Блуждающая во тьме
Шрифт:
Да уж, что ни говори, а в словах Кэйла была логика, особенно для того, кто должен был принять решение. Если Джейк, конечно вообще это читал… Пока что он никак не дал о себе знать.
«Ладно, допустим, Джейк выберет кого-то из вас, – нехотя согласился Эштон. – Но почему ты уверен, что это будет Паттерсон?»
Все красные в чате поддержали его любопытными смайлами.
«Ну, он хорош на тренировках, – снова принялся рассуждать Кэйл, попыхивая в чате нарисованной сигаретой. – В прошлом году он неплохо себя показал. К тому же он отлично ладит с Джейком, Райаном и Крисом. А это немаловажно для команды. Уж кто-то, а Джейк это точно знает».
Сам Паттерсон подозрительно помалкивал, предоставляя все поле действия Кэйлу, которого уже слушали с открытыми ртами. Нарисованными, конечно.
«Тем более, что наша королева, как и в прошлом году, наверняка захочет снова быть в команде с Эриком и Диланом. И ставлю все, что у меня есть, на то, что они опять возьмут к себе Мориса. Верно я говорю, Камилла?
Камилла метнула в его сторону кокетливый взгляд.
«Ты слишком хорошо меня знаешь, Кэйл, – с напускной застенчивостью произнесла она, отбиваясь от сердечек, посыпавшихся на нее со всех сторон. – Я ни за что не откажусь от моих милых маленьких тигриков!»
Я вдруг заметила, что обычно активные в чате гориллы сейчас отмалчивались, и хмыкнула. Если Камилла еще не знает о том, что их могут отстранить, ее ожидает большой… нет, оглушительный сюрприз.
«Близняшки, если попадут, тоже будут в отдельной группе. Их не разделить, поэтому они тоже не в счет». Смайлы Эвелин и Соланж согласно закивали и взялись за руки, доказывая всем, что они ни за какие коврижки не расстанутся.
«Так что остается не так много кандидатов на это место. Паттерсон – самый подходящий из всех». Кто-то из проигнорированных ребят из их класса начал было возмущаться, но Кэйл с высоты своего нынешнего положения не обратил на них внимания, и им пришлось умолкнуть.
«А что с Майком? – спросил кто-то из старших. – Разве из ваших он – не самая подходящая кандидатура на место в команде Джейка?»
На этот раз Кэйл пыхтел дольше обычного, а я затаила дыхание.
«Поговаривают, что в этом году его отстранят. Это правда, Кэйл? – чуток насмешливо поинтересовался Эштон. Похоже, он нашел, чем отомстить за те нелестные слова, которые Кэйл отпустил в сторону его класса. – Получается, что не такие уж у вас все сильные и одаренные, как ты говоришь. Похоже, кто-то, на этот раз из вас, тоже облажался в прошлом году…»
«Заткнись, Эштон, – встрял Морис Карлайл. – Никто у нас не облажался!» Он гневно выставил боксерскую перчатку.
«Да ну! – Эштон продолжил потешаться. – Тогда почему никто не знает, что там произошло? И почему в этом году Майк так странно себя ведет? Недаром ходят слухи, что это он виноват в том, что там случилось, и поэтому отстранен от участия. Все это неспроста», – не унимался Эштон. Майка в чате, как обычно, не было, поэтому никто его особо не разубеждал. Мне показалось, что никто из его одноклассников не знал, что там на самом деле произошло, но не желал в этом признаваться. Обрадованные, что появилась возможность восстановить пострадавшую репутацию, одноклассники Эштона тоже начали вклиниваться в разговор, и в чате снова разгорелся жаркий спор о том, кто из двух классов лучше.
Про Майка они больше ничего не говорили, и читать дальше стало неинтересно. Пока я была занята чатом, за окном наконец-то расползлась темнота; на чернильном небе высыпали звезды. Я оделась и вылезла на карниз. В воздухе кружились легкие снежинки – последний вечер апреля выдался на редкость спокойным и морозным. Весна еще не пришла в эти края.
Когда я добралась до поляны, она была залита мягким лунным светом. Лежа на серебристом, подсвечиваемом голубоватым сиянием снегу, волк приподнял голову и повел ушами в мою сторону.
– Привет, – я обняла его и зарылась лицом ему в шею. Сейчас мне больше всего хотелось ощутить присутствие кого-то близкого, а ближе его у меня больше никого не было. Он наклонил могучую голову, позволяя мне обнять его.
С того самого дня, как я узнала ее тайну, я не прекращала думать о Джин и об ужасных тренировках, в которых мистер Броуди заставлял ее участвовать. К этому добавилась и приближающееся соревнование. Уилл не прекращал твердить, что уж меня-то красные точно не пощадят, и уговаривал начать тренироваться. Но даже без его попыток вправить мне мозги, я прекрасно понимала, что стану их главной целью. Это пообещала мне Камилла еще в первом семестре, а с тех пор их ненависть по отношению ко мне выросла в миллион.
В голову снова закралась мысль о том, чтобы сбежать с этого места и забыть о нем раз и навсегда. Я не раз прокручивала в голове технические подробности и пришла к выводу, что если волк пойдет со мной, то я смогу выжить в лесу. В цивилизацию я вернуться не могу. Уилл был прав – красные меня найдут, где бы я не спряталась. А тут, в окружении дикой природы и при защите моего волка, у них нет никакой власти.
Я посмотрела в противоположную от дома сторону. Словно прочитав мои мысли, волк поднял морду и тоже вгляделся вдаль. За черными деревьями скрывалась темнота, сулившая спасение от того кошмара, который я переживала тут день за днем. Уйти и забыть. Оставить их всех позади.
Но что будет с остальными? Я вздохнула. Кто может Джин и ее сестре? Если я сбегу, ей достанется в первую очередь. А Уилл? Нас уже видели вместе и не раз; вслед за Джин, он будет первым, кого вызовут на допрос. А преданная и невинная Лин, которая дорожит нашей дружбой настолько, что готова каждый день подвергать себя опасности? Как я могу их бросить? Я застонала и еще больше уткнулась в мягкую шерсть. Похоже, даже без сковывающих меня наручников и без запретов тетки, которая наивно полагала, что держит меня под замком, я была связана по рукам и ногам куда более крепкими узами. Теми, о которых она не имела понятия.
– Что это на нее нашло? – спросила я, когда мы вышли с класса философии. Стефани Аттвуд сегодня разбушевалась не на шутку: задание, которое она задала на дом, было сложным и невероятно длинным. И главное, списать было невозможно, так как каждый ученик должен был составить оценку образа жизни и идей определенного философа. Мне достался Кант, Уиллу – Сократ, а Джин – Платон. Обычно отсутствие интереса к предмету вызывало у нее полное равнодушие к домашнему заданию, но сегодня она словно сорвалась с цепи. Представив в уме неделю корпения над учебником, я с ненавистью посмотрела ей вслед. Дерзко покачивая стройными бедрами в шикарном темно-бордовом платье, она с гордо поднятой головой и выражением выполненного долга направлялась в сторону третьего этажа. На ее лице как всегда играло презрительное выражение, а стоило ей завидеть вблизи себя синюю форму, она едва заметно морщила свой изящный носик.