Базар житейской суеты. Часть 4

Теккерей Уильям Мейкпис

Игра, по ея мннію, совсмъ окончилась въ этомъ малензькомъ хозяйств, и mademoiselle Fifine ухала въ наемной карет, какъ вроятяо многія изъ ея прекрасныхъ соотечественницъ поступили бы на ея мст. Собираясь въ путь далекій, она забрала не только свои собственные пожитки, но и нкоторыя довольно замчательныя вещи, составлявшія собственность мистриссъ Кроли (если только можно допустить въ строгомъ смысл какую-нибудь собственность у этой миледи). Кром вышеупоминутыхъ брильянтовъ и нкоторыхъ нарядныхъ платьевъ, уже давно привлекавшихъ вниманіе этой любезной служанки, мамзель Фифи захватила ненарокомъ четыре богатйшіе вызолоченные подсвчника `a la Louis-Quatorze, шесть вызолоченныхъ альманаховъ, столько же кипсековъ, золотую эмалевую табакерку,

принадлежавшую когда-то мадамъ дю-Барри, хорошенькую маленькую чериильницу и перламутровый письменный приборъ, употреблявшійся въ извстныхъ случаяхъ при сочименіи очаровательныхъ записочекъ на розовой бумаг. Серебряныя вилки и ножи; лежавшіе на маленькомъ столик по поводу petit festin, прерваннаго Родономъ, также исчезли изъ джентльменскаго домика вмст съ исчезновеніемъ мамзель Фифины. Но другія металлическія принадлежности, неудобныя для перенесенія вслдствіе ихъ тяжеловсности, она оставила на своемъ мст, и по этой же причин остались неприкосновенности каминные приборы, каминныя зеркала и фортепьяно изъ розоваго дерева. Спустя нсколько времени, одна почтенная дама привлекательной наружности, похожая какъ дв капли воды на мамзель Фпфину, открыла въ Париж модный магазинъ въ Rue du Helder, гд она жила, пользуясь большимъ кредитомъ, и наслаждаясь покровительствомъ милорда Стейна. Эта особа отзывалась всегда объ Англіи, какъ о самой негодной стран въ мір, и разсказывала своимъ молодымъ воспитанницамъ, что она была нкогда affreusement vol'ee туземцами этого острова. Нтъ сомннія, что изъ состраданія къ этимъ несчастіямъ, великодушный маркизъ оказывалъ свое покровительство почтеыной madame de Saint Amarante. Да здравствуетъ она мпогія лта на Базар Житейской Суеты! Мы не будемъ имть съ ней никакого дла.

Услышавъ необыкновенную толкотню и движеніе внизу, мистриссъ Родонъ Кроли, пораженная сильнйшимъ негодованіемъ на безстыдство прислуги, неотвчавшей на ея многократный призывъ, накинула на плеча свои утренній пеньюаръ, и величественно сошла въ гостиную, откуда слышался этотъ демонскій гвалтъ.

Тамъ кухарка съ грязнымъ лицомъ и въ засаленомъ передник, сидла на прекрасной ситцовой соф подл мистриссъ Регтльсъ, которую подчивала мараскиномъ. Вертлявый пажъ, еще недавно разносившій розовыя записочки мистриссъ Кроли, и проворно вилявшій около ея маленькой коляски, запускалъ свои пальцы въ банку съ малиновымъ вареньемъ; каммердинеръ серьёзно разговаривалъ съ мистеромъ Реггльсомъ, котораго лицо выражало глубокое разстройство и печаль — и увы! хотя дверь была отворена, и Ребекка уже нсколько разъ топала своей миньятюрной ножкой, никто изъ слугъ не обратилъ ни малйшаго вниманія на присутствіе миледи.

— Еще рюмочку, голубушка! говорила кухарка, обращаясь къ мистриссъ Реггльсъ, когда Ребекка стояла среди комнаты.

— Симпсонъ! Троттеръ! кричала раздраженная миледи. Какъ вы смсте здсь оставаться, когда слышите мой голосъ? Какъ вы смете сидть въ моемъ присутствіи? Гд моя горничная?

Пажъ встрепенулся и поспшилъ высвободить изъ банки свои пальцы, но кухарка храбро додила свой стаканъ, и еще храбре уставила глаза на мистриссъ Кроли. Ликеръ, повидимому, возбудилъ въ ней яростное присутствіе духа.

— Ваша софа! поди-ка-ты какія новости! сказала кухарка. Я сижу на соф мистриссъ Реггльсъ, не на вашей. Иистриссъ Реггльсъ, не шевелись, моя голубушка, не тревожься. Я сижу на собственной соф мистера и мистриссъ Реггльсъ; они купили ее на честныя деыежки, и дорого она имъ стоитъ, охъ какъ дорого! Какъ вы думаете, мистриссъ Реггльсъ, если я буду тутъ сидть до тхъ поръ, пока заплатятъ мое жалованье, долго-ли я просижу? Ха, ха, ха!

И затмъ кухарка налила себ другой стаканчикъ сладкаго ликера, и выпила его съ отвратительной злостью.

— Троттеръ! Симпсонъ! Вытолкайте эту пьяницу, кричала мистриссъ Кроли.

— Вытолкайте ее сами, если есть охота, сказалъ Троттеръ,

каммердинеръ. Заплатите намъ деньги и, пожалуй, гоните всю прислугу. Мы знаемъ, добра нечего ждать отъ васъ.

— Неужели вс вы сговорились обижать меня? кричала Ребекка съ ужасающимъ неистовствомъ. Вотъ погодите, какъ скоро воротится мистеръ Кроли…

Но при этомъ слуги разразились такимъ адскимъ хохотомъ, что въ комнат задребезжали стекла. Одинъ только мистеръ Реггльсъ, скромный и печальный, не принималъ участія въ отвратительной сцен.

— Мистеръ Кроли не воротится, сударыня, если вамъ угодно знать, сказалъ каммердинеръ. Онъ присылалъ сюда за своими вещами, но я не отдалъ ничего, хотя мистеръ Реггльсъ и совтовалъ отдать. Заплатите намъ жалованье, и мы уйдемъ. Я тутъ не останусь. Заплатите намъ жалованье, заплатите.

Каммердинеръ былъ пьянъ: это доказывали его багровыя щеки и дерзкій языкъ.

— Мистеръ Реггльсъ, сказала Бекки въ припадк ужаснаго отчаянія, неужели вы не защитите меня отъ этихъ пьяницъ.

— Не буянь, Троттеръ, сдлай милость! сказалъ пажъ, сжалившійся надъ плачевнымъ состояніемъ своей миледи, и желавшій показать, что титулъ пьяницы къ нему никакъ не можетъ относиться.

— Мистриссъ Кроли, мистриссъ Кроли! воскликнулъ наконецъ мистеръ Реггльсъ. Думалъ ли я дожить до такого несчастнаго дня! Я знаю вашу фамилію съ дтскихъ лтъ. Тридцать лтъ былъ я каммердинеромъ у миссъ Матильды Кроли, и не грезилось мн даже во сн, что одинъ изъ членовъ этой фамиліи раззоритъ меня въ конецъ… да, въ конецъ! говорилъ бдняга, заливаясь горькими слезами. Будетъ ли мн отъ васъ какая-нибудь плата? Вы жили въ этомъ дом четыре года, кушали мой хлбъ, пользовались моею мебелью. Одного молока и масла вы набрали на мой счетъ больше чмъ на сотню фунтовъ стерлииговъ, а сколько пошло на васъ муки, яицъ и сливокъ въ эти четыре года! Одна ваша комнатпая собачка продала больше, чмъ шиллингъ въ сутки!

— Зато она не заботилась о своей собственной плоти и крови, перебила кухарка. Вдь ея ребёнокъ умеръ бы съ голоду, если бы я за нимъ не ходила.

— Его отдали въ пріютъ, кухарка, слышала ты это? сказалъ Троттеръ.

Между-тмъ честный Реггльсъ продолжалъ плачевнымъ тономъ исчислять свои убытки… Все;,что онъ говорилъ, было справедливо: Бекки и мужъ ея раззорили его въ конецъ. Каждую недлю со всхъ сторонъ приходили къ нему новые счеты, и онъ даже рисковалъ быть выгнаннымъ изъ собственнаго дома, такъ-какъ имлъ несчастіе везд поручаться за фамилію Кроли. Его слезы и жалобы, повидимому, еще больше растревожяли Ребекку.

— Вс вы противъ меня, вс до одного! сказала она раздраженнымъ тономъ. Чего же вы хотите? Не расплачиваться же мн съ вами въ воскресенье. Приходите завтра, и каждый изъ васъ получитъ все до копйки… Я думала, мужъ мой разсчиталъ васъ. вхВсе-равно; разсчитаетъ завтра. Увряю васъ честью, сегодня поутру онъ вышелъ изъ дома съ двумя тысячами фунтовъ въ карман. Мн онъ не оставилъ ничего. Обратитесь къ нему. Дайте мн шляпку и шаль; я пойду къ нему. Была ссора между нами сегодня поутру… вы знаете это вс. Даю честное слово, что онъ расплатится со всми… Онъ получилъ хорошее мсто. Сейчасъ къ нему иду.

Эта смлая рчь сильно подйствовала на мистера Реггльса и на всхъ присутствующихъ. Он переглянулись съ великимъ изумленіемъ другъ на друга, когда мистриссъ Бекки, величественная и страшная въ своемъ гнв, вышла изъ гостиной. Она пошла къ себ наверхъ, и одлась на этотъ разъ безъ помощи своей французской служанки. Затмъ она пошла въ кабинетъ Родона, и увидла тутъ нсколько узловъ и чемоданъ съ надписью, сдланною карандашомъ: «отослать ко мн по первомъ востребованіи». Затмъ мистриссъ Кроли направила свои шаги на чердакъ, въ каморку, гд жила ея горничная; вс шкафы были опорожнены тутъ, и не осталось ни одной вещицы посл форсированнаго бгства этой служанки. Ребекка вспомнила о брильянтахъ, брошенныхъ ею на полъ, и страшная истина со всми подробностями обрисовалась передъ ея умственнымъ взоромъ.