Белая кость
Шрифт:
Дмитрий пришел в восторг от его умения драться, даже забыл о боли. Но головы не потерял и потому заметил, как за спиной умельца поднялся-таки первый «реалист». В руке его сверкнуло и взлетело вверх лезвие ножа.
— Нож! — крикнул Бекешев.
Мужчина резко повернулся одновременно с криком Дмитрия и поднырнул под руку с ножом, моментально выбросив вверх свою. Когда две руки бесшумно столкнулись, образовав крест, он мгновенно пропустил вторую руку под мышкой нападавшего и сделал замок. Заломив руку с ножом, одновременно выставил бедро вперед и бросил через него реалиста. Все произошло в доли секунды. Короткий удар ногой по корпусу лежащего, его тонкий вскрик — и выломать нож из ослабевших пальцев уже не составило труда.
— Зарежу, если подойдете. А потом вас, — спокойно, как будто речь не шла об убийстве, сказал он, приставив нож к горлу главаря. Обращался он к тем двоим, которые уже успели вскочить и в нетерпении отомстить пошли на него, пока еще не осознав, что столкнулись с бойцом, который по мастерству не им чета. Мужчина не хотел их больше бить и потому справедливо посчитал, что угрозы будет достаточно.
Они застыли, напрягая не привыкшие думать мозги в попытке решить сложную задачу: как поступить? Удрать и бросить в беде своего предводителя? Да он потом… ясно, что будет потом. Попытаться выручить? Так ведь по правде ткнет ножом, и не докажешь, что нарочно. Их приятель сам мог напороться. А если даже и не ткнет, то и без ножа с ними справится.
Мужчина разрешил их сомнения:
— Валите отсюда, пока я добрый. И ты вставай. Простынешь. Нож теперь мой. Пшел вон! — он еще раз ткнул ногой старшего. И тот опять вскрикнул — этот мужик явно знал, куда бить.
Дмитрий с трудом встал и одним глазом наблюдал, как удаляются его враги. Все трое спешили уйти подальше и оглядывались редко. Когда дошли до переулка, один из них крикнул:
— Ты постой здесь немного, косоглазый, мы сейчас вернемся! Тогда потолкуем…
Мужчина повернулся к Бекешеву и сказал:
— Значит, надо уходить, сейчас с кодлой придут. Ты как, гимназист, идти-то можешь?
— Могу, — зашевелил разбитыми губами Дмитрий. Чувствовал себя скверно, болело все, но переломов, кажется, не было. Пошатываясь, подошел к спасителю.
Действительно, азиатское лицо. Наверное, татарин или калмык, кто их там разберет…
— Спасибо!
— На здоровье, — усмехнулся мужчина и удивился: — Да ты совсем пацан! А прыгаешь хорошо — я еще от угла заметил. Ладно, топай давай, и быстрее.
— Нет!
— Что нет?
— Научите меня. Хочу, как вы…
— Иди, иди. Я подаю только по субботам, — мужчина повернулся к нему спиной и быстро зашагал.
— А я согласен и по субботам, — Дмитрий сжал зубы от боли и пошел за ним, стремясь не отстать, хотя и трудно было.
— Воля твоя, только ведь я ждать не буду, — и мужчина прибавил скорости.
Наддал и Дмитрий.
Они шли молча, стремясь побыстрее покинуть враждебную территорию. Мужчина шел легким шагом, без видимых усилий, но скорость его хода велика. Дмитрий почти бежал, понимая уже, что спаситель просто хочет оторваться от него, — дело не в угрозах шпаны. А тот несколько раз оборачивался, как бы проверяя, не отстал ли гимназист, и, к своему удивлению, все время видел его всего в нескольких шагах позади себя.
Наконец они вышли на широкую улицу с газовыми фонарями, экипажами, городовыми, толпой гуляющих… Здесь можно было расслабиться. Но мужчина, как бы подтвердив догадку гимназиста, что хочет избавиться от настырного парня, даже не подумал сбавить скорость, как будто проверял своего будущего ученика на выносливость. Дмитрий стиснул зубы еще крепче — сдохнет, но не отстанет.
Так они прошли больше версты, и когда Дмитрий готов был сдаться, мужчина вдруг остановился и повернулся к нему:
— Урок первый, — деловито сказал он, — если видишь, что будешь бит, не стыдись отступать. Ничего зазорного. Ты не честь дамы защищаешь.
— Да я б удрал, — тут же ответил Дмитрий и мысленно возликовал, услышав первые слова мужчины. — Они меня в кольцо взяли.
— Значит, котелок у тебя варит, — смягчился будущий учитель. — Теперь хочу быстроту твою проверить. Здесь и сейчас, пока не оклемался от побоев. Совсем простенькая задачка.
Он достал из потайного кармана полушубка портмоне и вытащил из него новенькую красненькую. Двумя пальцами взял ее за узкую сторону, как будто на прищепку подвесил. Нижнюю ее часть просунул между большим и указательным пальцами второй руки. Разжал пальцы — и десятка полетела на снег. Пальцами второй руки схватил летящую вниз бумажку.
— Иди сюда, — скомандовал он.
Когда Дмитрий подошел, взял его руку с кровавыми ссадинами на костяшках пальцев и поднял вверх. Просунул нижнюю часть десятки между пальцами Дмитрия.
— Я отпущу, а ты поймаешь, как я только что. Одна попытка. Не схватишь — здесь и разойдемся. Понятна задача?
За словом «понятна» отпустил купюру.
Дмитрий инстинктивно дернул рукой и сжал пальцы. Подцепил десятку за самый краешек.
— Запоминай адрес, — мужчина неторопливо положил десятку в портмоне и произнес название улицы и номер дома. Когда Дмитрий кивнул, продолжил: — Меня звать Мусса Алиевич. Начнем с двух уроков в неделю. Семь рублев урок! Домашнее задание. Один раз не выполнил — расстались. Жду через субботу, когда красота с лица сползет. Приходи после занятий в гимназии.
— Я не знаю насчет денег. Дорого, — приуныл Дмитрий, не представляя, где достанет такие деньги.
— Беднякам не подаю. Если родители не могут помочь, я тоже не смогу. Приходи с деньгами на три урока вперед. Или не приходи совсем. Прощай, — мужчина быстро пошел по улице. Ни разу не оглянулся.
Павел помог младшему брату написать письмо. Дмитрий очень хотел передать на бумаге свое страстное желание овладеть искусством самообороны. И убеждался в собственной бездарности: не мог он выразить свои чувства в письме. Так и мучился, пока за дело не взялся его мудрый брат. Он, можно сказать, продиктовал Дмитрию послание. И в нем нашлось место не только словам о страстном желании, но и обещанию, что никогда не употребит мастерство борьбы на дурное дело. И главное — он будущий офицер, и ему надо уметь не только за себя постоять, но и побеждать врага.
Кстати, Павел тоже загорелся, но не смог пройти такую же проверку на быстроту реакции, которую будущий учитель устроил Дмитрию. Каждый раз его пальцы только воздух хватали, а пятерка волнисто летела на пол.
— Не возьмет, даже не пробуй, — заключил Дмитрий, притворившись, что сожалеет. Наконец-то он хоть в этом оказался выше брата!
Через четыре дня к братьям в дом пришел тот самый староста, которому Дмитрий прокусил палец.
Он передал гостинцы, письма и конверт с деньгами. В нем было семьдесят рублей десятками. И на листочке одно только слово, написанное матерью: «Одобряем».