Белая как снег
Шрифт:
Анья наклонился вперед и открыла себе сникерс.
– То есть с Мунком, – улыбнулся Людвиг, подув на свой чай.
– Да, или с Анетте, она же тут всем рулит, да?
– Смотря чем, – сказал Грёнли, открывая письмо в почте – ничего интересного, предложение увеличить пенис.
У Грёнли не было необходимости увеличивать пенис, как и любые другие части тела, поэтому он удалил рекламу, но не знал, в какую папку отправить.
– А в чем вообще разница между корзиной и спамом?
Громко засмеявшись, Анья провела рукой по своим мелким кудряшкам.
– Ты такой милый, Людвиг.
– Что?
– Ты как мой папа. Он тоже не разбирается в компьютерах. Я сегодня по телефону пыталась помочь ему загрузить фотографии в папку на рабочем столе. Спустя полчаса, когда у него так ничего и не получилось, до меня дошло, что он имел в виду настоящий рабочий стол, на котором стоит компьютер, и для этого отец принес бумажную папку.
– Смешно, – сказал Людвиг, сделав глоток чая.
– Так что хорошо, что у тебя есть я.
Полячка положила ноги на стол и закинула руки за голову.
– Да, мне очень повезло, Анья.
– Я бы тут со скуки померла без тебя, так что хорошо, что мы вместе.
Она послала ему воздушный поцелуй и выругалась, когда ее компьютер опять пискнул.
– Да черт бы вас побрал, я больше не хочу от вас никаких писем. Хватит нам шведских документов. Я не могу больше!
Сунув остатки сникерса в рот, Анья вытерла руки о рубашку в клеточку.
Вдруг на столе Людвига завибрировал мобильный.
Мунк.
– Привет, Людвиг, у меня срочное дело.
– Слушаю.
– Мне нужна вся информация по Франку Хельмеру.
Людвиг прикрыл трубку рукой и позвал Анью к своему монитору.
– Это срочно. Что у нас есть по Франку Хельмеру?
Анья кивнула и бросилась к клавиатуре.
– Их двое – один в Алте, Франк Роберт Хельмер, пенсионер, семьдесят один год. Второй в Манглерюде. Франк Хельмер, тридцать шесть лет. Два адреса, домашний и какой-то фирмы в Люсакере, сантехнической, кажется…
– Людвиг, ты тут?
– Я тут, мы нашли его. Думаю, пенсионер из Финнмарка тебя не очень заинтересует, так что отправляю того, что из Осло. Франк Хельмер. Мы нашли два адреса – домашний и фирмы сантехников.
– Супер, Людвиг. Отправь мне и Мие, хорошо?
– Будет сделано.
Анья открыла банку колы и подняла брови от удивления.
– Сильно.
Людвиг улыбнулся.
– Думаю, тебе надо остаться здесь, Анья.
– Я тоже так думаю, на самом деле, – ответила она, надвинув очки на нос, когда в дверь постучали.
– Извините?
Шведский психолог.
– Извините, что отвлекаю, но Миа не подходит к телефону. Вы не знаете, где она?
Одиннадцатилетний Кевин Мюклебюст сидел за круглым обеденным столом в их маленькой подвальной квартирке, не зная, радоваться ему или грустить. С одной стороны, он, конечно, рад, что у мамы все хорошо. Она вся светилась – купила свежий хлеб, пожарила яичницу с беконом. Принарядилась – надела нормальную одежду. Обычно по утрам она ходила в халате, если вообще вставала к этому времени. Но сейчас, с появлением нового дяди в доме, все изменилось. Настоящий мужчина, а не ребенок, пытавшийся стать мужчиной. Ульф, водитель эвакуатора НАФ, снова ночевал у них. Кевин слышал, как они хихикали за тонкой стеной, составляя для него план. Они собирались сделать вид, что этот план Кевину на пользу, но он-то знал, чего они хотят и почему собираются выдворить его из дома.
– Слушай, Кевин, – приторно начала мама, наливая кофе дяде, который теперь был мужчиной в доме.
Вообще-то Кевину не хотелось сидеть с ними. Они гладили и трогали друг друга, и мама вела себя странно: хихикала, прикрывая рукой рот, на стуле сидела ровно, а не как обычно, закинув ноги на стол. Пепельницы были пусты, мама даже пропылесосила, по крайней мере, ковер под столом у телевизора – обычно там все было в пепле. Да и есть Кевину не хотелось. Но мама была такая радостная, что он решил, что надо попробовать, и намазал хлеб икрой трески и маленькими кусочками ел его.
– Слушай, Кевин, – повторила мама, погладив сына по руке и предложив ему кусочек сахара из миски, которую Кевин ни разу раньше не видел.
– Да, мама, – ответил он.
– Слушай, мы с Ульфом придумали кое-что интересное.
Она села ровно, поправив фартук с надписью «Лучший повар в мире».
– Что интересное?
Кевин, конечно, просто подыгрывал ей. Он же знал, что она скажет. Он слышал их разговор, даже накрыться подушкой не помогло.
– Ну, мы подумали, – продолжала мама, накрывая рукой ладонь Ульфа. – Что, если вам с Ронни пойти в поход? Взять с собой перекусить, переночевать в палатке, классно будет?
– Звучит классно, да, – пробормотал Ульф, сделав глоток кофе.
– Вот-вот. Вы же можете взять фонарики. Может, удочки? Сможете дойти до самого озера Гротьённ? Порыбачить там?
Мама, видимо, забыла, что у них нет ни палатки, ни фонариков, ни удочек, но это не помешало их плану.
– А как же Ронни? Мы же с ним больше не общаемся.
Кевин запивал бутерброд молоком.
– О, я все улажу, – улыбнулась мама, ее лицо немного помрачнело.
Наверное, она не все рассказала новому дяде, что совсем не удивительно.
– Я сегодня поговорю с его мамой, мы же хорошо знаем друг друга, нет причин ссориться, правда?
– Конечно, лучше жить дружно, – кашлянул дядя по имени Ульф, положив на бутерброд макрель поверх масла.
– Хорошо, – произнес Кевин, наконец проглотив кусочек хлеба.
В глазах мамы и Ульфа была радость, когда они быстро переглянулись, как бы украдкой.
– Как здорово, – расплылась она в улыбке.
– Да, будет весело, – подтвердил он.
– Поговори с мамой Ронни, если он, конечно, не против пойти, – сказал Кевин.
И это было искренне. Он скучал по Ронни. Они виделись в школе, но это не то.
– Я все улажу, – улыбнулась мама, наливая себе кофе.
Кевин не смог доесть дурацкий бутерброд.
– Я наелся.
– Хорошо. Что нужно сказать?
Опять спектакль, но на этот раз он не понял, что она имела в виду.
– Что?..
– Что нужно сказать после еды?
– А, спасибо, было очень вкусно, – поблагодарил Кевин и встал из-за стола.
– Не забудь отнести тарелку в раковину.