Бастард четвёртого мира. Том 2. Чего б не сулила безвестная даль

Зацепин Роман

Из глубины камеры, словно в ответ на услышанный спросонья зов, раздался громовой храп белобородого рыцаря.

Глава 4

– Берегись!!!

Я резко присел, а над головой засвистел воздух, вспоротый горизонтальной дугой могучего удара. Уродливый громила на удивление двигался легко и быстро, примечая каждый ход и всякое уклончивое движение, пытающихся подобраться ближе соперников. Шагах в двадцати слева от меня, в попытке хоть как-то помочь друзьям, нервно, не сходя с безопасного места, переминался Давинти и выкрикивал предупреждения.

После очередного уклона от разящей атаки, я продвинулся еще немного к противнику. Тот отскочил вспять, разорвал дистанцию, будто невзначай освобождая место для

моего следующего маневра, и тут же шагнул вперед, наотмашь выбрасывая левую руку и метя лезвием огромного топора прямо мне в горло. Я вновь вертко пригнулся, на мгновение отвлекся на очередной оклик поэта и немедленно был сбит с ног ударом тяжелого кованого сапога, с хрустом вмявшего мой кольчужный доспех в ребра. Проехавшись по песку арены на спине, я хрипло замычал и попытался подняться. Привстал на колено и скрючился в припадке сухого кашля. Внутри все горело. Сдавленные, сотрясенные легкие не желали впускать внутрь прогретый ярким дневным солнцем воздух. Здоровяк громко басовито расхохотался, приветственно воздел толстенные узловатые руки кверху и, поочередно поворачиваясь к каждой трибуне, прорычал нечто победное на незнакомом мне языке. Смотровые ниши взорвались овациями и свистом.

– Туранга! Туранга! Туранга! – хором скандировала толпа. – Сожри их, Камнеед! – доносилось сверху. – Сотри в пыль!

Затем, не меняя величавой позы, он разжал пудовые кулаки и два его широченных, округлых топора, размером с рослого упитанного канри, снабженные острыми зазубринами по кромке обуха, повисли над землей, раскачиваясь на длинных цепях, точно грузила рыбацкой удочки.

Признаться, впервые в жизни я видел, чтобы боевой арсенал являлся частью самого противника. Массивная привязь тянулась от хвоста рукояти первой секиры, проходила по запястью выше, огибала шею громилы коромыслом вдоль спины и начинала спуск по всей длине второго предплечья. Таким образом, металлические звенья соединяли оба топора между собой и делали причудливое устройство похожим на гигантское метательное боло. Начиная от лопаток, на тыльной стороне локтей исполина, плотными рядами торчали железные петли, сквозь которые и была продета стальная бечевка. Толстые кольца, утопленные в живую плоть аж до середины, казалось, не причиняют супостату никакой боли, а специально крепятся под кожей прямо к костям. В совокупности с габаритами монстра, в полтора раза выше и шире меня, размахом плеч и вздутыми выпирающими отовсюду буграми мышц, такая конструкция выглядела поистине устрашающе.

Закончив наслаждаться вниманием зрителей, гигант обмотал излишек цепи вдоль каждой пятерни и принялся раскручивать притороченное к ее концам оружие в разные стороны. Словно лопасти взбесившейся мельницы, блестящие лезвия вращались все быстрее, с гулом разрубая пыльную пелену воздуха и образовывая надежный заслон вокруг громилы, не позволяя подобраться к нему хотя бы на расстояние вытянутого меча. Человекоподобное чудовище по прозвищу «Туранга Камнеед» уже долгое время занимало центр арены, смещаясь лишь на пару шагов для очередного обманного маневра и с легкостью пресекая любые наши попытки атаковать. Он играл с нами, выманивал, ловко поддавался, а затем наносил сокрушительный, однако не смертельный удар. И потому с каждым мгновением боя уродливый бугай нарочито тратил наши силы, сам при этом оставаясь неуязвимым.

Гигант начал движение, сменив позицию так, что я оказался по правую сторону от него, а Тамиор напряженно застыл слева, прикрываясь хлипким щитом от внезапного выпада. Давинти, как и было условлено, оставался неподвижен и находился спереди противника. Однако тот не обращал на поэта ни малейшего внимания. Камнеед ехидно усмехнулся, медленно, но уверенно повел правым плечом, словно готовясь к тяжелому замаху, и обратил свой масляный взор на белобородого рыцаря. Затем резко остановил руку. Готовое к броску оружие глухо воткнулось в белый песок, а громила мгновенно крутанулся в обратном направлении и, широко растопырив пальцы, чтобы высвободить намотанную вдоль запястья привязь, с невероятной мощью метнул левую секиру мне навстречу. Звенья стальной веревки сухо загудели,

залязгали, ударяясь о корсет крепежных петель, стремительно раскручиваясь и позволяя массивному топору дотянуться к далеко стоящей цели, не покидая руки хозяина. Я среагировал на уловку и пружинно отскочил прочь. Тяжелым плугом оружие Туранги пропахало землю за моей спиной и замерло в ожидании новых приказов. Поняв, что хитрая атака не увенчалась успехом, гигант, не мешкая, рванул цепь на себя. Лезвие звякнуло и бумерангом устремилось обратно, туго вгрызаясь на ходу заостренными зубьями в незащищенный правый бок. Я вскрикнул от тупой неожиданной боли. Не удержался и, перекрутившись в воздухе, рухнул ничком, отброшенный мощным ударом.

Тамиор, решив, что пришло время действовать, грозно взревел и двинулся в наступление. С коротким копьем наперевес, воин выставил перед собой эгиду и, на ходу превращаясь в живой таран, вторгся в зону поражения врага. Камнеед повторно дернул топор на себя, ловко ухватил рукоять в полете и бросил косой взгляд на приближающегося бородача. Отступив навстречу атакующему рыцарю, он коротко присел и тут же выпрямился, наотмашь разя противника широким движением левой руки. Исполинская секира с хрустом врезалась в центр щита. Доспех жалобно крякнул, прогнулся, но все же выстоял. Сокрушительный удар, словно тряпичную куклу, отбросил белобородого воина и с лязгом впечатал его в шершавую поверхность северной стены. Тамиор застонал и медленно сполз на песок, безвольно выпуская из руки изувеченный стальной панцирь.

Спустя мгновение, в трех пальцах от его головы раздался тугой грохот. Блестящее полотно топора врезалось в монолитный рубеж арены, погружаясь в камень, точно в податливую трухлявую древесину, на треть своей недюжинной ширины. Твердь стен взорвалась под натиском острого металла, разлетаясь осколками крупного крошева в разные стороны. Рыцарь сдавленно крякнул и отдернул голову. Половина его лица быстро окрасилась алыми потеками крови, брызнувшей из глубоких порезов, обильно расчертивших щеку и лоб.

Туранга ухватился двумя руками за натянутую цепь и с силой потянул на себя, желая вернуть оружие и попутно отламывая от ограды крупный угловатый валун. Бугай победно расхохотался и принялся замахиваться вновь, чтобы прицельным броском уже наверняка пригвоздить порядком надоевшего соперника. Как вдруг охнул, неуклюже пошатнулся и втянул шею в плечи. Громила недовольно загудел, завертелся на месте, пытаясь высмотреть внезапную помеху, и уперся взглядом в стоящий поодаль щуплый силуэт поэта. Давинти подбросил в ладони заготовленный булыжник и метко запустил его в Турангу, с треском угодив прямо по макушке, промеж загнутых книзу ребристых рогов. Всем своим видом эльф выражал небывалую для такого словоохотливого и трусоватого разумного решимость.

– Имею вынужденное мужество полюбопытствовать! – в привычно замысловатой манере, но, как можно более грозно, проговорил насупившийся тил. – Уважаемый уродливый громила, если я не ослышался, вас называют Камнеедом, верно? Тогда не желаете ли оправдать почетное прозвище и отведать камешек помясистее? – выкрикнул он и снова метнул булыгу в голову гиганта.

Тот гневно рявкнул, поймал снаряд зубами прямо на лету, сомкнул челюсти и с хрустом раскусил округлую гальку пополам. Из уголков широкой клыкастой пасти заструилась серая пыль. Туранга пренебрежительно сплюнул обломки на землю, встряхнул плечами, крепче сжал в руках топоры и неумолимой громадой пошел на Давинти.

«Сейчас, – пронеслась короткая мысль».

– Сейчас! Все вместе! – тут же взревел я со всей мочи, вскочил на ноги и, подхватив пару мечей, ринулся в наступление.

С противоположного рубежа, призывным кличем отозвался Тамиор. Давинти, имея из оружия ровным счетом ничего, тоненько заверещал и тоже бросился вперед. Камнеед сориентировался мгновенно. Разумно оценив расстановку сил и выбрав для опережающего удара самого опасного на данный момент соперника, он развернулся ко мне, резким широким движением воздел над собой оба оружия, ослабил цепь для броска и замер в полной готовности к смертельной контратаке.