Бессмертные
Шрифт:
По приезде в Рочестер Эдвард не обращал особого внимания на Розали. Хотя он вообще ни на кого не обращал внимания — ни на мужчин, ни на женщин. Держался сам по себе вместе с книгами. Отучившись несколько лет в школе, они так ни разу и не заговорили друг с другом. Время от времени она видела его семью. Они ходили в одни и те же магазины, выполняли одни и те же общественные функции. Карлайл и его жена… «Как её зовут? Энид? Эстер?»
— Эсми, — презрительно фыркнул Эдвард на ухо Розали.
— Что? — спросил растерянный женский голос. — Что она говорит?
От поступи Эдварда половицы заскрипели.
— Пытается вспомнить твоё имя. Она не забыла, что видела нашу семью в городе… И меня с ней в одном классе, — смягчившись, добавил Эдвард.
— Эдвард, пожалуйста, будь добрее, когда всё закончится. Для неё это будет ново и пугающе, — тихо произнесла Эсми, переходя на шёпот.
Розали слышала что-то о новорождённых и охоте, но не могла понять что к чему. Она целиком погружалась в горящее сознание и вновь выплывала в борьбе с пламенем, что ломало тело изнутри. Желание умереть решительно росло, и всю ситуацию усугубляло присутствие телепата. Досада и гнев усиливались совместно со злостью, болью и яростью.
Сквозь пламя Розали смутно отслеживала уходы и приходы Карлайла и Эдварда. И лишь жена доктора, Эсми, исправно высиживала долгие часы у операционного стола и отлучилась лишь единожды, шепнув свои извинения на ухо девушке.
— Тебе надо идти, дорогая, — нежно упрекнул Карлайл женщину на рассвете третьего дня.
Почувствовалось движение воздуха, и холодные ладони Эсми легли на горящее лицо Розали.
— Я не могу оставить её. А что, если она испугается? Не хочу, чтобы Розали чувствовала себя одинокой…
— Эсми, Эдвард уже приготовил для тебя кое-что. Тебе нужно идти, пока совсем не рассвело. У нас есть ещё несколько часов, так что ты ничего не пропустишь, обещаю, — мягко говорил Карлайл.
— Но…
— Эсми, тебе нужно поохотиться.
— Ты прав. Не хочу, чтобы с нашей первой встречи она запомнила меня с чёрными глазами и тёмными кругами! — засмеялась Эсми, покидая комнату.
«Охотиться? С чего бы жене доктора идти на охоту? Куда она пошла? Почему ей требуется вернуться до того, как начнёт светать?» — удивлялась Розали.
Но завершить мысль не удалось. Вопящая боль в венах стала отходить от конечностей и с умноженной силой действия сгущаться в груди. Она протекала по каждой артерии и капилляру, сметая и ломая всё на своём пути. Каждая вена в груди вскипала и вспыхивала распалённой болью, от которой тело стало содрогаться в такт ускорившемуся сердцу.
— С-сердце… раз-зрывается… — задыхалась Розали, закатывая глаза от невыносимых мук.
Карлайл положил холодную ладонь на грудь девушки, надеясь хоть как-нибудь усмирить пожар, но прикосновение только разожгло пламя с новой силой.
Прошли часы.
Огонь продолжал пробираться всё выше и выше, криком вырываясь из горла. Розали слышала вой, плач и мольбы о конце. Её словно загнали в металлическую коробку, полную пламени и пепла, чтобы расплавить тело до полнейшего забвения. Сколько ещё она вынесет? Розали чувствовала, что сходит с ума, но от огня было не уйти. На веках отражались красные и оранжевые вспышки, в ушах трещало пламя, руки постепенно превращались в пепел. Бежать было некуда, оставалось лишь умолять о смерти.
— Уб-бейте меня… — задыхаясь, кричала Розали. Приоткрыв глаза, она увидела сердцевидное личико жены Карлайла, которая тут же отпрыгнула от стола.
— Ты забыла, как выглядят глаза после обращения? — лукаво поинтересовался Эдвард. Эсми кивнула и встретилась взглядом с Розали, в котором читались удивление и ужас.
Девушка обрушилась на стол при новой атаке сердца. Боль поглощала Розали целиком, никак не реагируя на истеричные крики.
Когда тело снова врезалось в твёрдую поверхность, она почувствовала вмятины от жёстких ударв. Розали визжала и кричала, мысленно моля о смерти парня-телепата, но Эдвард ничего не предпринимал, а только следил за её терзаниями.
— Почти, милая… Мы рядом, — шептала Эсми, её удивительно сильные руки поддержали Розали, не давая той упасть со стола.
С губ девушки сорвался очередной крик, а воющая боль тем временем продолжала пытать сердце, которое с неистовым биением намеревалось выпрыгнуть из груди. Ускоряя свои прыжки и силу ударов, оно внезапно остановилось.
В комнате воцарилась тишина.
Розали открыла глаза.
***
За несколько часов после пробуждения раздражение только усилилось. Когда Розали встала с операционного стола и яростно зашипела, Эсми спряталась за высокой фигурой Карлайла, а Эдвард, надменно скрестив руки, опёрся на стеклянный шкафчик.
Как бы то ни было, телепатические особенности не смогли уберечь их обладателя от кресла, которым Розали секундой позже метнула в юношу. Оно со скоростью пули рассекло воздух и врезалось в застеклённый шкаф; на Эдварде же не осталось ни царапины. Девушка накрыла рот ладонью, наблюдая, как дерево разлетается на ошмётки от соприкосновения с мужским станом и даже не повреждает каменную кожу. Эдвард победно ухмыльнулся и отпрыгнул в сторону. Розали грозно зарычала, распознавая неладное.
Карлайл и Эсми на мягких тонах объяснили, кем она стала. Девушка ещё не успела отойти от огня в конечностях, как её огорошили ужасной вестью.
— Зачем? — упав на колени, выдавила Розали. — Почему ты просто не дал мне умереть? А вместо этого принёс сюда, где все меня ненавидят и издеваются?
Горький взгляд Карлайла отразился печалью и в золотистых глазах Эсми. Спокойная женщина попыталась заговорить с Розали и объяснить ей, почему всё кажется таким странным и незнакомым, но девушка не слушала, а прокручивала в голове одну-единственную мысль: она — вампир.
Карлайл приблизился к своей миниатюрной жене, что обострёнными инстинктами Розали было расценено как защита.