Бархатные коготки
Шрифт:
Хоффман обернулся к молодому человеку и критично осмотрел его с головы до ног.
– Сколько времени вам нужно для того, чтобы протрезветь, Гриффин? Мы хотим с вами поговорить.
Гриффин кивнул головой.
– М-минуточку. Сейчас буду трезвым.
Он отодвинул сержанта в сторону и, пошатываясь исчез в дверях туалета. Хоффман посмотрел на Мейсона.
– Пьяный вдрызг, - заметил Мейсон.
– Факт, - согласился Хоффман.
– Но для него это не впервые, у него есть опыт. Он вел машину в гору, по скользкой дороге, к тому же со спущенной шиной.
– Да, он должен хорошо уметь водить машину, - признал Мейсон.
– Любят друг друга с Евой Белтер, как кошка собаку, - сказал сержант Хоффман.
– Вы думаете о том, что он сказал о ней?
– Конечно. О чем еще я мог думать?
– Он пьян, - резонно заметил Мейсон.
– Вы ведь не будете, надеюсь, подозревать приличную женщину на основании бессмысленного замечания пьяного человека?
– Да, он пьян, но машину привел целую. Может быть умеет так же и трезво думать, несмотря на то, что пьян.
Мейсон пожал плечами.
– Ладно, пусть будет так, - отнесся он к этому с пренебрежением.
Из туалета донеслись приглушенные звуки рвоты.
– Могу спорить, что он протрезвеет, - снова начал сержант, взглянув на Мейсона недоверчивым взглядом, - и трезвый повторит тоже самое.
– А я спорю, что будет пьян ничуть не меньше, - ответил Мейсон. Даже если будет казаться трезвым. Такие люди могут кого угодно ввести в заблуждение, когда выпьют. Они ведут себя вроде бы трезво, а в действительности понятия не имеют, что делают и говорят.
Хоффман посмотрел на адвоката и улыбнулся:
– Что вы говорите, мистер Мейсон? Неужели вы заранее стараетесь дискредитировать его показания?
– Ничего такого я не сказал.
– Конечно не сказали, - расхохотался Хоффман.
– По крайней мере прямо не сказали.
– Ему сейчас не повредила бы чашечка крепкого кофе, - подсказал Мейсон.
– Пойду на кухню, посмотрю...
– В кухне должна быть экономка, - подхватил Хоффман.
– Вы не обижайтесь, мистер Мейсон, но я хотел бы поговорить с Карлом наедине. Я не совсем четко представляю вашу роль в этом деле. Мне кажется, что вы одновременно и адвокат, и друг семьи.
– Я не барышня, чтобы обижаться, - ответил Мейсон.
– Я прекрасно понимаю ваше положение, господин сержант, работа есть работа. Но раз уж я здесь нахожусь, то я останусь. У меня тоже работа.
Хоффман кивнул головой.
– Вы должны найти экономку на кухне. Ее зовут миссис Вейт. Мы уже допросили и ее, и ее дочь. Идите и попросите приготовить кофе. Много кофе, потому что парням наверху оно пригодиться точно также, как и этому нетрезвому типчику.
– Постараюсь, - сказал Мейсон.
Он прошел через раздвижные двери из салона в столовую, толкнул дверь в буфетную и оттуда вошел в кухню, которая оказалась огромной и была ярко освещена. У стола сидели две женщины. Они сдвинули стулья с прямыми спинками и сидели рядом, разговаривая тихими голосами. Когда Перри Мейсон вошел, они резко замолчали и подняли на него глаза.
Старшей женщине было под пятьдесят: припорошенные сединой волосы, черные, матовые, глаза посаженные так глубоко, что тени глазниц совершенно скрывали их выражение. У нее было продолговатое лицо, тонкие стиснутые губы и широкие скулы. Черное платье еще больше старило ее.
Вторая была значительно моложе, самое большее в возрасте двадцати двух лет, с волосами черными, как смола и очень блестящими черными глазами, пламенный блеск которых странно контрастировал с матовостью глубоко посаженных глаз старшей женщины. Губы у младшей были полные и ярко красные, лицо умело нарумянено и припудрено, брови тонкие, черные, хорошего рисунка, ресницы длинные.
– Миссис Вейт?
– спросил Мейсон, обращаясь к старшей женщине.
Она кивнула головой, не раскрывая стиснутых губ. Сидящая рядом с ней девушка отозвалась глубоким грудным голосом:
– Я Нора Вейт, ее дочь. Что вы хотите? Матушка совершенно выбита из равновесия.
– Да, я знаю, - с сочувствием сказал Мейсон.
– Я пришел спросить, не могли бы вы приготовить немного кофе. Как раз вернулся Карл Гриффин и мне кажется, что чашка крепкого кофе очень бы ему пригодилась. Кроме того, наверху несколько полицейских ведут расследование и так же охотно выпили бы кофе.
Нора Вейт сорвалась со стула.
– Ну, конечно. Правда, матушка?
Она взглянула на старшую женщину, которая снова кивнула.
– Я этим займусь, - сказала Нора Вейт.
– Нет, - отозвалась мать сухим, как шелест кукурузы, голосом.
– Я сама этим займусь. Ты не знаешь, где что находиться.
Она отодвинула стул и прошла на другую сторону кухни, к буфету. Открыв дверцу, она достала громадную кофемолку и коробку. На ее лице не отражалось никакого чувства, но она двигалась так, словно очень устала. У нее была плоская грудь, плоские бедра и плоские стопы, которые лишали ее шаги эластичности. В ее поведении сквозили уныние и подавленность.
Девушка повернулась к Мейсону и улыбнулась ему полными, красивыми губами.
– Вы из полиции?
– спросила она.
Мейсон покачал головой.
– Нет, я адвокат Перри Мейсон и здесь по просьбе миссис Белтер. Это я вызвал полицию.
– А-а, - сказала Нора Вейт.
– Я слышала о вас.
Мейсон повернулся к ее матери.
– Вы неважно себя чувствуете, может быть, лучше мне заварить кофе? предложил он.
– Нет, - ответила она таким же сухим, бесцветным голосом.
– Я справлюсь.