Авиаторы
Шрифт:
У самой воды на старой автомобильной покрышке сидела Агата. В ее тонких, изящных пальцах была тонкая же серебряная трубочка, увенчанная на конце чашечкой. Пахло жжеными листьями.
Она сидела, обхватив стройные колени, задумчиво глядя на луну, неподвижно плывущую над кленами. Лунный свет отражался в глубине ее чуть раскосых, с поволокой глаз.
– Я думал, ты в палатке, – сказал я, присаживаясь рядом.
– Там (Агата кивнула в сторону костра) все плохо?
Я вздохнул.
Агата легким, изящным движением поднесла трубочку к губам, медленно затянулась, замерла, прикрыв глаза и так же медленно выпустила облачко пряного дыма.
Потом протянула трубочку мне. Я затянулся. Закашлялся мучительно. Все же, чтобы не выглядеть слабаком, затянулся снова и поспешно вернул трубочку.
– Я думала, ты раньше придешь, – сказала Агата и добавила: «Извини. Не знала, что Цыган так быстро слетит с катушек. Обычно он держится дольше».
– Цыган – это Виктор Иваныч? – Улыбнулся я. – А и правда похож… Только в любом случае, ты за него не в ответе.
Агата сидела, молча глядя на бегущую воду.
Ночь тихо вздохнула. Сложный узор лунной тени у ее ног шевельнулся, потревоженный, и улегся удобнее.
– В этом городе есть что-то, – сказала она. – Вроде – ничего, и в то же время есть. Не знаю, как объяснить.
– Тебе виднее, – ответил я. – Ты много где бывала.
– А ты – нет? – Спросила Агата.
Я пожал плечами.
– Я тоже нигде не была, – призналась Агата. – Пока не появился Иваныч. Теперь мне хочется остановиться хотя бы ненадолго, неважно – где, но… – Она повторила мой жест.
– Может, поменяемся? – Улыбнулся я.
– Ты уверен? – Обернулась Агата, и снова поднесла трубочку к губам.
Я хотел было ответить, но осекся: уж слишком пристально она смотрела.
Молчал я, кажется, долго. Потом все же сказал: «Может, и поменяемся. Вот только волосы отращу».
Агата глянула вопросительно.
Я прыснул.
– Черт – пробормотал я. – Извини.
– Послушай, – сказала Агата. – Я понимаю: то, что было сегодня, тебе кажется ярким и мимолетным, а твой город, дом и ты сам – наоборот, но это все не так. И хуже всего то, что выбор уже сделан.
– Ты о чем? – Спросил я.
–Иваныч, – ответила Агата. – Он тебя выбрал. На замену Игорю.
В другой ситуации такая новость стала бы приятной неожиданностью, но сейчас голос Агаты заставил меня вздрогнуть, а лицо ее в свете луны на миг показалось мертвым.
– То есть, как выбрал? – Спросил я, боязливо взглядывая на нее.
– Как будто ты до сих пор не понял, – сказала Агата все тем же нехорошим голосом.
В растерянности я выхватил трубочку из ее рук и затянулся в третий раз.
– Ты сам пришел, – говорила Агата, и тревожное, тоскливое чувство помимо воли овладевало мною. – Сам просил, даже когда тебе отказывали. Не сдавался, если не получалось. Не спасовал, когда на тебя давили. Был и наглым, и настойчивым, и проникновенным… Словом, ты тот, кого он искал: прирожденный авиатор и авантюрист. И деваться тебе некуда.
Агата помолчала и добавила неожиданно буднично: «Хорошо хоть, что твой велосипед забрали. А то пришлось бы здесь бросить».
– Это почему еще? – Я все больше нервничал.
– Потому что отсюда ты все равно не уйдешь.
Я вскочил. Мне вдруг стало трудно дышать. Колени затряслись, и сердце забилось так, что я не на шутку испугался.
– Почему? Почему не уйду? – Воскликнул я, сделал шаг в сторону дороги и остановился.
Темнота вокруг была бескрайней. Лунный свет пронизывал ночь, раздвигая ее до размеров вселенной, и близкая дорога казалась недосягаемой. Ночные тени и пятна лунного света сплетались в причудливый лабиринт, кружили голову, затягивали. Чтобы не сгинуть в нем бесследно я снова опустился на землю рядом с Агатой.
Меня била дрожь. Я обхватил колени и раскачиваясь вперед и назад уставился в пространство.
– Что меня ждет? Агата? Что?! Во что я вляпался?!
– Мне жаль, Йорик, – слышался голос Агаты откуда-то издалека. – Я пыталась помочь, но ты не слышал.
– Постой, – бормотал я. – Когда я говорил с Цыган… с Виктор Иванычем, тогда, у самолета… ты же была там! И сама мне кивала, чтобы я летел. Еще улыбалась… И после полета просила остаться…
Ночь вздохнула.
– Йорик. Если бы ты хоть немного бы наблюдательнее, то увидел бы, что я не кивала, а… прости… мотала головой, чтобы ты не лез в самолет, а уносил ноги подобру-поздорову. И не улыбалась, а шептала: «Уходи». Но, по губам ты не прочел, а действовать более открыто… зная, что со мной будет, если они догадаются… Хотя, по большому счету, это не важно. Потому что ты сам напросился. Сам предложил помощь. Сам сказал, что он может тобой распоряжаться. И Цыган принял твое предложение. Он с самого начала заметил тебя, и весь день наблюдал.
Агата помолчала.
– Перед крайним вашим полетом Цыган просто ломал комедию. Он хотел убедиться окончательно, – и убедился.
– Но зачем ты не дала мне уйти потом? – Допытывался я. – Зачем остановила?
– Потому что было уже поздно, – вздохнула Агата, словно бы разъясняя урок нерадивому ученику. – Если бы ты попытался уйти тогда, это плохо закончилось бы.
Теперь я прозрел.
Конечно! Группа людей, появляющаяся неизвестно откуда, бесплатно катающая публику и исчезающая на следующий день… Полеты вне очереди… Разговоры по душам… Это же вербовка! И я, сам того не понимая, завербовался.
«Было четверо… стало трое… потом снова четверо…» Я – четвёртый, которого они потеряли. А может, пустили в расход…
– Но – что же это за дело, Агата? – Спросил я, обмирая. – Для чего я им нужен?
– Этого я не могу тебе сказать, – отрезала Агата. – В свое время ты все узнаешь. – И добавила: «Все, что тебе следует знать».
Сомнений не оставалось. Я связался с серьезными людьми, и так просто теперь не отделаться. Да-да. Мне крышка.
Я повернулся к Агате. Глаза ее пылали голубым огнем.