Athanasy: История болезни
Шрифт:
– Как Полианна?
– Его заднейшество господин Ода опять угрожает, что она всё ещё жива.
– Так ты не смогла сама убедиться?..
– Я ничего не смогла! – внезапно взорвалась Бридж. – Я ничего больше не могу! Не смогла уберечь твою тупую задницу…
Она прервалась и принялась жадно пить из бутылки.
– Прости… – тупо сказал я.
Бридж на мгновение оторвалась от горлышка:
– Я уволилась из Управления Горных Дел.
– Что? Как, зачем? На что ты будешь жить?
–
В ответ я только хмыкнул. Никто даже не заметит, как один мелкий чиновник каждый месяц дописывает в одну строчку базы данных определённое число сабкойнов. Для министра Оды это меньше, чем мелочь – это пыль под ногами.
– Принёс? – спросила Бридж с деланно равнодушным видом.
Я достал из форменной куртки пачку перфокарт.
– Не понимаю, почему Фудзиро верит, что мне позволят найти что-то ценное, – сказал я, – на табличке моего кабинета не написано «шпион» только потому, что у меня нет таблички.
– Мне плевать, во что Фудзиро верит.
– Как думаешь, Полианна действительно жива?
– У нас нет выбора. Тебе остаётся только довериться чужим словам.
Бридж взяла паузу в разговоре и принялась опустошать бутылку с самоубийственной скоростью. Я со вздохом оглянулся и в очередной раз пообещал себе, что принесу на крышу стулья.
– Передашь записку Галену Сулайману в Министерстве? – спросил я у сестры. – Потом объясню, как его найти.
– Будет исполнено, господин Кавиани.
– Перестань.
– Затыкаюсь, господин Кавиани.
На лице Бридж промелькнула та самая издевательская ухмылка, к которой я привык с детства. Когда-то видеть её было привычно; теперь же она резанула ножом воспоминаний.
– По крайней мере, мы живы, – сказал я, улыбаясь так искренне, как только мог.
– Ага.
– Я клоню к тому, что могло быть хуже. Конечно, могло быть и лучше…
– Помнишь, ты спросил меня, что мешало мне жить спокойной жизнью? Не задавая вопросов?
– Да, конечно.
– Мне кажется… – Бридж скрутила и смяла пустую бутылку в руках так сильно, что пластик завизжал, словно живой. – Мне кажется, для нас не было варианта со спокойной жизнью. Мы всегда начали бы задавать вопросы. Или ты. Или я.
– Ну, если бы ты молчала, то и я…
– Не-е-ет, Джоз, ты тоже та ещё заноза. Или ты забыл? Когда один из Старших забывал проверить домашнюю работу, именно ты поднимал руку и напоминал ему об этом.
– Да, случалось.
– А потом я защищала тебя от засранцев, поленившихся выполнить свои обязанности.
– Это всего лишь стремление к порядку!.. – ответил я, невольно засмеявшись.
– Город не любит стремление к порядку. Он любит уже существующий порядок, понимаешь разницу? И это ужасно, потому что он похож на… – Бридж пощёлкала пальцами в воздухе, – на строительный принтер.
– Ты опять о своём.
– Нет, серьёзно. Принтер печатает по заданной программе. Вмешаешься в программу, и всё пойдёт Главкону в задницу. Поэтому вмешаться почти невозможно, раз уж начал.
– Угу, и что дальше?
– Но в строительной печати очень важна калибровка, очень важна выверенная база, на которой принтер будет печатать, понимаешь? Если база сдвинулась – вся программа пойдёт по неправильному пути, и принтер слепо напечатает уродливую кашу. Хотя сам принтер не в чем винить. Он просто пытается воссоздать что-то в него заложенное.
Я невольно оглянулся на стоящие рядом дома. Издалека огромные конструкции выглядели почти нереальными в своей идеальности – ровные грани бетонных призм казались гладкими и острыми, как стекло.
– И что же, Город печатает уродливую кашу, к этому ты ведёшь? – спросил я.
– Да. И никто не допустит вмешательство в программу, потому что программа ниспослана Машинами.
– Буквально. В виде Протоколов бытия и небытия, в виде Скрижалей Правды и прочего, – я снова рассмеялся, невольно заинтригованный нетрезвыми рассуждениями Бридж. – Как ловко ты состыковала свою метафору с реальностью.
– Это случайно. Так вот! И твоё стремление к порядку бесполезно, потому что нет смысла вносить исправления в уже поехавшую с базы, неоткалиброванную кашу. Это одновременно и очень сложно, и ни к чему не приведёт.
Бридж безнадёжно махнула рукой и со всей силы швырнула покорёженную бутылку с крыши в воздух. Та мгновенно исчезла в полумраке; я напряг слух, но звука падения не услышал.
– Ладно, и как же такая ситуация исправляется в строительной печати? – заинтересованно спросил я.
– Никак. Всё напечатанное с руганью срезается и отправляется на переработку. Базу чистят, выравнивают или заменяют, и всё печатают заново. Только так.
– Заново… Наверное, требуется большая смелость, чтобы на это решиться.
– Смелость нужна, чтобы рассказать об этом бригадиру! – ответила Бридж, рассмеявшись. – Если уж печать поехала, ты бросаешь все дела, кидаешься к принтеру, вырубаешь его и начинаешь яростно всё отдирать, пока не застыло. Чем дольше это длится, тем больше будет проблем.
– Хм-м. Мы всё ещё о Городе говорим?
– О Городе?.. Нет. Не знаю, – Бридж со вздохом опёрлась о бортик крыши и уставилась на улицу внизу. – Мне кажется, это уже о жизни. Чем дольше она длится, тем больше у нас проблем.