиливать занесённый удар и скомкать всю операцию, вот почему я [с] согласия Командующего Армией вначале нашего разговора и доложил Вам, что здесь нужна помощь серьёзная, вполне самостоятельная, а не паллиативы, на которые способны Западная и Оренбургская армии. Первая — ввиду начатия исполнения общего плана, а вторая — обессилию. Отсюда ясно, что если Вы не пожертвуете Сибирской бригадой и второстепенными задачами, данными Гайда, то придётся вывести нам часть своих сил, намеченных для удара, чем нарушить общий план на главном, а не на второстепенном, что будет при отозвании Сибирской бригады от Гайды участке» [1513] .

1513

РГВА. Ф. 39624. Оп. 1. Д. 28. Л. 8, 10–11, 18; Частично опубл. в кн.: Эйхе Г.Х. Уфимская авантюра Колчака. С. 55–56.

Этому документу, впервые публикуемому в полном объёме, как источнику по истории стратегического планирования на Восточном фронте нет цены. К сожалению, призыв Щепихина о помощи оренбуржцам не был услышан в Ставке. Отдельную Сибирскую стрелковую бригаду Дутов так и не получил. Что касается обвинений в адрес атамана, то, разумеется, позднейшая критика его действий допустима, однако до перехода башкир на сторону большевиков он никак не мог их считать явными врагами, соответственно и ведение боевых действий на их территории являлось бы неоправданным.

Всё же февральское совещание дало незначительный результат, поскольку каждый из командующих армиями — и Гайда, и Ханжин, и Дутов — имел свой собственный план действий и руководствовался им без должной координации с соседями [1514] . Генерал Щепихин с грустью писал о тройке командармов, в которой у каждого коня свой кучер [1515] . Ситуация осложнялась постоянным соперничеством между соседями: Гайдой и Ханжиным, а также Ханжиным и Дутовым [1516] . Причём Ханжин явно интриговал перед Ставкой против оренбургского атамана. Ещё в августе 1918 г. Дутов отмечал, что Ханжин игнорирует, несмотря на переговоры с ним Дутова и собственное согласие Ханжина, оренбургское правительство в отношении назначений командного состава в оренбургские казачьи части [1517] . Я уже упоминал о происходивших позднее выпадах против Дутова со стороны служивших в Западной армии генералов Н.Т. Сукина и С.А. Щепихина.

1514

Петров П.П. Указ. соч. С. 76.

1515

ГА РФ. Ф. Р-6605. Оп. 1. Д. 8. Л. 78об.

1516

Подробнее об этом см.: Волков Е.В. Судьба колчаковского генерала. Страницы жизни М.В. Ханжина. Екатеринбург, 1999. С. 103, 126–128; Петров А.А. Генерал-лейтенант Р. Гайда // Исторические портреты: А.В. Колчак, Н.Н. Юденич, Г.М. Семёнов… / Сост. А.С. Кручинин. М., 2004. С. 96.

1517

РГВА. Ф. 39617. Оп. 1. Д. 45. Л. 4.