Белокурая гейша
Шрифт:
– Ты глупая девчонка. Неужели не знаешь, что это я управляю твоей судьбой?
Что он хочет этим сказать?
Слова барона привели меня в ужас, но я пока не доставала серебряный кинжал из складок своего пояса и молилась, чтобы мужество не покинуло меня, потому что иного способа разрешить ситуацию я не находила.
– Нынче ночью вы нарушили традицию, барон Тон-да-сама, - заявила я, стараясь придумать хоть что-то, чтобы смутить его.
– Вам следует дождаться седьмой ночи, чтобы проникнуть в меня.
Продолжай говорить,
– Я не могу ждать семь ночей, моя красавица. Принц приказал мне вернуться в замок Каваями.
– Поколебавшись, он добавил: - Но я уже послал ему весть, которую он давно ожидал услышать.
– Весть? О чем это вы говорите?
– Я сообщил своему даймё, что его сын отмщен, а белокурая девчонка мертва.
– Он резко захлопнул веер.
– Хотя мне еще только предстоит исполнить свою миссию.
Он знает. Он знает, кто я на самом деле.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду, барон Тон-да-сама, - невинным голоском отозвалась я.
– Хватит с меня твоих притворств, Кимико-сан. От меня тебе не спрятаться, каким бы именем ты ни прикрывалась, - настаивал он.
– На этот раз тебе не удастся избежать гнева принца.
Я скользнула рукой за свой пояс и сжала пальцами кинжал.
– Я вас предупредила, барон Тонда-сама. Теперь же я сделаю то, что должна.
– С этими словами я выхватила серебряный клинок и, быстро разрезав им воздух, упала на колени и угрожающе приставила его к пенису барона, выглядывающему из гигиенической прорехи в штанах.
– Эээййй!
– вскричал барон, хватая мою левую руку, с силой сжимая ее и вынуждая выпустить кинжал. Я не обратила внимания на пронзившую запястье резкую боль, когда он, рывком поставив на ноги, потащил меня, спотыкающуюся, за собой и бросил на ширму. Ширма закачалась, а я с криком приземлилась на татами, пребольно при этом ударившись.
Раздался визг Марико, затем я почувствовала жаркие руки барона у себя на плечах, когда он вцепился в меня, прижимая к полу. С проворством двоих мужчин сразу он шарил по моему телу, обхватывал груди, сжимал соски, щипал их, причиняя мне боль. В его прикосновениях не было ласки, они несли лишь боль. Он рывком задрал на мне кимоно и вцепился рукой в лобковые волосы, пытаясь просунуть пальцы в мое лоно. Я впилась в его ладонь зубами.
– Ты за это заплатишь!– Барон отдернул руку.
– Я тебе покажу, как самурай берет женщину.
– Я никогда вам не поддамся, барон Тонда-сама…
– Кимико-сан, взгляни!– воскликнула Марико.
Тлеющая палочка благовоний выпускала в воздух струйку дыма, зовущую мой взгляд к двери, на бумажной поверхности которой внезапно появился человеческий силуэт, будто вестник ночи на полуденном небосклоне.
Кто же стоит в коридоре? Я прищурилась, молясь, чтобы то оказалась окасан, хотя мне было больно признать, что она ничего не сможет сделать, чтобы помочь мне. Барон заплатил за мою девственность, и теперь я была обязана молча согласиться с этим и принять его пенис, как хорошо обученная наложница.
Я
Я обязана ускользнуть от него. Он хочет изнасиловать меня, разрушить своей похотью, а потом убить. барона переполняло сексуальное желание, загрязняющее ароматный воздух комнаты своей плохо сдерживаемой страстью, намереваясь проникнуть в меня, как этот дым - в легкие.
– Но прежде чем я раздвину твой кустик весенней травы и полью его семенем своего пениса, - угрожающе произнес он, - я хочу увидеть…
Не успела я перевести дух или поднять руку, чтобы остановить его, как барон сдернул с моей головы парик и отбросил его прочь.
– …твои волосы!
– Нет!
– вскричала я, охваченная клокочущим гневом, когда мои длинные светлые волосы рассыпались по плечам, скрывая соски, скрывая мою наготу. Но ничто не могло скрыть мой секрет.
– Эээййй! Я был прав, - молвил барон. Слова его сочились с языка подобно яду.
– Ты ив самом деле белокурая гейша!
На глаза мне навернулись слезы, делая окружающий мир расплывчатым и искаженным, затем я услышала звук разрываемой бумаги на двери, будто бы кто-то проделал в ней отверстие, а затем располосовал сверху донизу. Я увидела мужчину, высокого мужчину, прорывающегося через рисовую бумагу двери.
Рид.
Он наставил длинный заостренный самурайский клинок на барона.
Где он его взял?
– Прочь от нее, ты, мерзкий трус…
Рид кричал по-английски, но барон отлично понял, что ему говорят. Он выхватил свой длинный меч.
– Убирайся отсюда!– рявкнул он, угрожая гайджину оружием.
– Это не твое дело.
– Ошибаешься. Эта девушка - очень даже мое дело.
Я тяжело дышала, сердце мое колотилось, а зрение прояснилось, когда барон схватил меня за волосы и рывком поднял на ноги. Он удерживал меня, заламывая мне руку и причиняя боль своей хваткой. Мужчины продолжали кричать друг на друга по-английски.
– Я заплатил за нее большую сумму, - сказал барон, - и не тебе, варвару, останавливать меня. Я возьму то, что принадлежит мне, а потом перережу ей горло. Ты же можешь наблюдать.
– Не раньше, чем я выпущу тебе кишки этим мечом.
Я в ужасе наблюдала за тем, как Рид сделал выпад вперед, на барона, отбросившего меня прочь. Прежде чем я сумела увидеть, что стало с Ридом, - в ушах у меня раздавался отзвук перекрещивающихся стальных клинков, - тяжелая хлопковая москитная сетка вспыхнула от горящей ароматической палочки и загорелась.