Аз буки ведал
Шрифт:
– Я казах только по отцу. А фамилия у меня по матери узбекская. Ты не встречал подобных?
– Виноват, конечно. Но что-то не припомнится.
– Ну? Телек-то смотришь? Или нет?
– Смотрю. Куда же деться.
– Так, может, вспомнишь "Дело Джумалгалиева"? Нет?
– Это... который людоед?..
– Он самый.
– Родственник, что ли?
Джума осклабился в полутьме своего спального угла. Железно сверкнули зубы.
– Почти. Значит, смотришь. Телек-то... Значит, должен знать, что эта фамилия от того самого Чингиса идет... Царская фамилия. Ей ровни по времени среди других нет. Разве что от
Теперь он уже не нервничал. Теперь он был на своем коньке: москвичок сам попал в ловушку, слишком искренне проявив интерес к тому, что было его гордостью.
– Ты слышал о тех временах, когда все народы управлялись жрецами? Ну, этими - патриархами. А может, ты что про "черные рода" слыхал? Неужели ничего? Тогда слушай: "черный род" - это потомки тех самых патриархов, что и жрецами, и царями одновременно были. Они по всей земле сохранились. Это ученые все думают: почему у немецких там графов и маньчжурских князей гербы одинаковые? А потому что "черные роды" древнее всяких Японий и Германий. Народы молоды, многое не помнят. А в этих родах все и хранится.
Джумалиев, поморщившись, чуть сменил положение. Глеб воспользовался этой паузой, чтобы тоже как-то приложиться:
– Я знаю. В Европе это смена династий Меровингов на Каролингов. Всех потомков Меровингов, как черных магов, истребляли в течение веков.
– Да что ты знаешь? Их не истребили. Евреи считают их потомками Соломона и царицы Савской. Но они корнями уходят дальше. Они есть везде, во всех народах. Просто надо самому быть в себе. Тогда вспомнишь.
– Но Каролинги же везде победили? И на Востоке.
– Кто сказал? Ты про религию Бон знаешь? Нет? Смотри, там, на окне, книга.
Тяжеленное академическое издание: 1918 год. Петроград. "Буддист-паломник у святынь Тибета". Откуда такое здесь?
– Это моей мамы. А где же она? Мама! Ма-ама-а! Где чай-то?
Из темной глубины опять раздалось ворчание, потом загремела посуда.
– Мама у меня ведь из сосланных. В Казахстан. Там и замуж вышла за местного. Иначе нам было не выжить в голоде. А мой дед, ее отец, был великим человеком. И знаменитый революционер. Там, в Казахстане, и умер. От него и началась библиотека. А оружие-то я сам собираю... Но мать, чтобы тогда себя и отца спасти, вышла за простого... Вот род на мне и пресекается... У меня детей теперь не должно быть. И так даже лучше. Иначе бы все равно погибли. Как у Наполеона. Нам нельзя кровь смешивать.
– Это почему? Резус особый?
– Очень даже особый.
– Стоп! В этой деревне - потомок царской крови?
– А ты зачем смеешься? Сумасшедшим считаешь?
– Так ты объясни! Объясни! А то ты про одно начнешь, тут же на другое скачешь. Про Джумалгалиева забыл? Про бон, про маньчжурских князей?
– Я тебе и про Наполеона напомню.
– А почему не про принца Чарльза?
– А ты хотел опять посмеяться? И опять пролетел! Принц Чарльз, через свою прапрабабку, тоже наш. Не чистокровный - вот и вся гемофилия!
– Сдаюсь.
– То-то. Я тебе могу немножко рассказать. Ты молодец, парень крепкий. И очень даже непростой. Я уже знаю... Как ты меня тогда вилкой напугал! А почему?
– Ты точно Джумалгалиеву родня.
– Не родня, как ты думаешь. Мы из одного рода. Это больше.
Глеб остановил себя: "Опять пугает. Вот недоносок. Или потерпеть?" Он взял еще одну книгу, потом третью. Да тут все Академия. "Из Зайсана через Хами в Тибет и верховья Желтой реки". Пржевальский. У простого селянина такого не бывает... На одной темно-зеленой обложке тускло блеснули золотые пчелы...
– Тут не большая тайна. Он почему вот стал вампиром? Не прошел обряд. Со старшими. Вот его дух и свел с ума.
– Какой обряд? Какой дух?
– Не поймешь. Ты же сам сказал: ты - из пастухов.
– Ага. Как Авраам. Или Ибрахим. Как тебе звучит привычнее.
– Вот ты как? Смеешься?
– хозяин, от боли искривившись всем лицом, присел на корточки, там, почти сидя на полу, выпрямился и стал очень медленно подниматься. Встал, выдохнул и мелкими-мелкими шажочками пошаркал к дверям.
Гость затаился: кажется, достал. Но навстречу Джумалиеву уже шла малюсенькая, иссохшая до скелета, завернутая в большой зеленый с золотым шитьем восточный платок старушка. В ее тонких черных коготках мелко подрагивал поднос с большим, расписанным розами фарфоровым чайником, две чашки под блюдцами, кусковой сахар. Она, что-то бурча, подошла к столу и, оттолкнув локтем книги в сторону, поставила поднос. Только после этого взглянула на Глеба, на сына. Опять что-то неразборчиво ворча, начала освобождать от белья стул.
– Садитесь. Может, кушать хотите? Нет? Тогда я ушла.
– Мама, не трогай стул, я не смогу сидеть. А ему и в кресле хорошо... Видел, какая она? Царица!.. Про барона Унгерна хотя бы знаешь? Который стал последним императором Монголии? А потом в Новосибирске наскоро расстрелян? Так вот, сам он из древнейшего немецкого рода, даже и русский дворянин потом, а бон-по, когда его увидели, сразу в ноги упали. Даже ничего доказывать не надо было. Это для Европы он сумасшедший. Для тех, кто истинного не знает. Сразу же начинается: "Вампир! Изувер!" А попробуй-ка не принести жертву! Если боги ее требуют. Попробуй отказать. Да! Унгерн вырывал у еще живых красноармейцев сердца! Но не для удовольствия же, не для еды же. Потом жег их, пепел в воду - и поил всех своих солдат... Ты понял, что эти суки "чистые арийцы" с нами сделали? Они же идею духа, где нация - ничто! подменили на самое тупое измерение черепов. Фашисты! Козлы! Тупые фашисты! А потом вдруг удивляются: почему у них дети буддистами становятся?! Козлы!
Джумалиев даже сплюнул. Лицо его, как обычно при волнении, становилось бледно-синюшным. А губы - так и просто синими. "Понятно теперь, вот оно откуда - голубая кровь".
– Ох и болит, зараза... А вот в той же истории: царь Иван Грозный, что твоих предков в Казани пожег, он того же себе искал в своей опричнине-то. А эти ученые как попки твердят: "Почему как орден? Почему?" Дубаки! Потому что орда - орден - орднунг - это все это одно: это наш новый мировой порядок. Когда царит жрец. Понял? И сейчас уже не так долго. скоро, может быть, совсем скоро...