Авантюристы его величества
Шрифт:
– Так, времени нет. Ищите «Ункай Мару». Нам совершенно необходимо проверить это судно и характер его груза. Отчет о всех встречах Акакси мне на стол, и как можно скорее. Всё, удачи и до свидания.
Рачевский с дипломатической почтой из Стокгольма получил несколько фотографий и полный отчет по негласному надзору за субъектом, проходящим по картотеке под кодовым именем «Двадцать», то есть резидентом японской разведки в Европе полковником Акаси.
Рачевский внимательно рассматривал фотографии через лупу, затем вызвал секретаря.
– Вы вызвали Лартинга, как я просил? Секретарь кивнул.
– Как явится, сразу ко мне. Проверьте эти снимки по нашей картотеке, срочно, возможно, это наши знакомые, там обведены два субъекта, - сказал Рачевский, передавая фотографии.
Вышколенный секретарь молча удалился и появился через час. Он также безмолвно положил документы на рабочий стол своего шефа и замер в ожидании приказаний.
– Можете быть свободны, - произнес Рачевский и углубился в документы, - впрочем, - не поднимая головы, заговорил он снова, - зайдите через десять минут.
Ровно через десять минут секретарь появился.
– Вызовите на завтра к пяти часам вечера агента Бабичеву на Монмартр, и соответственно, подайте мне крытую коляску на задний двор в половину пятого.
– Слушаюсь, - сказал первое за день слово секретарь и удалился.
«Да-с, вот это номер!» - успел подумать Рачевский, когда, постучавшись в дверь, вошел Лартинг.
– Добрый день, Петр Станиславович, - поздоровался он и насторожился, потому что не увидел на лице шефа привычной улыбки.
– Здравствуйте, проходите, присаживайтесь. Полюбуйтесь на эти фотошедевры из Стокгольма. Никого не узнаете?
Лартинг пододвинул фотографии к себе.
– Вот это говорит с цветочницей Диканозов - личность, известная как один из лидеров грузинских радикалов, вот это Акаси, а его собеседника я не знаю.
– Это Конни Целлиус, один из лидеров финских радикалов. Такая вот компания образовалась. Что общего мы с вами упомянули при описании этих людей?
– Радикалы.
– Совершенно верно, оба они возглавляют крылья своих движений, настроенных на вооруженную борьбу, о чем неоднократно высказывались и тот, и другой. Что может объединить грузина, финна и японца, если первые двое ярые националисты, готовые поднять в своих губерниях вооруженные бунты, а третий - шпион, заинтересованный в дестабилизации обстановки в России, чем он, собственно, активно и занимался, находясь в Петербурге, пока ему не пришлось ретироваться?
– Оружие.
– Правильно, им нужно оружие, и Акаси тут как тут. Если помните, мы уже срывали такого рода поставки, я думаю, были и другие операции подобного рода, которые, к сожалению, ускользнули от нашего внимания. Но, видимо, это были цветочки, проба пера, так сказать. А теперь вызревают ягодки. Все сходится, Аркадий Михайлович, есть продавец, покупатели, финансист, товар и средства доставки.
– Так что же будем делать, Петр Станиславович?
– Вы нашли «Ункай Мару»?
– Пока нет, как в воду канула эта Мару.
– Может, и канула, в прямом смысле, но все же попробуйте отыскать, все, идите работать, до свидания.
– До свидания.
Рачевский сидел неподвижно в кресле, дымя сигарой, но мозг его привычно трудился, анализируя ситуацию. Он ждал агента Бабичеву на конспиративной квартире на Монмартре, дама несколько запаздывала, и у Рачевского образовалось время для размышлений.
«Если мы имеем дело с Акаси, а будем считать, что мы имеем дело именно с полковником императорской разведки Мотодзиро Акаси, то ни одного шага в операции не будет сделано просто так, и у всего есть двойное или даже тройное дно. Откуда взялась эта развалюха «Ункай Мару», и способна ли она дойти до пункта назначения? Если нет, тогда какой смысл грузить на нее столь ценный груз? И еще, способна ли она была вообще прийти из Японии? Вряд ли! А что, если судно куплено в Англии и переименовано на японский манер? Хорошо, старая посудина с японским названием посреди бела дня грузится оружием и спокойно берет курс якобы на Китай, с угрозой затонуть при первом же приличном шторме. Акаси, в свою очередь, прекрасно осведомлен о том, что наша агентура внимательно следит за всеми морскими перевозками, касающимися Китая и Японии, и такую погрузку без внимания не оставит. Это похоже на демонстрацию, искать будут «Ункай Мару», найдут и будут следить за «Ункай Мару». Я, собственно, и дал такое задание. И что? А то, что оружия к тому времени на «Ункай Мару» уже не будет, оно будет перегружено на другое судно в каком-нибудь порту или прямо в море. Скорее всего, прямо в море. Тогда они закупили не одно судно, и второе они могли тоже переименовать. Дальше... А дальше у меня есть вопросы, и мне нужна информация».
В это время раздался звонок в дверь.
– Открыто, - не сходя с места, бросил Рачевский.
В комнату вошла симпатичная, довольно высокая женщина с пышной прической прекрасных русых волос. Она относилась к тому типу женщин, которым годы придают внешней зрелости, но отнюдь не старят.
– Добрый день, Ирина Михайловна, новое замужество явно пошло вам на пользу.
Вы просто цветете, мадам Ирен Флери, - с некоторой долей восхищения сказал Рачевский.
– Ах, бросьте, в моем возрасте уже хочется стабильности, вот я и вышла.
– По-моему, мсье Флери - мужчина хоть куда, прекрасная партия.
– Давайте перейдем к делу.
– И то правда. Ирина Михайловна, вам надо поехать в Стокгольм, там в гостинице «Гранд Отель» в двадцатом номере живет вот этот господин, - Рачевский предъявил Бабичевой фотографию. С фотографии на Ирину Николаевну смотрел японец, типичное монголоидное скуластое лицо, густые, коротко стриженные волосы, подернутые сединой у висков, довольно большие для японца усы и жесткий взгляд узких глаз.
– Кто он?
– Он военный агент при миссии Японии в Швеции и резидент японской разведки полковник Мотодзиро Акаси.
– Что я должна делать?
– Меня интересуют любые документы, где упоминаются оружие, названия судов, графики перевозок, имена ответственных за такие перевозки. А у этого господина они должны быть. Во всяком случае, я на это очень надеюсь.
– Я должна их выкрасть?
– Добыть, способ мне не важен. Хочу подчеркнуть, что Акаси весьма умен, хитер, профессионален и подозрителен. Но и у него есть слабости, как у каждого из нас грешных, и главная слабость состоит в том, что Акаси весьма постоянен в своих пристрастиях. Он любит останавливаться в определенных гостиницах, обязательно в двадцатом номере, посещать определенные рестораны и предпочитает блондинок.
– Фи, я замужняя женщина. Как я вообще объясню мужу, отлучку? И потом, я вовсе не блондинка, как видите.
– Так вы ей станете. Вы агент русской разведки, мадам Флери, и находитесь на службе Его Императорского Величества, так что извольте нести эту службу беспрекословно и должным образом, - строго сказал Рачевский.
– А что до целей отлучки, так вы можете срочно собраться вовсе не в Швецию, а в Россию на похороны своей двоюродной бабки, например. Соответствующую телеграмму вы получите. Изобразите немного горя, трясущимися руками дайте прочесть телеграмму мужу, поплачьте у него на плече, - и вопрос решится сам собой, не правда ли? Я не призываю вас лезть к Акаси в постель, однако если вы не найдете другого способа, то придется, времени у нас нет. Лучше всего, если вы устроитесь работать в гостиницу. Мы в тяжелейшем цейтноте. Поверьте, ситуация весьма серьезна, мне очень нужны эти документы, очень. Идет, по всей видимости, весьма крупная афера, а у нас толком никакой зацепки. Вот вам командировочные и рекомендательные письма, где говорится, что вы работали в лучших отелях Парижа и проявили себя весьма положительно, учтите, письма настоящие, внимательно изучите и запомните даты и названия отелей, - Рачевский передал Бабичевой довольно пухлый конверт.
– Не медлите, Ирина Николаевна, и с богом.