Белокурая гейша

Бакарр Джина

Я задрожала. Я не боялась барона, пока он считал меня гейшей по имени Кимико. Но теперь, когда он узнал, что на самом деле я дочь Эдварда Маллори, мне стало страшно за себя. Я испугалась уготованной мне смерти.

–  Он знает, кто я, Марико-сан, - прошептала я за ширмой. Голос мой охрип, тело покрылось капельками пота.

–  Уверена?

–  Да. Жизнь всех нас в опасности.

–  Моя жизнь вне опасности. Ты можешь сбежать, пока барон…

–  Нет. Я не оставлю тебя наедине с этим сумасшедшим.

–  Ты должна,

Кэтлин-сан! Пожалуйста, я хочу сделать это для тебя.

Я стояла в темноте за ширмой, подальше от того места, где сидел барон, самостоятельно подливая себе сакэ в чашку, что являлось с его стороны поступком вызывающим. Я задумалась, какими еще традициями он может пренебречь ради собственного удовольствия.

Марико льнула ко мне. Сгущающиеся сумерки приглушали наш шепот, обволакивая наши черные волосы, уложенные в традиционные прически и сколотые одинаковыми серебряными шпильками.

Окончив танец, я низко поклонилась барону, не поднимая лица, и попросила несколько минут на то, чтобы сменить пропитанное потом кимоно, прежде чем мы приступим к церемонии дефлорации. Тонда прожевал кусок сырой рыбы и рыгнул, источая запах имбиря, затем пробормотал свое согласие.

–  Не заставляй меня ждать, Кимико-сан, - пробормотал он. Кусочки рыбы забились у него между зубами.
– Я жажду отведать вкус твоего пробуждения, когда погружу в тебя свои пальцы. Я намерен полировать твой камешек, пока ты не увлажнишь мои пальцы своим горячим соком.

Его слова наряду с сильным ароматом благовоний, витающим в воздухе, заставили меня закашляться. Я отерла пот с лица и шеи, терзаемая беспокойством.

–  Не знаю, зачем я позволила тебе уговорить меня пойти на это, Марико-сан.

–  Зато я знаю.

–  И почему же?

Улыбнувшись, девушка прошептала:

–  Потому что мы сестры-гейши.

На глаза мне навернулись горячие слезы. Я хотела было настоять, чтобы Марико не претворяла в жизнь наш план, но не смогла вымолвить ни слова, а лишь спрятала глаза за широким рукавом кимоно. Вместо этого я произнесла:

–  Мы всегда ими были, Марико-сан, с самого дня моего приезда в Чайный дом Оглядывающегося дерева.
– Я сжала ее руку.

–  Все верно, - подтвердила девушка.

Не успела я перевести дух и подумать о том, что будет, если барон раскроет наш трюк, Марико выскользнула из-за ширмы.

Облаченная в телесного цвета кимоно, с волосами убранными точно так же, как мои, и лицом, спрятанным под вуалью, она низко поклонилась барону. Я наблюдала. Марико опустилась на прикрытый москитной сеткой футон и широко развела ноги в стороны, готовая сыграть свою роль в ритуале дефлорации. Я беспокоилась о ее безопасности, а она не страшилась лишиться невинности.

Рид отчаянно надеялся, что ему удастся проскользнуть в Чайный дом Оглядывающегося дерева незамеченным. Он продвигался вдоль высокой стены маленькими осторожными шажками. Затем бочком пересек мощеный задний двор. Чем ближе он подбирался к парадной двери, тем крепче в нем становилась

уверенность, что ситуация не может быть такой простой, слишком простой, и что в действительности кто-то непременно поджидает его.

Рид стоял спиной к улице, давая глазам время привыкнуть к темным теням, устилающим дорожку в сад, поэтому был лишен каких-либо предупреждающих сигналов, за исключением хрустнувшего сучка, на который наступила чья-то тяжелая ступня. За оставшуюся долю секунды молодой человек бросился на землю, втянув голову в плечи, когда в опасной близости от него просвистел меч, всколыхнув окружающий воздух.

Люди барона.

Не испугавшись быстрых движений Рида, самурай продолжал наступать на него. Зачерпнув пригоршню камней и грязи, Рид вскочил с земли и запустил ею в лицо нападающего, после чего нырнул вправо, прочь от стены, и укрылся за каменной статуей неизвестного ему божества. Он еще несколько раз бросал камни в разных направлениях, когда второй меч просвистел рядом с ним и вонзился в землю, разрушив каменную геометрическую фигуру, отчего во все стороны брызнула острая крошка.

Самурай ворчал и чертыхался, но Рид никак не мог четко рассмотреть противника в густых тенях сада. Зато он отчетливо слышал оглушительный визг меча, сметающего все на своем пути.

Самураю дела не было до того, что он рушит.

Рид же вознамерился не дать убить себя теперь, когда он так близко подобрался к Кэтлин.

Заблокировав следующее движение самурая, молодой человек развернулся и нанес тому удар в челюсть. Затем стукнул противника о дерево. И еще раз. Сердце Рида неистово колотилось в груди, дыхание сделалось прерывистым. Руки его вспотели и кровоточили. Наконец он отпустил самурая, который без чувств рухнул на землю.

Рид забрал его меч с длинным, изогнутым на конце лезвием. Крепко сжимая рукоятку и взвешивая лезвие в руке, Рид осознал, что во второй раз находился на волосок от гибели. Он понял, что сила меча и его острота умножались ненавистью человека, орудующего им.

Не успел он повернуться, как до слуха его донесся другой звук, предупредивший, что он в саду не один. Рид молниеносно развернулся и, встав в боевую стойку, направил меч на невидимого врага.

Но то был всего лишь Юноша-рикша. И он улыбался.

Где второй стражник?– одними глазами спросил его Рид, зная, что люди барона всегда ходят парами. Улыбка на лице юноши сообщила ему, что волноваться об этом больше не стоит.

Рид кивнул в знак благодарности, сделал юноше знак ждать и направился к парадной двери чайного дома.

Темное деревянное здание показалось молодому человеку еще более окутанным тайной, чем прежде, когда он сдвинул в сторону дверь. Забыв о хороших манерах, Рид не стал снимать обувь в прихожей, но ступил прямо на татами, внимательно осматриваясь по сторонам. Где же Кэтлин?