Блондин на коротком поводке
Шрифт:
Интересно, что сейчас делает Шурик? То есть Саша… никак не могу приучиться так называть его!
Неподалеку от подъезда, в который вошел Саша, остановилась вишневая машина. Я машинально задержала на ней взгляд. Дверца машины резко распахнулась, из нее выбрался молодой мужчина…
Я не поверила своим глазам и даже ущипнула себя за руку, чтобы убедиться, что не сплю.
Это был Стас Руденко.
Стас быстрыми шагами пересек тротуар и скрылся в том же самом подъезде.
Первым моим побуждением было выскочить из машины и броситься вслед за ним. Зачем — я еще не знала. То ли чтобы заставить его объяснить, что он делает в этом доме, то ли чтобы предупредить Шурика о его появлении… Хотя как я могу это сделать, если Стас уже вошел в подъезд, а я даже не знаю, где сейчас находится Шурик?
Я вовремя опомнилась, не подчинилась своему безрассудному порыву и осталась в машине, бессильно сжимая кулаки и глядя на окно пятого этажа, где по-прежнему была отодвинута занавеска…
Шурик наклонился и заглянул в лестничный пролет.
По лестнице быстро, почти бегом, поднимался молодой, красивый, хорошо одетый мужчина. Несмотря на неудобный ракурс, Шурик мгновенно узнал в нем Стаса Руденко, не зря он столько времени провел, наблюдая за четверкой молодых людей, которая веселилась от всей души, в то время как он мучился от ревности. Стас выглядел очень обеспокоенным и раздраженным.
Шурик нисколько не сомневался, что Стас не узнает его — такие, как он, никогда не замечают людей не своего круга — но тем не менее ему вовсе не улыбалось столкнуться с ним на лестнице. Вдруг Дашка показывала своему жениху общие фотографии, он мог случайно запомнить его…
Стараясь ступать бесшумно, Шурик поднялся на два лестничных марша и прижался к стене, чтобы остаться незамеченным и в то же время видеть все происходящее на площадке пятого этажа.
Хотя там ничего особенного не произошло.
Стас Руденко подошел к той самой двери, на которую сам Шурик только что пялился в задумчивости, и без всяких колебаний открыл ее собственными ключами.
Распахнув дверь, Стас шагнул внутрь квартиры, и Шурику показалось, что при этом он кого-то окликнул.
Я осторожно высунула голову из машины и поглядела на окна пятого этажа. Теперь все занавески были плотно задернуты. Я была абсолютно уверена, что Стас пришел именно в эту таинственную квартиру, иначе ему просто нечего тут делать. Таких совпадений не бывает! И где сейчас Шурик? Мне необходимо с ним поговорить.
Я поправила парик, нацепила темные очки, закрыла машину и вошла в подъезд. Там было тихо. Я поднималась не спеша, стараясь не шуметь, и примерно на четвертом этаже заметила, что Шурик машет мне с шестого. Мы встретились на подоконнике между четвертым и пятым.
— Это Стас! — выпалила я.
— Я понял, только тебе нужно уходить, а то, не дай бог, еще столкнетесь, — пробормотал Шурик.
— Слушай, а как бы узнать, что они там делают? — загорелась я. — То есть зачем он сюда притащился и о чем они разговаривают?
— Для начала хорошо бы выяснить, с кем…
— Это точно. — Я поднялась на пролет и внимательно оглядела площадку. Действительно, всего две двери. Но была в них одна странность.
Дома на Седьмой Красноармейской старые, некоторые очень запущенные. Внешне их все же кое-как обновляют, а что делается внутри — зависит исключительно от жильцов. Судя по всему, раньше здесь была одна большая квартира, но в незапамятные времена ее разделили на две и отчего-то оставили много места собственно на площадку. Жильцы одной квартиры этим воспользовались, то есть они отгородились от лестницы второй дверью, новой, железной, получив в свое распоряжение некоторое пространство.
Дверь интересовавшей нас квартиры напротив была старая, хотя и крепкая, весьма обшарпанная, и никакого тамбура перед ней не было. Вместо него имелась большая ниша в стене, заполненная пылью, окурками и всевозможным мусором.
— Смотри, — прошептал Шурик, — очевидно, раньше здесь была большая печь. Ее сломали, а место осталось.
Не успела я спросить, что нам это дает, как он уже влез в нишу, не побоявшись запачкаться. Я увидела его заинтересованное лицо, подхватила полы длинного плаща и тоже шагнула прямо в грязь. На высоте человеческого роста находилось широкое дымоходное отверстие, теперь за ненадобностью заложенное кирпичами. Но кирпичи расшатались, и Шурик тотчас вытащил два, стараясь не шуметь. В старых домах раньше в каждой квартире бывало по нескольку печей. Все дымоходы сходились в один, который заканчивался дымовой трубой. Потом за ненадобностью их заделали, но здесь отверстие старого дымохода было скорее всего просто заклеено обоями, да и те потрескались, потому что мы с Шуриком услыхали голоса, вернее, звуки скандала.
Это даже хорошо, что они так орали, иначе трудно было бы что-нибудь услышать.
— Какого черта ты позвонила мне прямо домой?! — орал Стас. — Тысячу раз я тебе говорил, чтобы ты не смела этого делать!
— Мне нужно было тебя видеть! — Женский голос был тверд, и чувствовалось, что обладательница его тоже едва сдерживает злость. — Мобильник твой не отвечает, денег, что ли, нету, оплатить нечем?
— Он разрядился, — угрюмо сообщил Стас, — говори, что у тебя за пожар? Зачем тебе нужно было меня так срочно видеть?
— Я соскучилась, — промурлыкала женщина.
Она заговорила потише, и стало плохо слышно. Шурик наклонился ко мне и спросил одними губами, узнаю ли я голос, ведь все-таки я общалась с горничной Гусаровых. Я покачала головой: вроде она, но я сомневаюсь… Перед глазами моими стояла Женя — такой я видела ее у Гусаровых в тот день, когда убили Филиппа, — сутулая, с бесцветными глазками… Какой же у нее голос? Нет, не вспомнить…
Но каков Стасик, я вас спрашиваю? У него свадьба на носу, а он, оказывается, имеет постоянную любовницу! То есть свадьбы теперь скорее всего не будет, но это стало ясно лишь третьего дня. А до того горизонт был безоблачен, у него была красивая невеста, сам он казался влюбленным и счастливым. Значит, от Дашки он ехал сюда, в эту квартиру… Ну и скотина!
Не стану скрывать, подумав о Дашке, я почувствовала легкое злорадство, как говорится, пустячок, а все-таки приятно. Сначала я по привычке устыдилась своих мыслей, но тут же вспомнила, какими словами обзывали меня Дашка и вся ее семейка, и успокоилась.
Из дымохода снова послышались голоса.
— Какого черта! — орал Стас. — Опять ты начинаешь этот разговор! Что тебе нужно? Сказал же — сейчас не время! Ты же знаешь, что у отца неприятности, очень серьезные!
— У тебя никогда не было для меня времени! — Женщина перестала сдерживаться и разговаривала на повышенных тонах. — Скажите, пожалуйста, какие мы занятые! У отца неприятности, а ты-то тут при чем?