Бархатный дьявол
Шрифт:
Он качает головой, будто мне жаль. — Тогда верни ее мне.
Я усмехаюсь. — Невозможно.
— Почему?
— Потому что ты хочешь ее вернуть, — просто говорю я. — И я не собираюсь давать тебе все, что ты хочешь. Не после того, что ты сделал.
— Виталий убил моего отца. Ты думал, что я просто отпущу это? Поклонись и поскребись, и воздай ему должное дону, когда я знал, что он сделал, чтобы им стать?
Вина — чертовски неудобное чувство. И это делает эту встречу более сложной, чем она должна быть. Но,
— Очень хорошо, — говорю я. — Мой отец убил твоего. А ты убил моего. Тогда мы будем в расчете.
Максим поднимает брови. — Ничья? — он сопротивляется. — Как, черт возьми, ты это понимаешь?
— Ты все еще мой двоюродный брат, Максим. Мы семья, если не сказать больше. Я готов положить конец этой вражде между нами сейчас.
Он выглядит ошеломленным. Понятно, учитывая мою репутацию. Я не сторонник прекращения вражды миром. Мой ответ всегда был силой и кровью. Однако в данном случае я готов изучить альтернативный маршрут.
— Ты… ты вернешь мне Братву?
Возможно нет.
Я смотрю на своего кузена, недоумевая, как такой толстяк, как он, может иметь со мной одну кровь.
— Вернуть тебе Братву? — Я повторяю. — Ничего подобного я тебе не предлагаю. Единственное, что я предлагаю тебе, это положить конец войне между нами. Ты сохранишь свою жизнь и свою отколовшуюся маленькую империю.
— Удобно, — рычит Максим, его верхняя губа скривилась. — Для тебя.
— Это щедрое предложение. И ты получаешь его только из-за своей фамилии.
— Все эти разговоры о получении, когда ты только и делаешь, что берешь, берешь, берешь. Ты забрал у моего отца…
— Не валяй дурака, — шиплю я.
Я не повышаю голос, но ледяного тона достаточно, чтобы он заткнулся. Я делаю угрожающий шаг вперед. Я не скучаю по тому, как его рука дёргается к правой стороне пальто.
— Твой отец чуть не сжег Братву дотла. Его не интересовало лидерство. У него не было чертовых амбиций. Империя, построенная нашим дедом, распалась и распродалась, как металлолом. Он бы прикончил нас полностью, если бы не вмешался мой отец. Я продолжаю его дело. Воробьева братва моя. И так будет всегда. Так что, если ты ждёшь, что я передам ключи и уйду, то ты ещё больше облажался, чем я изначально думал.
Он молчит, неподвижен, бесстрастен. Его глаза ничего не выдают.
— Я даю тебе шанс сохранить то, что у тебя есть, — говорю я ему. — Я предлагаю тебе шанс жить своей собственной жизнью и построить свой собственный мир — при условии, что ты будешь держаться подальше от моего.
Выражение его лица становится жестким. — Ты предлагаешь мне объедки и говоришь, чтобы я был благодарен.
— Это просто пиздец, да? — Я рычу. — Я не должен тебе ничего предлагать. Мы Братва, Максим. Мы не ждем, когда нам предложат. Мы не ждем, чтобы нам дали. Мы берем то, что хотим.
Он медленно кивает. — Тогда
— Черт возьми, — говорю я, закатывая глаза. — Ты не что иное, как испорченный маленький мальчишка, ноющий обо всем, чего не получил. Приходи ко мне любым удобным для тебя способом. Но помни, ты проиграешь. И я сделаю больно.
Мы закончили. Я собираюсь отвернуться, когда он заговорил, его тон пропитан скрытой горечью.
— Ты ее трахнул?
Я медленно оборачиваюсь. — Прошу прощения?
— Я спросил, трахнул ли ты шлюху.
Его руки сжались в кулаки. Мои сжимаются так же.
И я слышу голос отца, эхом отдающийся в моей голове из далекого прошлого.
Инстинктивно я смотрю на свою руку. Теперь это закрыто, но я знаю точное место шрама, который я получил за то, что не усвоил один из его самых важных уроков.
Никогда не проявляйте эмоций в присутствии врага. Никогда не теряйте контроль.
Мужчину, который не может подавить свои эмоции, можно подстрекать, манипулировать и использовать.
Человек, который не может подавить свои эмоции, не может прочитать своего врага, потому что он слишком погружен в собственную голову.
Неудивительно, что мы с Максимом сегодня оказались здесь. Все, что нам нужно сделать, это посмотреть на наших учителей, чтобы понять наследие, которое дало нам жизнь.
У Максима была Светлана.
У меня был Виталий Воробьев.
— Что случилось, Максим? — Я насмехаюсь. — Ты все испортил? План состоял в том, чтобы заставить ее влюбиться в тебя. Ты пошел и совершил ошибку, влюбившись в нее?
Он поднимает глаза на мои. Я могу видеть все это там, под его черным выражением лица.
Он знает, что провалил эту встречу. Он знает, что находится в более слабом положении.
— Влюбился в нее? — усмехается он. — Она была всего лишь меткой. Способ причинить тебе боль.
— И какой цели это служило? Она у меня сейчас. Так кто кому вредит?
— Я верну ее, — клянется он.
— Ты только что заявил, что она ничего для тебя не значит, — указываю я. — Зачем бороться за женщину, на которую тебе плевать?
— По той же причине, по которой ты ее у меня украл, — с жаром говорит Максим. — Она силовая игра. Последний ход на доске перед матом. И я планирую победить.
Я смеюсь. — Боюсь, сначала тебе придется убить меня. Потому что, пока я жив, Ками моя.
— Да будет так.
Он действует почти сразу. Но я предвкушал этот шаг с того момента, как приехал. Как только его рука перемещается к правой стороне куртки, я направляю свой кулак ему в лицо.
Я оборачиваюсь вокруг него и крепче обнимаю его за шею, хватая пистолет в его куртке.
— Он сделал первый шаг, — рычу я в свою проволоку, как раз в тот момент, когда по зданию эхом разносится грохот приближающихся шагов.