Бедный Павел. Часть 2
Шрифт:
Так что Шелихов получил Святого Павла, а Камчатские переселенцы должны были использовать Святого Николая. Все остались вполне довольны. К Шелихову также на взаимной основе переходила часть учёных. Долгая дорога и лишения избавили руководство ссыльных от иллюзий, касаемо неисчерпаемости человеческого ресурса. Истина, что надо помогать друг другу, чтобы выжить, доходила уже до самых упрямых.
Глава 14
В мире меж тем происходили преинтереснейшие события. Противостояние между английским
Английский посланник при нашем дворе Роберт Ганнинг, начал обхаживать Маврокордата на предмет русской помощи Британской короне в этом конфликте. Константин Николаевич дипломатично уверял почти союзника в нашей лояльности, но не давал никаких обещаний, ссылаясь на тяжёлое экономическое положение. Но этот Ганнинг оказался очень странным персонажем, который слышал только то, что хотел, а памятуя о мозаике, которую я преподнёс его королю, и, посчитав её знаком высочайшей преданности России идеям союза с Великобританией, уверил своего монарха в нашем искреннем желании вмешаться.
Так что в августе 1775 мама пригласила меня к себе в Петергоф, обсудить личное послание Георга III Английского [86] . Я взял с собой Маврокордата и прибыл незамедлительно — с такими вещами не шутят.
Мы сидели вчетвером — я, мама, Маврокордат и Потёмкин. Императрица читала послание брата-монарха, а мы слушали. Георг выдал такой текст, что я даже подавился квасом, который пил ввиду летней жары. Настолько выспренного и наглого сообщения я ещё не слышал. Тон его соответствовал скорее отношениям между восточным правителем древности и его сатрапом, чем между двумя друзьями. Если не обращать внимания на тон, то англичане требовали от нас двадцати- или даже тридцатитысячного войска в Канаде и денежной субсидии в три миллиона фунтов.
86
Георг III — (1738–1820) король Великобритании и курфюрст Ганновера с 1760 из Ганноверской династии.
Когда мама закончила читать, все подавленно молчали. Тишина стояла несколько минут. Наконец Маврокордат высказал общее мнение:
— Это, безусловно, большая неприятность!
— Это скандал! — буркнул Потёмкин.
— Конечно, это наглость, но ведь этот самовлюблённый павлин, возглавляет нашего главного, пусть неформального, союзника в Европе и одного из основных торговых партнёров! — это уже я.
— И что ты предлагаешь, Павел, согласиться с его требованиями? — удивлённо подняла брови мама.
— Упаси меня Господи! У нас нет денег, свободных войск, да если бы и были, то отправлять своих солдат в чужую страну за тридевять земель под командование таким же, как наш британский брат, напыщенным полудуркам, я не готов!
— Ха-ха, а про деньги ты не сказал — денег тебе
— Были бы деньги, можно было бы поторговаться! А вот людей не дам!
Мама улыбнулась мне и сказала:
— Я полностью согласна с мнением Наследника! Но всё-таки, что нам делать? Как отвечать?
— Отказать им нельзя, но и согласиться с их требованиями мы не можем. — начал Маврокордат, — Значит, нам надлежит убеждать англичан, что Россия сейчас достоверно не в состоянии сделать требуемое ими! Пусть это их, скорее всего, и не убедит. — тихо закончил старый дипломат.
— Да, по тону Георга очевидно, что он не принял бы нашего отказа, даже если бы в Петербурге стояли шведы, а в Москве — крымчаки. Надо же «даю своё милостивое согласие»! — поморщился Потёмкин.
— Что говорит Мусин-Пушкин? — спросил я у Маврокордата, имея в виду нашего посланника в Англии.
— Да, менять его надо — он узнал об этом письме из моего запроса! Но, судя по данным наших купцов и агентов, это действительно мнение самого короля, подкреплённое соображениями премьер-министра Фредерика Норта. Они — два сапога пара! Норт интересуется только деньгами, армия на голодном пайке, вон колонии уже бунтуют…
— Разрыв торговых отношений будет?
— Однозначно ничего не будет! Норт считает деньги, и терять их не станет!
— Что они могут нам сделать? — это уже мама.
— Гадить с Турцией, Швецией. И, наверное, всё. С французами сейчас у них всё плохо — вот-вот война начнётся. Пруссаки с нами ссориться не будут, даже если шведы на нас полезут, а это маловероятно — будут бояться, что цесарцы им в спину ударят.
— Значит, пока не страшно! — резюмировал Потёмкин.
— Пока да, но вот потом это может нам выйти боком! — я был мрачен, — Я попросил бы тебя, Григорий Александрович, поразвлекать Ганнинга. Пусть увидит масштаб наших проблем в армии и хозяйстве. Мама, ты не против?
— Нет, Павел! Я согласна с тобой. Может, и ты тоже?
— Да, я, пожалуй, присоединюсь к нему, здесь кашу маслом не испортить. Что будем делать с ответом?
— Я попросила бы Константина Николаевича подготовить проект письма. — Маврокордат церемонно поклонился.
Послание вышло на загляденье — предельно вежливое, честное, дружеское. Я даже под большим секретом продемонстрировал Ганнингу полупустые императорские сокровищницы. Но, как и предполагалось, наш отказ не был принят с пониманием.
Маленький Ивайло Гешов горько плакал и уже не обращал внимания на погремушку, которой его пытался развлекать отец.
— Богдан, ну когда же ты проведёшь с нами, хотя бы несколько недель! Ивайло каждый раз тебя узнает заново! А я! Мне плохо без тебя! Я скучаю! — Ефросинья надула губы и готова была расплакаться.
— Любимая моя! Ты же знаешь, ходить по морю — это моя работа!
— У тебя три судна! Ты перевозишь чужие грузы! Зачем тебе плавать самому?
— У меня есть дела, которые я не могу доверить никому другому.