Авантюристы его величества
Шрифт:
Нильсен замолк, тяжело вздохнул и вопросительно посмотрел на Лартинга.
Лартинг усмехнулся и достал очередной конверт. Однако не сразу отдал его.
– И еще список оставшихся членов команды и их адреса.
– Пожалуйста, только учтите теперь, если будет еще один труп, вы тоже попадете в подозреваемые.
– Однако список захватили, - рассмеялся Лартинг.
– Возьмите наличные, здесь сумма, с лихвой покрывающая оба списка и мое алиби.
«Нашелся наш японец! Надо сообщить Рачевскому», - подумал Лартинг, просматривая список.
Лартинг из посольства передал шифровку в Париж своему шефу, где кратко изложил складывающуюся ситуацию.
Вернувшись ранним вечером в гостиницу, Лартинг вместе с ключами получил от портье телеграмму следующего содержания:
«Господин Арнолд.
Руководство компании обеспокоено состоянием переговоров с нашими контрагентами в Дании. В помощь к вам прибудет помощник директора господин Барле и при необходимости заместитель директора компании господин Радовский».
«Вот за это спасибо, филёры мне точно понадобятся», - подумал Лартинг. Очень хотелось есть. Ларинг поднялся в номер, принял душ, заказал ужин и начал изучать списки, переданные Нильсеном.
В дверь постучали, принесли еду. Лартинг спрятал бумаги и открыл.
Когда дверь за официантом закрылась, Лартинг снова достал списки, еще несколько минут изучал их и, видимо, приняв какое-то решение, убрал их снова, наспех перекусил, оделся и покинул отель.
В окнах дома, где проживал матрос Ларе Соренсен, горел свет.
Арнолд позвонил в колокольчик.
– Кто там?
– нетрезво пробасили за дверью.
– Моя фамилия Арнолд, я из профсоюза, надо поговорить с вами.
– Какого черта я должен говорить с вами? Я никого не хочу пускать.
– Послушайте, если вы не последний идиот и не хотите отправиться вслед за капитаном и радистом, то впустите меня и выслушайте несколько дельных советов.
– Почем мне знать, может, после разговора с вами я к ним и присоединюсь.
– Кажется, вы, действительно, идиот. Зачем мне стучаться в дверь, ведь соседи могут запомнить меня. Не проще ли подкараулить вас в каком-нибудь укромном месте, когда вы, набравшись по ватерлинию, еле ползете из кабака, как это было с радистом. Да вы и не сообразите, что вас уже убили.
Дверь со скрипом открылась. Лартинг оказался в плохо освещенной небольшой прокуренной комнате.
– Наконец-то, здравствуйте, - брезгливо поморщившись, но потом, приветливо улыбнувшись, сказал он здоровому детине лет сорока с широким лицом, обрамленным шкиперской бородкой.
– У меня совершенно нет времени, да и у вас тоже, речь идет о вашей жизни. Подчеркиваю, о вашей, а не о моей. Поэтому садитесь и слушайте, - неожиданно строго начал разговор Лартинг.
– Итак, Соренсен, членов вашей команды целенаправленно убивают, и вы вполне может быть следующим. Предложение мое простое. Вы не выясняете, кто я такой, отвечаете на ряд моих вопросов, получаете за это хорошие деньги и совершенно бесплатный дельный совет, как выбраться из этого незавидного положения. Идет?
– Идет, - слегка оторопело и испуганно произнес бывалый матрос и стал набивать трубку.
– Что случилось? Почему вы вернулись?
– Мы стояли в небольшом ремонте, а десять дней назад пошли в Большой Бельт, чтобы встать на вахту. Там узкий фарватер, и в некоторых местах очень мелко, без маяков никак нельзя. Ну, дошли, когда почти стемнело, и вдруг видим, два судна бок о бок. Сначала подумали - случилось что, а потом поняли, просто перегрузка. На контрабандистов похоже. Одно судно было больно приметное, низкое, узкое и черное.
– Можете подробнее описать?
– А чего тут описывать, миноносец - он и есть миноносец.
– Так это был боевой корабль?
– Я об этом и толкую.
– Вы ничего не путаете?
– Я в военно-морском флоте служил, как-нибудь миноносец от тресколова отличу. Так вот, прошли мы мимо этой парочки и встали на свое обычное место, все пошло своим чередом, но четыре дня назад к вечеру неожиданно налетел шторм. Знаете, такой осенний шквал с холодным ветром, низкими тучами и ливнем. Нам, в общем-то, было не впервой, переживали и не такое, но тут оборвало кормовой якорь, и нас начало сильно болтать. Мы стали готовить запасной, но было тяжело, волны гуляли по палубе, как хотели, смыть за борт могло запросто. И тут из темноты появился корабль, его захлестывало не хуже нашего. Вскоре он оказался совсем рядом, и шел прямо на нас. Мы даже слышали голоса. Кричали на корабле, тревожно так. У них явно что-то было не в порядке.
– Какие голоса?
– Не наши, я на разных судах ходил, с разными командами. Кричали на японском.
– А может, на китайском?
– Нет, я с японцами плавал и даже несколько слов знаю. Китайцы похоже, но все ж таки по-другому говорят.
– И что было дальше?
– Врезались они в нас, второй якорь оборвали, я думал, всё, приплыли. Но ничего, только кочегар сильно головой ударился. Осмотрелись, вода в трюм стала поступать, но ничего страшного. Тут шторм ослаб, и капитан решил идти в порт. И вдруг с кормы появился опять этот черт. Весь черный, и опять несется прямо на нас.
– Так это что, был тот самый миноносец, который вы встретили раньше?
– Вот именно, тот самый. Так вот, надвигается он и прямо таранить хочет или огонь открыть, хотя орудий я не увидел, даже удивился. Но что-то у них с рулевым явно случилось, курс они держать не могли, ушли по циркуляции, потом совсем стемнело, и мы до порта кое-как добрались. Капитан собирался обо всем доложить начальству по приходу, но не успел.
– А флаг вы разглядели?
– Флага не было.
– Не было, или вы не разглядели? Ведь погода была ужасной, а положение критическим.
– Я моряк, господин Арнолд, и во всяких переделках побывал, так что голову редко теряю.
– Скажите, а капитан сильно пил?
– Выпивал, конечно, но в меру и только на берегу. В море на судне был сухой закон, строго. Заметит-спишет моментально. Это все знали. Мы поэтому на берегу так и отрываемся.
– А отношения с командой у него какие были?
– Нормальные отношения. Он ведь людей сам подбирал, не один год. Работа у нас непростая, многие не выдерживали, вот команда постепенно и подобралась