Белокурая гейша
Шрифт:
Подняв голову, я увидела, как лопаются веревки, удерживающие сетку в подвешенном состоянии, и она падает на татами недалеко от того места, где лежала Марико. Я закричала. Моя сестра-гейша никак не могла поверить в происходящее. Напуганная, она вскочила:
– Кимико-сан!
– Помоги мне сбить огонь, Марико-сан!
Я схватила футон, и вдвоем с Марико мы попытались загасить пламя, но оно распространялось. Все происходило слишком быстро. Столб огня искрился фиолетовыми, голубыми и коричневыми крапинками, был изрезан тенями. Мы отскочили назад, когда огонь поглотил остатки зеленой москитной сетки. Я подняла голову.
Коридор и лестничную клетку наводнили кричащие женщины - кто-то молился богам, кто-то плакал, сыпал проклятиями, звал нас. Вокруг творился сущий хаос, а мы с Марико пытались сбить пламя с остатков москитной сетки. Насколько я могла судить, именно ее возгорание являлось причиной большинства пожаров, когда уничтожались целые кварталы деревянных зданий с крытыми соломой крышами, - для нас это было делом вполне привычным. Было достаточно искры из лампы или жаровни…
…Дым сгущался. Трещало дерево. Но мы были вне опасности, так как огонь удалось сбить. Запыхавшись и утирая пот с лица, я поискала глазами гайджина. На лицах барона и Рида плясали желтые отблески. Они продолжали сражаться, а за их спинами на серой бумажной двери, ведущей на веранду, сплетались их тени, разыгрывая поединок не на жизнь, а на смерть.
Забившись в угол, я наблюдала за сражающимися древним оружием мужчинами. Когда мечи их встречались, от стальных клинков отскакивали синеватые искры. Тела их окутывал сизый туман. Я позвала гайджина, но Рид с бароном не прекратили схватку. К моему ужасу, они продолжали вести бескомпромиссную битву на сверкающих мечах.
– Ты хорошо сражаешься, - прорычал барон, - для варвара.
На что Рид ответил:
– Может, я и варвар, но у меня есть душа, которую ты, самурай, давным-давно потерял.
– Не душа моя возьмет твою девчонку и, раздвинув ей ноги, станет насиловать…
– Ты не доживешь до этого момента, барон.
– Меч Рида описал дугу перед разъяренным самураем.
– Молись своим богам, потому что сейчас ты отправишься прямиком в ад.
– Ну это мы еще посмотрим!
Барон Тонда вывернулся из-под меча гайджина и полоснул Рида по плечу, разрезав рукав его куртки, но не повредив кожи. Я вскрикнула, увидев, что барон снова идет в наступление. На этот раз Рид сделал ответный выпад, направив на барона меч.
Самурай пригнулся. На фоне черной, покрытой копотью двери, ведущей на веранду, он был едва различим - лишь темная тень. Плечи напряжены, руки сжимают меч с длинным лезвием, ноги широко расставлены. Он являл собой образчик истинного феодала.
Реакция Рида была молниеносной, чего барон никак не ожидал. Затаив дыхание, я молила богов сохранить жизнь моему любимому, когда Рид бросился на барона, но тот отступил к раздвижной бумажной двери. Я наблюдала, как с текучей грациозностью демонического лиса барон выскользнул через дверь на веранду.
Он скрылся из поля моего зрения, поглощенный черными тенями деревянной стены. Через долю секунды Рид нырнул в распоротую бумажную дверь вслед за самураем. Меня охватил величайший страх - и ощущение большой опасности. В клубящемся в комнате сером дыму витал острый аромат благовоний, смешанный с запахом битвы. Лишь один из двоих сражающихся выживет. Но кто именно? Рид был хорошим фехтовальщиком, но он явно
Я должна помочь Риду. Я не позволю ему умереть.
– Кимико-сан!
Я повернулась и увидела в противоположном конце комнаты подсвеченные сзади светом тлеющих ароматических палочек фигуры окасан и еще одной гейши, замерших в растерзанном дверном проеме и пытающихся рассмотреть, что происходит. Крошечная комната была скудно освещена, а масляная лампа грозила потухнуть в любой момент. Женщины больше не кричали, они звали нас по именам:
– Марико-сан, Кимико-сан, где вы?
– Мы здесь!– прокричала я, когда…
…кто-то сбил лампу, и масло вытекло из нее на футон, которым мы с Марико сбивали огонь. У меня перехватило дыхание от полыхнувшего пламени, заключившего меня в желто-красную клетку жара. Ведомая отчаянием, я схватила маленькую майко за руку и потянула ее прочь от горящего футона. Не говоря ни слова, Марико толкнула меня на татами и стала срывать с меня пояс.
– Кимико-сан, твой пояс! Смотри!
Серебряные жгуты и золотые косы вспыхнули, сворачиваясь, точно сушеные цветки лотоса. В ноздри мне ударил едкий запах. Сначала я не могла пошевелиться, затем, охваченная водоворотом горячего страха, сорвала с себя остатки кимоно, лишь слегка опаленного, а не сгоревшего. Вкрадчивые пальцы страха ползали по моему обнаженному телу, точно призрачные тени, прикасались к лицу и грудям. Я боялась посмотреть на свои руки, ожидая увидеть их обожженными. Если боги благосклонны ко мне, то эта чернота на руках - всего лишь сажа.
Высокий женский визг вернул меня к реальности. Чей это был голос? Я не знала, но вышла из состояния транса, в которое меня погрузил страх. Из-за моей спины пришла волна не опаляющего жара, как я ожидала, но ледяного ужаса, чья рука легла мне сзади на шею, там, где оставались полоски не закрашенной кожи, и ни за что не хотела отпускать.
Я была обнажена, мое прозрачное кимоно было уничтожено, а пояс сорван. Руки мои, испачканные сажей, метнулись ко рту, отчего на губах остались частички серой пыли. Я должна прикрыться, но чем? Все вокруг было обуглено.
– Кимико-сан!
– услышала я зовущий меня голос.
Посмотрев в противоположный угол комнаты, я заметила там гейш, которые использовали старые кимоно, кувшины с водой и вообще все, что только удавалось найти, и тушили остатки пламени, не давая ему разгореться снова. Окасан поднимала над головой розовато-лиловое кимоно, но я не могла дотянуться до него без того, чтобы не пройти по опаленному татами и не обжечь себе ступни.
– Бросайте его мне!– крикнула я.