Атлантида
Шрифт:
— Крайский замок очень хорош, — начал он спокойным лекторским тоном. — За те тридцать с лишним лет, которые я его не видел, он очень изменился… Сегодня, я думаю, эту крепость не сможет взять ни одна стая. И для жизни замок стал гораздо удобнее, теперь он — по-настоящему жилой. Стая, которую ты водишь, тоже очень хороша — многолюдна, сыта, хорошо вооружена. Да и твой ужин показывает, насколько людям вольготно живется в этой стае.
— А-а-а! — довольно протянул Всеслав. — Стало быть, ты признаешь, что я хорошо управляю стаей?
Ратмир
— Разве я говорил, что ты плохо управляешь стаей?
— Да ты же мне все уши прожужжал, пока мы шли домой! — возмущенно воскликнул Всеслав. — Мы неправильно живем! Мы неправильно живем! Мы неправильно живем!
Улыбка исчезла с лица Ратмира, черные брови сошлись над переносицей, и он повторил вслед за братом:
— Мы неправильно живем!
— Это почему же? — вмешалась в разговор княгиня. — В чем ты видишь неправильность?
Ратмир перевел свой серьезный взгляд на княгиню, словно прикидывая, насколько она способна понять его рассуждения. Всеслав усмехнулся, догадавшись о сомнениях брата, и сквозь зубы произнес:
— Поделись с моей женой своими сомнениями. Она женщина умная… сердцем умная, она твои сомнения рассеет!
Ратмир едва заметно пожал плечами и заговорил, обращаясь к Рогде:
— Я, как ты знаешь, живу в уединении, но это не значит, что мне неизвестно, что происходит в Мире, как живут стаи. Кроме того, у меня есть время подумать о происходящем. Оценить его.
Он снова бросил быстрый взгляд на княгиню, и та, словно бы подбадривая его, кивнула.
— Ты наверняка и сама видишь, как изменилась жизнь со времен твоего детства?
— Она и должна была измениться, — снова улыбнулась княгиня. — Это было бы странно, если бы жизнь застыла в неизменности!
— А какие, на твой взгляд, главные изменения произошли в жизни? — неожиданно поинтересовался Ратмир.
— Ну… — Рогда на секунду задумалась, а затем пожала плечами. — Много всякого произошло, я как-то не задумывалась об этом. Раз что-то изменилось, значит, пришло время старому уйти, новому прийти…
— Все правильно. — Ратмир кивнул головой. — Тебе и не надо вникать в эти изменения. А вот Всеславу необходимо видеть их и оценивать! Именно про это я ему и «прожужжал все уши»!
Он посмотрел на брата, а затем снова обратился к Рогде:
— Вот о чем я ему твердил. Во-первых, практически во всех стаях перестали выбирать вожаков! Еще четыреста лет назад на смену одряхлевшему, не способному уже руководить стаей вожаку приходил самый сильный, самый опытный и умелый человек. Стая сама выбирала его, и действительно выбирала достойного, потому что от вожака зависело будущее всей стаи! А теперь… Теперь вожак, еще будучи в силе, старается привести на свое место своего же отпрыска — сына, внука…
— А чем это плохо? — удивленно переспросила Рогда. — Ведь сын или внук вожака, конечно же, лучше всех знает, как управлять стаей. Он же учится этому
— Плохо то, что вожак не смотрит, насколько его отпрыск способен водить стаю, насколько он умен и отважен. Плохо то, что по-настоящему способные люди уже не могут занять подобающее их способностям место, ведь конкурентов своему отпрыску вожак так или иначе старается убрать! А это обескровливает стаю, ослабляет ее!
— Ну, в моей стае такого нет! — излишне резко возразил Всеслав. — Если мой Святополк займет мое место, он сделает это по праву и при поддержке всей стаи!
— В нашей стае такого нет? — горько переспросил Ратмир. — А ты вспомни Вата! Разве не он должен был быть избран вожаком после нашего деда? А вместо этого…
— Ват был предателем! — в ярости рявкнул Всеслав. — Он предал стаю! Из-за него погибли шестеро лучших волков! За это он и понес заслуженное наказание!
Вожак жадно припал к кубку с вином, словно сказанные слова ободрали его горло, а Ратмир смотрел на брата горьким взглядом. Когда же тот допил и со стуком поставил кубок на стол, Ратмир негромко произнес:
— Ты можешь рассказывать эту выдумку вот им. — Он коротко кивнул в сторону гуляющих дружинников. — А я знаю, за что и как был наказан Ват. Сейчас ты говоришь, что твой сын возьмет власть, только если он будет ее достоин. Но Святополку только двадцать лет, я посмотрю, как ты заговоришь и что ты сделаешь, когда поймешь, что у него в стае есть достойные соперники!
Князь в ярости скрипнул зубами и резким движением снова наполнил свой кубок, расплескав вино по камчатой скатерти.
— Но это не самое страшное, — медленно, словно бы устало произнес Ратмир и, посмотрев в испуганные глаза княгини, неожиданно спросил: — На сколько, сестрица, увеличилось в Крае количество извергов, ну хотя бы за те годы, которые я отсутствовал?
Княгиня явно растерялась и неуверенно пробормотала:
— Так кто же их будет считать?
— Да, их никто не считает, — с горечью согласился Ратмир. — А стоило бы…
— Зачем? — удивленно переспросила Рогда, а Всеслав, оскалясь в кривой усмешке, зло пробормотал:
— Это еще одна умная догадка моего ученого братца! Он, видишь ли, считает, что изверги могут нам угрожать.
— Да чем же?! — изумленно воскликнула княгиня.
И снова Ратмир задал неожиданный вопрос:
— У тебя сколько детей, княгиня?
— Ты же знаешь, двое, — недоуменно ответила Рогда.
— А сколько в стае еще семей, где было бы двое ребятишек?
Княгиня посмотрела на мужа и чуть пожала плечами:
— Да… вроде бы больше нет таких…
— А вообще, сколько в стае детей?
Княгиня на секунду задумалась, а потом уверенно ответила:
— Двадцать один.
— Ты, Всеслав, гордишься тем, что сейчас в замке пируют почти шестьсот человек, — обратился Ратмир к вожаку стаи. — И вот у этих шестисот человек всего двадцать один ребенок!