Бедный Павел. Часть 2
Шрифт:
Так что основной идеей нового манифеста было ограничить срок службы, сделать рекрутские наборы предсказуемыми и по срокам, и по числу забираемых в армию и определить, как будут поощрены отставники. Вокруг сроков службы и числа рекрутов сейчас и ломались копья. Традиционные представления армии требовали пожизненной солдатчины, что обуславливалось нежеланием обучать новых солдат и нехваткой призывного контингента — натуральное хозяйство с малым приростом населения не давало существовать по-другому.
Я же справедливо говорил о том, что отказ от пожизненного срока службы, вернёт после солдатчины в состав производительных сил большинство призванных. Причём навыки отставников будут значительно выше, чем у рекрутов, что не только полностью компенсирует
В общем, я хотел, чтобы солдаты служили не более десяти лет, а многие армейские офицеры и генералы хотели двадцать пять. Вот и боролись. Моими союзниками были военачальники, которые стояли во главе наместничеств, а группу консерваторов составляли командующие войсками, что размещались далеко от наших границ.
Такое разделение было вполне понятно — первые, руководя хозяйственным освоением новых земель, отлично замечали эффект возвращения солдат в мирную жизнь и активно применяли эти качества отставников и отказываться от их использования не собирались. Вторые же, занимаясь только армейскими проблемами, не видели причин отдавать больше сил обучению, в основном будучи полностью удовлетворёнными неспешным образом жизни.
Я был уверен, что мои боевые генералы одолеют оппозицию — в конце концов, весь вопрос был в системе обучения и использовании солдат начальниками в качестве собственных крепостных, а это воспринималось большинством офицеров, прошедших войну, одинаково отрицательно. Командиры видели, что в результате обучения солдаты становятся более способными к управляемым действиям, а это резко повышает вероятность победы и получения умелыми офицерами наград и чинов. Вознаграждение же отставников в целом не вызывало споров, они должны были получать земельные наделы либо денежное поощрение в зависимости от заслуг.
Манифест же «Об орденах» создавал систему наград империи. До сей поры ордена в России были скорее неким церемониальными украшениями, опирающимися на европейскую традицию рыцарских сообществ. Порядок награждения ими не был определён с достаточной чёткостью. Мне же хотелось получить систему поощрений, подобную той, что видел в своей прежней жизни.
Все ордена получали новые уставы и чёткий статут. Орден святого Андрея Первозванного теперь мог вручаться только за решительные победы в войне, дипломатические успехи или великие достижения в управлении армией, флотом или на гражданской службе. Святым Георгием должны были награждать исключительно за личную храбрость и доблесть. Святой Александр Невский же становился полководческим орденом. Для гражданской службы учреждался орден святого Владимира, для награждений отличившихся офицеров и чиновников создавался орден святого Иоанна Грозного. Святая Екатерина определялась женским орденом за заслуги перед отечеством. Теперь наши ордена, кроме Андрея Первозванного, имели четыре степени.
Наконец все ордена, кроме Андрея и Екатерины, должны были получить медали трёх степеней для награждения нижних чинов. Новые награды давали большие преимущества своим кавалерам в различных вопросах. Для солдат и унтеров награждение тремя медалями открывало дорогу в офицеры.
Обсуждение и подготовка манифестов выжали из меня последние соки. Я ехал уже просто отдохнуть, хоть чуть-чуть, от совещаний, приёмов, аудиенций и прочее.
Медное, что располагалось недалеко от Твери, было обязательным пунктом моей программы. Мы свернули с тракта, отъехали немного. Вонь стояла неимоверная. Что же — специфика работы, здесь строились крупная бойня, консервный, салотопный и кожевенный заводы. Прасолы уже не могли обеспечить растущее производство в Передельцах скотом. Окрестные крестьяне переходили на откорм бычков, что было выгоднее, чем выращивать хлеб, но пока сырья не хватало, и я решил построить новый завод уже здесь,
Место выбрали неслучайно. Болотов считал, что в этих краях был слишком холодный климат для пшеницы, и выгодное земледелие было возможно только при выращивании картофеля, кормов и садов. Я не сомневался в его выводах. Населения вокруг было достаточно, и откорм бычков мог стать вполне нормальным заработком для местных крестьян. Консервы отсюда по Тверце и по государевой дороге могли спокойно перевозиться по всей стране.
Салотопный заводик был экспериментальным производством для обеспечения сырьём мыловаренной промышленности, которая быстро росла. Наше мыло было хорошего качества для России и успешно продавалось среди горожан, однако оно было слишком дорого для повседневного потребления крестьян. Мои мыловары были готовы расширять и удешевлять производство, но пока препятствием служило именно отсутствие постоянных поставок жиров.
Растительных масел у нас было всё ещё недостаточно, а качество сала, что топили кустари, было нестабильно, да и жуткий запах требовалось убрать подальше. Был человек, который смог организовать процесс и тащить этот воз. Тимофей Мыльников, сын и наследник Варфоломея Мыльникова, что когда-то стал моим компаньоном в мыловарении, оказался фанатиком парфюмерного производства. Обучившись за границей, он вернулся с кучей новых идей. Его товарищ по учёбе, тоже Тимофей, но Блинов, составил ему пару, и они достигли многого.
Уже два года наше мыло продавалось за границей. А авантюризм Симона Лейбовича дал мощнейший толчок популярности их товара. Лейбович, а точнее, уже барон фон Штейнбург из Брауншвейга, смог устроить демонстрацию русского мыла в Париже и сравнение новых сортов с французскими. Всё было организовано как издевательство над нашим товаром. Для этого собрался весь бомонд государства, во главе с королём и королевой. Как же — какие-то дикари смеют конкурировать с безупречным марсельским мылом!
Знатоки сего галантного продукта раскрывали упаковки, ощущали аромат мыла, оценивали его мягкость для кожи и тому подобное. Однако, после оглашения результата, который был ожидаем и предсказуем — безоговорочная победа Франции, на сцену вышел известнейший парижский нотариус, мэтр Бевье. Он уверенно сообщил зрителям, что в его присутствии, непосредственно перед демонстрацией было произведена подмена упаковки, таким образом, все многочисленные судьи конкурса безусловно признали русское мыло много лучшим, чем все европейские сорта.
Скандал был огромный и барона Штейнбурга спас только весёлый нрав королевской четы, которая признала успех розыгрыша, и Симон всего лишь был выслан из Франции. Чуть позже был издан запрет на ввоз в королевство нашего мыла, что послужило для него ещё большей рекламой. А когда половину дела Штейнбурга, который уже открыл во Франции множество салонов по продаже русских товаров, купил граф де Водрёй, игравший одну из первых скрипок в окружении Марии-Антуанетты, популярность нашего мыла взлетела до небес. Даже в Версале местные болтуны и иностранные дипломаты открыто судачили о том, что Король Людовик и Королева Мария-Антуанетта используют только русское мыло, которое тайно привозят им прямо от двора Екатерины II.
Сколько это стоило Лейбовичу, я судить не брался. Но продажи нашего мыла в Европу ограничивались пока только его недостаточным производством, причём именно из-за отсутствия качественного жира в нужном количестве. Нехватка и цена сырья также мешали нам выпускать дешёвые сорта, которые были бы доступны и крестьянам. Для решения этой проблемы два Тимофея и предложили организовать специальную мануфактуру по изготовлению животных жиров из отходов консервного производства.
Инициатива шла снизу, и это было прекрасно. Я никогда бы не смог организовать систему мелких производств, которые и дают на выходе промышленность. Наверное, каким-то одним делом я бы смог заняться, но те многочисленные отрасли, что нам нужны, одному мне были не по зубам. И огромное облегчения приносило появление таких Мыльниковых, Мясных, Цильхов…