Бархатный дьявол
Шрифт:
Это, конечно, нелепая идея, учитывая, где я нахожусь и зачем меня сюда вообще занесло. Но я всегда знала, что нет ничего рационального в том, чтобы испытывать чувства к кому-то.
Любовь приходит, когда вы меньше всего этого ожидаете, и никогда не так, как вы думали.
Он проводит рукой по волосам. Он выглядит мягким, таким, который требует пробежки. Я когда-нибудь делала это? Просто провела пальцами по его волосам?
Это жесты другого рода интимности. Это жест привязанности, совершенно
Я не могу рисковать.
— У всех нас бывают такие моменты, — наконец говорит Исаак.
— А ты? — Я спрашиваю. — Ты когда-нибудь чувствовал себя так?
— Ты будешь удивлена.
Что-то он мне недоговаривает. Какая-то тайна скрывается за его глазами.
Но что еще нового? Вместо того, чтобы обижаться на этот факт, я чувствую потребность утешить его.
Я не знаю, почему это так. Может быть, это мать во мне, которую я была вынуждена подавлять в течение последних пяти лет. Может быть, я просто не могу видеть Исаака с этим странным печальным взглядом в глазах.
Или, может быть, мне просто нужен предлог, чтобы прикоснуться к нему.
Я приближаюсь. Моя рука задевает его руку. — Ты собираешься рассказать мне, что тебя беспокоит сейчас?
Он бросает на меня лишь косой взгляд. — Меня ничего не беспокоит.
Я сужаю глаза. — Правильно, конечно, я забыла. Ожидается, что я открою тебе свою душу, но ты задумчивый таинственный человек, чью броню никто не может пробить.
Он ухмыляется. — Звучит правильно.
Я закатываю глаза. — Я бы послала тебе куда подальше, но сегодня я не в настроении для драки.
— Это впервые.
Я бросаю на него взгляд, и он отвечает безупречной улыбкой. Но он рассеян.
Обычно, когда он смотрит на меня, кажется, что остального мира не существует. Есть только я и он.
Но на этот раз, даже несмотря на то, что он здесь, со мной, он смотрит мимо меня.
— Ты на меня пялишься.
Я мгновенно краснею.
— Пытаешься меня понять? — он спрашивает.
— Знаешь, признание того, что тебя что-то беспокоит, не делает тебя слабым.
Его ухмылка сменяется чем-то другим. Что-то более непостижимое. — Я просто… кое-что узнал.
— Ох?
— Немного семейной драмы, — говорит он, — которую моя мать решила раздуть без всякой видимой причины, кроме как трахнуть меня с головой.
Я уже знаю, что он не собирается рассказывать мне, что это за откровение. Так что не ленюсь спрашивать. — Может быть, она хотела очистить свою совесть? — говорю я вместо этого.
Он сердито усмехается. — Она хранила тайну годами. Она умышленно скрывала от меня правду. Я называю это предательством.
Мое сердце слегка сжимается. Этот разговор бьет болезненно близко к дому. Он действительно говорит о своей матери, или это ловушка,
Он узнал о Джо? Это прелюдия к обвинению?
Я должна успокоиться. Если я не буду осторожна, я выдам свой секрет.
Исаак, возможно, не тот злодей, каким я его когда-то считала. Но значит ли это, что я хочу, чтобы он участвовал в жизни Джо? Я не знаю ответа на этот вопрос. И пока я этого не сделаю, я держу свою тайну близко к сердцу и подальше от мужчин, которые все еще используют меня в качестве опоры в своих силовых играх.
— А может, она просто пыталась кого-то защитить? — Я предлагаю.
Он не то чтобы вздрагивает. — Мне плевать на ее причины. Если ты заботишься о ком-то, ты честен с ним.
Это предложение приземляется между нами, как бомба замедленного действия, готовая взорваться.
Но я имела в виду то, что сказала ему ранее: я не хочу драться сегодня.
— Это улица с двусторонним движением, понимаешь?
— В смысле?
— Ты был так же честен со своей матерью?
— Это другое.
— Почему? — Я требую. — Потому что она женщина, а ты мужчина?
— Потому что я дон. Я тот, кто принимает решения, и я тот, кто должен жить с ними. Секреты, которые я храню, состоят в том, чтобы…
— Защищать семью? — Я заканчиваю за него. — Значит, ты просто лицемер.
Его челюсть плотно сжимается. — Я…
— Вот как это звучит для меня. Я имею в виду, ты ожидаешь абсолютной честности от всех остальных, но ты не чувствуешь, что должен им то же самое. Почему? Ты просто думаешь, что ты выше правил?
Его глаза падают на меня, как темные грозовые тучи перед тем, как грянет гром. Я задела нерв.
— Я не такой, как он…
— Что? — спрашиваю я, пытаясь уловить его низкие слова.
Он качает головой, как будто выходит из состояния. — Ничего. Неважно.
— Скажи мне.
Исаак вздыхает. Он поднимает руку и щиплет переносицу. Я впервые вижу, как он это делает, и это заставляет меня остановиться.
К сожалению, он замечает мою реакцию. — В чем дело?
— Я… Ничего.
Но это еще не все. Этот жест… точно такой же, как у Джо. Она начала, когда ей было около двух лет. И я это хорошо помню, потому что это казалось таким взрослым делом.
Бри и я смеялись над этим, и я, конечно, сожалела о том, что не была там, чтобы увидеть это лично. Считайте это еще одним моментом, который я пережила только виртуально.
Это выглядит так неправильно видеть в другом лице, в другом месте. А может быть, это совсем не так? Может быть, это точно.
У Джо есть отец, и он прямо здесь, передо мной. Вот только он понятия не имеет, что у него есть пятилетняя дочь, которая похожа на него, улыбается, как он, и щиплет переносицу. Как и он.