Безбожный паладин
Шрифт:
— Рагнар Лодрок! — вскрикиваю удивленно. — Не может быть!
Викинг бросает на меня подозрительный, но изумленный взгляд. А в следующий миг... исчезает. Официантка, улыбаясь нам, убирает со стола, а я пытаюсь привести мысли в порядок.
— Ты его знаешь? — спрашивает меня незнакомец.
— Рагнар «Рыжий» Лодрок! — благоговейно выдыхаю я. — Один из самых известных викингов...
Вовремя затыкаюсь. Да, я увлекался когда-то историей, благодаря которой и узнал этого воина. Он в точности похож на свой исторический портрет. Вот только не стоит распространяться, наверное, всем подряд, что он существовал в моем старом мире.
Впрочем, парень, сидящий напротив меня, уже забыл, что спрашивал. Он полностью углубился в меню. Решаю последовать его совету, а заодно «пробить» собеседника. Может, он прольет свет на то, где и как мы оказались?
Наши вкусы совпадают почти во всем. Только алкоголь парень заказывает крепкий, а я беру помягче. Насытившись, переходим к разговору, не забывая подкрепляться алкашкой. Я даже не удивляюсь, когда официантка приносит мне бутылку «Бейлис», а моему собеседнику запотевшую литровую бутыль прозрачной как слеза самогонки. То же самое касается кухни. Я заказываю себе японские роллы, а он простое мясо с картошкой. И то и другое нам доставляют через полминуты.
— Константин, — протягивает он руку. Пожимаю. Рукопожатие выходит довольно крепким.
— Ри..., — едва не срывается с моего языка. — Андрей.
Сам не знаю, почему не назвался обычным именем, а вспомнил свое старое. Собеседник вдруг смотрит на меня пронзительным и жестким взглядом, но потом расслабляется. Мы ведем неспешный разговор, выясняя друг у друга обстоятельства попаданства в это место, но приходим к выводу, что все произошло без нашего участия и согласия. Постепенно диалог принимает более дружественный вид. Лениво оглядывая зал, мы видим, как в «таверне» постоянно появляются и исчезают самые разные и странные личности. Огромный брюнет с короткой стрижкой и двуручником длиной с рельс. Блондинка с длинными волосами в футуристичном скафандре. Два одновременно появившихся из воздуха усатых мужика в красном и зеленом костюмах сантехнических служб. Встает и исчезает, расплатившись, лысый парень в желтом костюме... Никто ни к кому не пристает и не мешает отдыхать. Лишь странный старик в белом неизменно хлещет пиво. Не раз замечал на себе его тяжелый взгляд, но он ко мне не идет, а я к нему тем более...
Через полчаса мы почти висим друг на дружке. В его бутылке осталось грамм двести. Моя тоже пуста наполовину.
— П-понимаишь, — пьяно цепляясь за стол, нудит Константин. — Меня тут н-никто не любит! Вот стал я л-лордом, хожу, трахаю этих вам-мпирш, эльфиек, гоб-блинш и прочих, а они только требуют и требуют! И бояц-ца, п-нимаишь?
— Пым-маю, — киваю ему.
— И вот еще эти твар-ри, которые м-ня суды засун-нули, — пытается произнести Костя. — Хотят, шоб я народ изводил. Им, пымаешь, приятно, когда я людов мучию. А я-то всего лишь хчу счастья, семьи... Спокосствия. А они, с-суки, требуют уничтож-жить какого-то урода! Ух-х-х! Сколько он мне крови попил!
Настроение собеседника вдруг резко меняется. Из спокойного он вдруг превращается в буйного, пытаясь привстать и вытащить кинжал. Рядом вырастает одна из официанток, которая просто кладет ему руку на плечо и что-то шепчет на ухо. Гнев нализавшегося парня потухает также быстро, как и начинается. Он падает на стол и наливает себе еще полтинник самогонки.
— Избранный! — бормочет он, уже не заботясь о том, слышу я его или нет. — Почему он, этот ублюдок, а не я?! Почему все достается ему?! Почему я вынужден сидеть в этом замке и подчиняться тем уродам, а этот гад бегает по материкам, поебывая зверолюдок?! Ебаные боги! Ебаный Избранный! Чтобы ему пусто было!
Сквозь алкогольный туман до меня что-то доходит. Словно пазл головоломки с щелчком встает на свое место. Я в упор смотрю на лицо собеседника.
— Как зовут этого Избранного? — медленно спрашиваю его. Мир вокруг меня останавливается. Шум стихает как по волшебству. Я вдруг понимаю, что стою, стиснув кулаки. Константин, протрезвев, смотрит на меня с таким же подозрением в глазах. Мы оба чувствуем растущее вокруг нас напряжение.
— Ричард, — наконец, говорит он. — Его зовут Ричард. Избранный светом паладин.
Слова падают в тишине подобно метеоритам. Я поднимаю руки, готовя самое убойное заклинание, какое только могу придумать. Константин также вскидывает руки, попутно пытаясь что-то крикнуть. До апокалипсиса остается менее секунды, как вдруг...
Глава 24 Создатель и герой
Мы стоим, выжидая удобного момента и концентрируя в руках Силу. Темный лорд и Светлый паладин. Два непримиримых врага, готовых вцепиться друг другу в глотки ради навязанных идеалов чужих богов. Впрочем, мной движет не стремление очистить мир от вселенского Зла, как бы напыщенно и пафосно это не звучало, а банальное чувство мести за погибших по вине Темного друзей. Все, что было со мной — случилось не только согласно его планам, но и благодаря ублюдочным богам, ни во что не ставящих желания своей пешки. О чем думает Темный — мне неведомо, но это меня сейчас волнует меньше всего.
— За что?! — хриплым от ненависти голосом спрашиваю его. — За что ты преследуешь меня? Что я тебе сделал, ублюдок?!
— Ты! — игнорируя мои вопросы, шипит тот. — Как долго я ждал этого дня!
Мы одновременно вскидываем руки, готовясь призвать самые смертоносные заклинания, но нас обоих ослепляет яркая вспышка! Проморгавшись, с ужасом и изумлением вижу перед собой... пустоту на том месте, где только что стоял мой извечный враг. Вокруг снова слышится гул, присущий обеденному заведению, словно только что ничего не случилось. Снуют официантки, разнося пиво, люди обсуждают друг с другом насущные повседневные заботы или какие-то важные дела. Плюхаюсь обратно на лавку, чувствуя сильную горечь разочарования и потерю такой невероятной возможности! Мог бы сейчас одним ударом расправиться с тем, кто пытался меня убить уже несколько раз! Впрочем, не зря это место такое... особенное. Наверняка, его создатели озаботились подобными проблемами, раз мой враг исчез также внезапно, как и появился...
— Освоился?
Ко мне подсаживается тот самый старик в белом. Я внимательно смотрю в его лицо, но оно словно подернуто дымкой — никак не могу рассмотреть его, хотя стоит мне немного отвернуться, как можно поклясться, что передо мной сидит самый обыкновенный человек.
— Что это за место? — хмуро спрашиваю его. — Как мне отсюда выбраться? Ты ведь наверняка знаешь.
— Всему свое время, — ухмыляется тот. — Что? Даже не будешь интересоваться, кто я такой?
— Ну и кто ты такой? — спрашиваю, только чтобы удовлетворить его эго. Но старик словно и не слышит меня. Глупая ухмылка не сходит с его лица, а пронзительные глаза изучают меня, как препарированную лягушку.
— Да, ты вышел в точности таким, каким я и задумывал, — говорит он, наконец. Его слова звучат каким-то бредом, о чем я ему незамедлительно и сообщаю.
— Че за чушь ты несешь, дед? — брезгливо отодвигаюсь я. — Перепил что ли?
— Дед?! — вдруг удивляется он, оглядывая себя так, словно впервые осознал себя стариком. — Ах, вот, значит, каким ты меня видишь! Ну, заяц. Ну, погоди!
Его образ вдруг плывет и мерцает, словно изображение на старом телевизоре с плохим приемом, мигает и расплывается. А потом собирается в новую личность! Теперь передо мной сидит молодой женственный юноша в древнегреческой тунике. С его головы рассыпаются длинные золотистые волосами до самых плеч, а в руках у парня странный музыкальный инструмент, похожий на арфу и балалайку одновременно.