Базар житейской суеты. Часть 4
Шрифт:
Такимъ-образомъ, безпріютная наша скиталица, какъ новый Улиссъ въ женской юбк, раскидывала свою палатку въ разныхъ странахъ европейскаго континента. Наклонность ея къ цыганской жизни увеличивалась со дня на день, она сталкивалась съ людьми всхъ націй, всхъ породъ и состояній.
Почти въ каждомъ европейскомъ город непремнно существуетъ колонія англійскихъ пройдохъ, наводняющихъ игорные дома, эстамине и бильярдныя комнаты въ трактирахъ. Это по большей части, люди извстнаго разряда, непризнаваемые членами своихъ фамилій. Ими повсюду наводнены долговыя тюрьмы… они мошенничаютъ и пьютъ; ссорятся и дерутся; бгаютъ отвсюду, не заплативъ денегъ; бурлятъ и вызываютъ на дуэль порядочныхъ людей; обдуваютъ какого-нибудь мистера Спуни въ экарте; набиваютъ карманы чужими деньгами и прізжаютъ въ Баденъ въ великолпномъ экипаж; снуютъ съ пустыми карманами вокругъ игорныхъ столовъ; обкрадываютъ еще разъ какого-нибудъ
Но не всегда везло ей, и случалось повременамъ, что касса ея совсмъ пустла. Въ такихъ случаяхъ мистриссъ Кроли, тамъ и здсь, давала концерты и музыкальные уроки. Въ Вильдбад, напримръ, Madame de Raudon имла une matin'ee musicale, въ которомъ принималъ участіе Herr Spoff, первый пьянистъ валахскаго господаря. Пріятель мой, мистеръ Ифсъ, знавшій все и здившій повсюду, разсказывалъ, что, въ бытность его въ Страсбург, въ 1830 году, какая-то madame Rebecque появилась на сцен, въ опер «Dame Blanche», и въ театр, по этому поводу, произошла большая суматоха. Ее освистали частію за дурную игру, но главнйшимъ образомъ, вслдствіе злонамреннаго недоброжелательства нкоторыхъ особъ, сидвшихъ въ партер. Мистеръ Ифсъ уврялъ меня, что несчастная дебютантка была не кто другая, какъ мистриссъ Родонъ Кроли.
И была она скиталицей на земл въ полномъ смысл этого слова. При деньгахъ она играла, безъ денегъ — пускалась въ промышленность, проматывая въ томъ и другомъ случа заработанную копейку. Везд была она… Мн сказывали еще, будто въ Париж она случайнымъ образомъ открыла свою родственницу, бабушку съ матерней стороны, которая была совсмъ не Монморанси, а какая-то грязная старушенка, смотрительница за ложаии въ театр. Встрча между ними была вроятно очень трогательная, но писателю настоящей исторіи неизвстны подробности этого событія.
Мстомъ ея послдняго, отчаяннаго подвига, былъ Римъ, куда она отправилась съ двумя прежними пріятелями и собутыльниками Родона Кроли. Частица ея небольшаго вдовьяго капитала была переведена на имя главнаго банкира въ этомъ город, но дло извстное: какъ-скоро хранится у банкира Полоніа вашъ капиталъ, превышающій сумму пятисотъ скуди, вы непремнно будете имть пригласительные билеты на зимніе балы этого туза. Итакъ, ничего нтъ удивительнаго, если Ребекка получила возможность рисоваться въ салонахъ принца и пршщессы Полоніа. Принчипесса принадлежала къ знаменитому дому Помпилія и, само-собою разумется, происходила по прямой линіи отъ Нумы Помпилія и нимфы Эгеріи. Ддъ банкира, Алессандро Полоніа, торговалъ въ свое время мыломъ, духами, табакомъ, платками, со включеніемъ элексира долгой жизни, который доставилъ ему особую извстность. Въ салонахъ его внука густыми толпами тснились и перемшивались вс возможныя знаменитости, иностранныя и отечественныя, дипломатическія и военныя, ученыя и артистическія, monsignori, милорды и messieurs.
Ребекка только-что пріхала изъ Флоренціи, и остановилась въ трактир. Получивъ пригласительный билетъ, она, въ блистательномъ костюм, явилась на балъ въ сопровожденіи майора Лодера, съ которымъ путешествовала въ ту пору. Майоръ въ прошломъ году на дуэли убилъ въ Неапол синьйора Равіоли, и въ прошломъ же году, за карточнымъ столомъ, поссорился съ сэромъ Джономъ Букскиномъ. При вход въ салоны Ребекка угадала многихъ особъ, которыхъ въ былыя времена, затмвала своимъ блескомъ. Майоръ Лодеръ тоже съ своей стороны узналъ многихъ историческихъ людей, служившихъ въ Каталоніи, Мехик и стоявшихъ съ нимъ на самой короткой ног. Но земляки майора избгали его. Облокотившись на руку своего кавалера, Ребекка скорымъ шагомъ прошла нсколько залъ, и выпила въ буфет нсколько бокаловъ шампанскаго. Пробжавъ наконецъ черезъ длинную анфиладу аппартаментовъ,
Еще разъ со всею силой вспыхнулъ въ ней инстинктъ свтской женщины, и она вздохнула глубоко, вспомнивъ о своихъ вечерахъ на Курцонской улиц. «Эта Итальянка наводитъ на него скуку», думала она: «а я, бывало, забавляла его!» Тысячи надеждъ, воспоминаній, опасеній; затолпились въ одно и то же время въ ея трепещущемъ сердц. Сверкающій взоръ ея не отрывался уже отъ лорда Стейна. «Какой умъ, какія манеры, какой остроумный разговоръ!» повторяла она самой себ. Лордъ Стейнъ, улыбнувшійся своей сосдк, поднялъ голову и увидлъ Ребекку. Взоры ихъ встртились. Ребекка вооружилась очаровательнйшей улыбкой, и сдлала ему реверансъ, почтительный и робкій. Лордъ Стейнъ поблднлъ какъ Макбетъ передъ привидніемъ Банко. Въ эту самую мнауту подошелъ къ Ребекк майоръ Лодеръ.
— Пойдемъ ужинать, сказалъ онъ ей, — я видлъ столько открытыхъ и жующихъ ртовъ, что аппетитъ мой навострился отличнйшимъ образомъ. Вдовушка Клико соскучилась о насъ.
Ребекка съ замирающимъ сердцемъ, должна была идти, и въ буфет майоръ Лодеръ присоединился съ ней къ своимъ испытаннымъ друзьямъ.
На другой день она вышла гулять на гору Пинчіо, въ смутной надежд встртиться съ лордомъ Стейномъ, но вмсто всякаго ожиданія и всякой надежды, встртилъ ее мистеръ Фишъ, повренный лорда Стефна. Онъ подошелъ къ ней съ фамильярнымъ видомъ, и слегка приставилъ руку къ своей шляп.
— Я зналъ, что вы здсь, мадамъ, сказалъ мистеръ Фишъ, — я слдилъ за вами отъ самой гостинницы. Мн нужно предложить вамъ совтъ.
— Отъ имени маркиза Стейна? спросила Ребекка величественнымъ тономъ, слегка взволнованная отрадной надеждой.
— Нтъ, совтъ моего собственнаго изобртенія. Римскій климатъ очень нездоровъ, сударыня.
— Не въ эту пору, мистеръ Фишъ.
— Извините, римскій климатъ ужасно для васъ нездоровъ, именно въ эту минуту, увряю васъ. Для нкоторыхъ особъ эта злокачественная malaria продолжается всегда. Поврьте, мистриссъ Кроли, проклятый втеръ надулъ на васъ ужасную горячку. Вы были всегда очень добры, сударыня, и я принимаю въ васъ душевное участіе. Вотъ вамъ мой пріятельскій совтъ: узжайте изъ Рима сію же минуту, иначе вы захвораете смертельно, и не выздоровете никогда.
Ребекка разразилась неистовымъ хохотомъ.
— Какъ? Изподтишка убить бдную женщину? Но это романъ въ чистйшемъ итальянскомъ вкус. Я останусь въ Рим, хотя бы только для того, чтобъ побсить надменнаго лорда. Друзья, надюсь, защитятъ меня отъ всхъ вашихъ кинжаловъ,
Мистеръ Фишъ разразился въ свою очередь самымъ бшенымъ смхомъ.
— Васъ защитятъ? Кто жь бы это? Пріятели, съ которыми вы угощаетесь въ буфетахъ! Но эти люди, мистриссъ Кроли, возьмутъ за вашу голову никакъ не больше сотни луидоровъ. Мы отлично знаемъ этого Лодера: онъ такой же майоръ, какъ я маркизъ, съ тою разницею, что намъ ничего не стоитъ упрятать его на галеры. У насъ, видите ли, мистриссъ Кроли, водятся пріятели повсюду; мы знаемъ, напримръ, съ какими особами были вы въ Париж, и какія ваши связи въ Рим. Э, Боже мой, откройте ваши большіе глаза, мистриссъ Кроли! Какъ это случилось, что васъ нигд не принималъ никакой посланникъ? Есть, стало-быть, ужасный человкъ, котораго вы обидли, и этотъ человкъ не прощаетъ никогда. Онъ разсвирплъ какъ тигръ, когда васъ увидлъ. Синьора Белладонна сдлала ему ужасную сцену, а вы не понимаете, что значитъ гнвъ синьоры Белладонны!
— А! такъ это синьора Белладонна! воскликнула Ребекка, оправляясь отъ своего оцпеннія.
— Да, она очень ревнива, но я говорю вамъ о милорд. Вы сдлали отчаянный промахъ, когда осмлились показаться ему на глаза. Вы жестоко раскаетесь, если промедлите тутъ еще нсколько часовъ, обратите вниманіе на эти слова, и убирайтесь поскоре… но вотъ коляска милорда.
Схвативъ за руку Ребекку, онъ потащилъ ее въ ближайшую аллею въ. ту минуту, какъ коляска лорда Стейна възжала на гору Пинчіо. Синьора Белладонна, Итальянка съ черными глазами и живымъ румянцемъ на блдныхъ щекахъ, полулежала на бархатныхъ подушкахъ подл стараго милорда, угрюмаго и сердитаго. Глаза его сверкали повременамъ страшнымъ и дикимъ блескомъ.