Белокурая гейша
Шрифт:
– С тех самых пор, как впервые увидел тебя, я ждал долгие годы, чтобы своим копьем подарить тебе наслаждение, Кэтлин-сан, - прошептал Хиса мне на ухо.
– Я тоже этого ждала, Хиса-дон, но тебе же отлично известно, что это против правил.
– Я задержала дыхание, удивленная собственными словами. Да, я хотела его, но еще больше я хотела стать гейшей.
– Я хочу вкусить твоей сладости, Кэтлин-сан, почувствовать твой тонкий манящий аромат, ощутить, как ты с силой сжимаешь мой пенис.
– Я не могу,–
Прочный, как сердце гейши, вспомнилось мне высказывание Марико, эхо настойчивого голоса которой звучало в моей голове, напоминая о том, что мы живем в мире, в котором нет места чувствам женщины. Киото - это город секретов души.
Секретов гейши.
И я не могла их предать.
– Я должна идти, Хиса-дон, - прошептала я, поднимая голову и отодвигая бедра подальше от него.
– Говорят, что ты самая прекрасная майко в Киото, Кэтлин-сан, - прошептал он мне на ухо, затем принялся покусывать его.
Вопреки самой себе, я охнула и глубоко вдохнула. В нос мне ударил сильный древесный запах.
– Ты уже не мальчик, Хиса-дон, - сказала я и тут же раскаялась в своих словах. Тело его напряглось, и он снова прижался ко мне, заставляя мое лоно увлажниться, искушая его обещанием лунных ночей, когда его обнаженное тело будет омыто ароматными белыми цветами.
– Так позволь мне сделать тебя женщиной, Кэтлин-сан, хоть я и поплачусь головой, если окасан узнает о нас, - произнес он, прося меня пожертвовать своей приближенностью к богам и пойти с ним.
– Услышать твой крик в ночи того стоит.
Я провела языком по губам, пробуя на вкус свое желание. Он говорил о величайшем женском наслаждении - оргазме.
Нет, я не могу. Я должна что-то предпринять, и быстро. Но что?
Если он подумает, что я не девственница, я смогу отправить его восвояси, не уронив своего достоинства.
Понизив голос, я произнесла обольстительным тоном:
– Ты не первый мой любовник, Хиса-дон. Многих мужчин ублажала я на своем футоне - политиков, придворных, даже принцев крови.
Хиса улыбнулся и покачал головой:
– Это неправда, Кэтлин-сан. По традиции окасан устраивает торги весной.
Я нахмурилась. Итак, ему известно о ритуале, согласно которому девственность майко продают тому, кто предложит за нее самую высшую цену. Обычай этот уходил корнями во времена сёгунов, когда проститутки Йошивары устраивали представления под бело-розовыми цветками сакуры весной и продавали свою девственность.
Я же
– Отчего ты так уверен, что у меня еще не было любовника?
– спросила я.
– Оттого что, познай ты других мужчин, не жаждала бы сейчас с такой горячностью вкусить упавший под ноги плод.
Я пожала плечами. Слова его имели двойственный смысл. Он утверждал, что стоит ниже меня на социальной лестнице. Тем не менее, меня пугало, что Хиса готов был нарушить ради меня правила света и рисковать своей головой, которая в конечном итоге могла оказаться насаженной на шест за пределами города. Я не хотела, чтобы он расстался с жизнью из-за меня.
Совесть терзала мне сознание. Я просто обязана отослать юношу восвояси, пока нас не обнаружили. Но боги не будут к нам так немилосердны.
Не так ли?
– Если ты позволишь ему отведать твой золотой персик, Кэтлин-сан, - произнес за моей спиной девичий голос, - то он окажется навсегда испорченным.
Глава 5
Я крепко зажмурилась. Марико. Она последовала за мной в потаенный уголок сада, где росли карликовые сосны и были расставлены каменные светильники с трепещущими огоньками. Мы приходили сюда, когда хотели забыть о своих жизненных невзгодах. Я всегда считала это место волшебным дворцовым садом, затерянным в зачарованном спокойствии длинных теней, лежащих за высокими стенами.
Сегодня сад не смог спрятать мой секрет.
Марико видела, как я заигрывала с Хисой.
И что именно он со мной делал. Что бы случилось, если бы моя подруга не появилась? Отбросила бы я свои страхи, точно зернышки риса, и позволила бы ему заняться со мной любовью? Верно, я фантазировала о том, как буду лежать с ним обнаженная на снегу и тело мое будет изгибаться в его руках, а ноги широко раскинутся, готовые принять его. В своих мечтах я с силой вжималась спиной в снег, в то время как Хиса толчками двигался внутри меня, демонстрируя свою страсть и удовлетворяя мой мистический голод, который до сих пор не находил насыщения.
Нет тебе оправдания, наверняка скажет Марико, а потом напомнит о том, что я нарушила еще одно правило. Хотя я умоляла Хису прекратить шарить руками в запретных местах моего тела, в глазах подруги я была подобна степенному карпу, играющему с крючком, на который его хотят поймать, - и крючком этим был пенис юноши-рикши.
Что еще она могла подумать?
Руки мои метнулись к грудям, прикрывая их, и я могла лишь молиться, чтобы Марико забыла о том, как тесно сплелись в объятиях наши с Хисой тела, как моя лунная пещера истекала любовным соком, кипя от желания, ведь в таком случае она сразу догадалась бы, что я потеряла контроль над собой.