Бесстрашный горец

Хауэлл Ханна

– Нет. Ты ужасно упрямая и можешь проспорить до самого рождения ребенка, которого, вполне вероятно, я тебе уже сделал. – Он кивнул, когда Фиона ахнула и зарделась от смущения. – Обсудим это позже. – И хмуро бросил священнику: – Чего вы ждете? Продолжайте.

Поскольку Фиона добилась своего, она не стала возра­жать и послушно повторила клятву.

От поцелуя, который запечатлел на ее губах Эван, пока его братья оглашали комнату радостными возгласами, у нее перехватило дыхание и голова пошла кругом, но, когда в руку ей вложили перо, она тотчас же пришла в себя. Уста­вившись в документ, который ей предстояло подписать, она ощутила за спиной присутствие братьев Эвана и всех тех, кто пришел на их свадьбу.

Эван уже вписал в документ свою фамилию четкими буквами. Глубоко вздохнув, Фиона при­бавила к ней свою.

– Макенрой? – спросил Эван, не обращая внимания на перешептывания родственников. – Из Дейлкладача?

– Да. Я единственная сестра лэрда Коннора Макенроя, – ответила Фиона.

– Ты не можешь быть из клана Макенрой, детка. От­сюда до их замка почти четыре дня езды.

– Четыре дня? – в ужасе прошептала Фиона. – Боже правый! Сколько же эта чертова лошадь меня таскала по окрестностям? Мне казалось, я совсем ненадолго потеряла со­знание, а оказывается, прошло столько времени. Но я и в самом деле из клана Макенрой. – Вытащив из висевших на поясе ножен серебряный кинжал, украшенный орнаментом, Фиона протянула его Эвану: – Прочти на лезвии надпись. Этот кинжал подарил мне на шестнадцатилетие Коннор. Он сказал, что я заслужила такой великолепный подарок, пото­му что сумела выжить вопреки его заботе обо мне. – При воспоминании об этом Фиона улыбнулась.

– «Малышке Фионе, настоящей Макенрой. Коннор», – прочел Эван и внимательно взглянул на Фиону, отдавая ей кинжал. – А кто эта Джилли, о которой ты постоянно гово­ришь? Его жена?

– Да. Ее зовут Джиллиан Мюррей, она дочь сэра Эрика Мюррея из Даблинна, племянница Молди Мюррей из Донн-койла и молочная сестра Джеймса Драммонда, лэрда Данн-крейга. Мы, Макенрой, являемся союзниками кланов Дал-глиш из Дунспайра и Гауди из Эйбервеллена. Мой брат Энтони – владелец Алд-Дабача, который расположен к югу от нас. – Шепот в большом зале стал еще громче, однако Фиона не обратила на это никакого внимания. Взгляд ее был устремлен на Эвана. Лицо его выражаю искреннее изум­ление. – Другой мой брат, Дайермот, является лэрдом Клах-трома. Недавно он женился… – Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Фиона продолжала: – На Илзе Камерон, един­ственной сестре Сигимора Камерона из Дабхайдленла. – Присутствующие ахнули, после чего наступила такая ти­шина, что Фионе на мгновение показалось, что все забыли выдохнуть. – Через родственников Джилли – Мюррей – мы породнились с Макалпинамниз Кейнмора, Армстрон­гами из Эйгбалла, Макмштанам и из Билахана, Драммон-дами из Даннби, Керколди, Кинлохами, Люсстгами из Фран­ции… – Эван прижал к ее рту слегка дрожащие пальцы, и Фиона замолчала на полуслове.

– Проклятая Камерон! – рявкнул сэр Фингел, протис­киваясь сквозь толпу, окружавшую Эвана и Фиону. – Так я и знал! Она просто шпионка, которую подослал к нам в замок этот идиот Сигимор!

Пытаясь собраться с мыслями, что оказалось нелегко, поскольку Фиона своим признанием повергла его в шок, Эван обнял ее за плечи и притянул к себе.

– Она не Камерон. А породнилась с ними только пото­му, что ее брат женился на девушке из этого клана.

– Все равно она их ближайшая родственница. Нужно отослать ее обратно к Сигимору.

– Никуда ты ее не отошлешь, – холодно и вместе с тем решительно проговорил Эван, пытаясь обуздать ярость, ко­торую вызвала у него слепая ненависть отца к своему кров­ному родственнику. – Она теперь моя жена и, быть может, уже носит в себе моего ребенка.

– Лучше бы ты поменьше об этом говорил, – пробор­мотала Фиона и замолчала, когда Эван сжал ее плечи.

– Те Камероны, которые, по твоему мнению, поступи­ли с тобой несправедливо, уже все умерли, – продолжал Эван. – Сигимор не представляет для нас никакой угрозы. По правде говоря, я никак не могу понять, почему он про­должает

сюда приезжать, ведь ты его лишь оскорбляешь и закрываешь ворота прямо перед его носом.

– Я не желаю иметь дела ни с кем из этих проклятых Камеронов!

– Ну и не имей. Если потребуется, я сам с ними буду вести переговоры. По-моему, уже давно пора перестать пре­небрегать людьми, которые, единственные на много миль вокруг, не хотят с нами враждовать. Господи, да ведь они к тому же наши родственники!

– Не мои.

– Ну и успокойся. – И Эван с облегчением вздохнул, после того как отец, в последний раз бросив на Фиоиу не­навидящий взгляд, отошел от нее и приказал принести эля.

– Как ты думаешь, он теперь успокоится? – спросила Фиона.

– Ну, может быть, еще какое-то время поворчит, а по­том угомонится. Это старая обида, за которую он цепляет­ся, словно за святую реликвию, однако крови из-за нее он проливать не станет. Самое худшее, что он может сделать, это оскорбить Сигимора, если тот вновь появится у ворот.

Фиона не смогла сдержать улыбку:

– Ну, тогда беспокоиться нечего. – В этот момент она обратила внимание на то, что все присутствующие напря­женно смотрят на нее. – Что это с вами? У меня что, вы­росла еще одна голова?

– Не одна, а целая дюжина, – неторопливо проговорил Грегор. – Мы рассчитывали с твоей помощью наконец-то обрести союзников, но, Господи, Фиона, мы понятия не имели, что ты связана родственными узами с половиной Шотландии.

– Ну, мои родственники не из таких уж крупных кла­нов, – пробормотала Фиона и нахмурилась, когда Грегор расхохотался.

– Пойдемте, – сказал Эван, – столы уже накрыты. Пора приступать к праздничному пиру.

После этих слов все наконец опомнились, загалдели и направились к столам. Когда Эван вел ее к столу, а потом усаживался на свое место возле нее, Фиона украдкой на­блюдала за ним. Для человека, который в течение многих лет прилагал все усилия к тому, чтобы заполучить хоть ка­ких-то союзников, вид у него был не слишком довольный. Такое впечатление, что он не рад тем, которых приобрел, женившись на ней. Правда, значительная часть из них род­ственники Джилли, однако за то время, пока Фиона обуча­лась искусству врачевания у леди Молди, она успела со многими познакомиться и знала, что они считают всех Макенроев частью своей огромной семьи. Но даже если считать союзниками только ее кровных родственников, Фиона сделала ему великолепный подарок. И тем не менее он сидит молчаливый и насупившийся.

– Ты сердишься, Эван? – наконец спросила она, гово­ря тихо, чтобы никто за столом ее не услышал.

– Нет. – Эван легонько погладил ее лежавшую на сто­ле руку. – Просто никак не могу прийти в себя от удивле­ния. Благодаря умению моего отца наживать врагов я все­гда знал, что наш клан может рассчитывать только на себя. В течение долгих лет напряженной работы мне удалось по­мириться со многими из тех, с кем рассорился наш отец, но и теперь реальную угрозу представляет для нас лишь клан Греев, И вдруг, едва успев жениться на тебе, я обнаружи­ваю, что со всех сторон окружен союзниками. Даже если считать лишь союзников твоей семьи, все равно их гораздо больше, чем я когда-либо мог надеяться.

– Мой брат испытал подобные чувства, когда узнал, кто такая Джилли. Мы долгое время тоже считали, будто одни на целом свете, однако, когда с нами стала жить Джил­ли, обнаружили, что кланы Гауди и Далглиш – наши са­мые близкие союзники. Раньше мы и представить этого не могли, равно как и они.

Эван покачал головой, размышляя над тем, какие ог­ромные перемены ожидают его в будущем. С одной сторо­ны, он был рад тому, что, женившись на Фионе, приобрел для своего клана сильных союзников, а с другой – пони­мал, что этот слишком щедрый дар под стать более могуще­ственному лэрду, каким ему никогда не стать.