Авиатор: назад в СССР 12

Дорин Михаил

Огромная, кажущаяся в несколько метров высотой, волна расходилась в стороны под углом. Мне всё это напомнило пашню. Когда весной крестьяне вспыхивали плугом влажную землю. Погрузился я в наблюдение за ходом корабля полностью. В последний момент только услышал приближающиеся ко мне шаги.

— Засмотрелись? — прозвучал за спиной знакомый ледяной голос.

— И вам здравствуйте, — ответил я, повернувшись к Егору Алексеевичу.

Он широко улыбнулся и полез в карман своей кожаной куртки.

—

Признаюсь, что вы меня удивили. Я не рассчитывал увидеть сегодня вас и Вигучева на палубе.

Егор Алексеевич закурил сигарету. Делал он это с невероятным пафосом. Крепко затянувшись, он выпустил дым, который тут же унесло порывом ветра в сторону.

— Сдаётся мне, вы вообще не рассчитывали увидеть нас на палубе, — предположил я.

— Ну, будет вам, Родин! — посмеялся Чубов и подошёл ближе к корме.

Встал Чубов у самого края. Опасное расстояние, но его так и тянет посмотреть на тёмно-малахитовые воды. Пока я не понимаю смысла этого разговора. Между делом решил меня позлить?

— Вам светит звезда Героя Советского Союза, вы понимаете это? — повернулся он ко мне и выпустил дым.

Теперь потоком ветра его принесло мне в лицо. Рассчитал, засранец!

— Это решит руководство. Если достоин, то наградят.

— Конечно! Премия вам большая положена будет. Слава, почёт, уважение!

— Не ради этого всего мы работали долгое время. Стране нужна палубная авиация.

Егорушка громко рассмеялся. Смех был совершенно гомерический.

— А что вас рассмешило, Егор Алексеевич?

— Погоди… ха! — продолжил хохотать Чубов.

Я даже начал сомневаться в адекватности товарища «арийца».

— Мне вопрос повторить?

— Всё, всё, всё! Просто, давно такой ерунды не слышал.

Что-то не то. Не зря этот деятель подошёл ко мне. Настроение, похоже, испортить хочет.

— Ты думаешь, ваши героические потуги что-то изменят? Не нужны никому корабельные Су-27 и МиГ-29. И скоро ты это поймёшь. Но посадка была красивой. Мне понравилась, — ответил Чубов и сделал шаг назад.

Его нога проскользнула, и он начал валиться назад. Ещё совсем немного, и он должен упасть в морскую пучину. Я сделал выпад и схватил одной рукой за белую рубашку. Второй ухватился за ремень и потянул на себя.

Рванул что было силы, отбросив Чубова обратно на палубу. Он еле устоял на ногах. Егор Алексеевич шумно дышал. Глаза округлились. Смотрел он по сторонам потерянным взглядом.

— Осторожно. Барьеры на корабле не установили, так что вы могли погибнуть.

— Не… не подумал об этом.

— И даже сейчас вы считаете, что наши героические потуги ничего не изменят?

— Ваша помощь не повлияет на решения руководства. Вы лишь отсрочили сворачивание программы. И дело тут не во мне, — пытался отдышаться Егор.

— Сомневаюсь.

Продолжать

разговор я не хотел. Не успел я сделать и пары шагов в направлении надстройки, как Чубов вновь позвал меня.

— Вы даже не представляете, во сколько обойдётся стране постройка подобных кораблей. Вы думаете только о самолётах, вооружении и прочей продукции военно-промышленного комплекса. А ведь есть ещё и другие статьи экономики.

В чём-то с ним можно согласиться. Авианосец — дорогое удовольствие. Но жалеть деньги на обороноспособность страны нельзя. Нас тогда сразу сожрут стервятники Запада.

— Хотите сократить военные расходы? Вам не позволят.

Чубов поправил рубашку и ремень. Пригладив растрепавшиеся волосы, он направился в мою сторону.

— Не я инициатор, — сказал Егор и проследовал дальше.

Я вернулся к краю палубы. Солнце вышло из-за облаков, тут же поменяв внешний облик моря. Вода переливалась в солнечных лучах. Становилась то бирюзовой, то изумрудной. Она продолжала «кипеть», как и мои мысли в голове.

Негодование и возмущение, вызванное разговором с Чубовым становились всё сильнее. Стоит ли ему верить? Вполне. Намерений испортить жизнь неугодным конструкторским бюро он проявляет давно. А тут намёк на сворачивание программы авианосного флота. Не много ли он взял на себя?

Пожалуй, нужно ждать каких-то новостей и решений комиссий. Больше чем того, что нам удалось, пока мы сделать не можем.

Ещё одно дело мне так и не удалось сделать. Я хотел поблагодарить руководителя полётами. Человек принял мужественное решение, взяв на себя ответственность за посадку. Однако, нас сильно торопили.

— Погода портится. Скоро начнётся шторм. Взлёт будет невозможен, — сказал Белкин, помогая мне экипироваться поясом АСП-74.

Нам было разрешено выполнить взлёт. Вигучев уже готов был запускаться. Право первого взлёта с палубы предоставили ему, чтобы был паритет между фирмами.

МиГ-29 был уже дозаправлен. Сагит обошёл его со всех сторон, пока я заканчивал беседовать с представителями ВМФ.

— Сергей, нам ещё много предстоит, — радостно тряс мою руку каперанг Степан Викторович.

Фамилию его я не знал, но этот морской офицер был командиром нашего авианесущего крейсера.

— Согласен. Испытания нужно продолжать, — ответил я, надев шлем.

— Испытания — это хорошо, но времени они займут много. Лётчики нужны, — заметил командующий авиацией ВМФ.

С ним тяжело не согласиться.

— Это не к Родину. Они нам самолёты испытали, а нам уже нужно будет заняться формированием, — сказал адмирал, который одним из первых поздравлял нас с успешной посадкой.

Попрощавшись со всеми, я полез в самолёт. Мы с Байрамовым поменялись ролями, теперь он сидит в передней кабине.