Боевой гимн
Шрифт:
Толпа рабочих, пытавшихся пробиться к спасительному лазу, давила со всех сторон. Ганс подхватил с пола железный лом и завертел его над головой.
— Проходите по одному, чтоб вам! — проревел он.
Сотни глаз обратились на него, и вдруг все успокоились.
Ганс ткнул пальцем в мальчика четырнадцати-пятнадцати лет и сделал ему знак прыгать в подземный ход. Сосчитав до десяти, он указал на какую-то женщину, а потом на карфагенянина. Из дальнего угла фабрики до него доносились крики, которые с каждой отсчитанной им секундой становились все громче, но, к удивлению Ганса, люди, окружавшие его, не проявляли никаких признаков паники. У Ганса было тяжело на сердце, он ощущал себя ангелом жизни, решающим, кому жить, а кому умирать. Через некоторое время он начал выбирать людей Кетсваны. Он должен сделать так, чтобы их спаслось как можно больше. Зулусы станут ядром его маленькой армии.
— Ты следующий! — приказал Ганс очередному рабочему. И в этот момент по цеху прокатилось эхо взрыва.
— Оттуда должен быть выход! — кричал Хинсен, стараясь быть услышанным в этом гаме. Бантаги вокруг него издавали воинственные кличи, готовясь штурмовать фабрику.
— Ты сказал, что они задумали побег, — отозвался Карга. — Должно быть, они собирались захватить поезд. Но теперь мы загнали их в здание цеха.
— Да нет же! Ганс не настолько глуп.
— Они внутри. Мы убьем их.
Канониры приволокли заряжающуюся с дула пушку и развернули ее, направив на ворота. Снаряд уже находился в стволе. Командир орудия помахал у себя над головой фитильным пальником. Тлеющий конец пальника разгорелся, канонир поднес его к пушке. Орудие громыхнуло и откатилось назад. Выстрел был произведен всего с десяти ярдов, и в воротах фабрики образовалась пробоина. Орудийный расчет тут же кинулся перезаряжать пушку.
В окружении своей бантагской охраны Хинсен двинулся вдоль стены здания. Дойдя до поезда, он остановился рядом с паровозом. Кабина машиниста была пуста, а в топке были лишь едва тлеющие угольки. Нет, они не могли бежать этим поездом. Если Ганс собирался прорываться сквозь ворота, ему нужен был локомотив, стоящий под парами прямо у входа на фабрику. А этот паровоз почти совсем остыл.
Значит, поезд ждал их где-то по ту сторону лагерной стены! Другого объяснения быть не могло. Но как они туда попадут? И вдруг Хинсену все стало ясно. Хлопнув себя по лбу, он повернулся к одному из бантагов.
— Быстро уходим отсюда! — заорал он. — Мне надо попасть за ворота!
К изумлению Григория, им все еще продолжало везти, и никто из бантагов не обращал внимания на продуктовый склад. Второй отряд воинов ворвался в ворота, ведущие на территорию чинского лагеря. В сторону Григория никто не смотрел, но на всякий случай суздалец оставался в тени у стенки склада. Прогремел пушечный выстрел, и лагерь озарился яркой вспышкой. Люди внутри склада обеспокоенно загудели. Григорий подумал, что если шум в лагере в какой-то момент затихнет, звуки со склада станут слышны у ворот.
Он вернулся к двери и осторожно открыл ее. Оказавшись в темном складе, Григорий вовремя сообразил снять с себя шлем, чтобы не вызвать панику среди людей. Однако при его неожиданном появлении некоторые беглецы все равно не удержались от испуганных криков.
— Да тише вы, елки зеленые! — зашипел он.
Когда глаза Григория привыкли к темноте, он заметил, что склад очень быстро наполняется людьми.
— Слушайте меня! — произнес он, стараясь, чтобы его голос был слышен в каждом уголке помещения, но вместе с тем не доносился бы до стражей у ворот. — Приготовьтесь бежать по моей команде. Оказавшись за дверью, поворачивайте налево и бегите за угол склада. Там вы увидите поезд. В нем пять вагонов. Залезайте в них и отползайте подальше от дверей. Лин!
Лин вышел из толпы.
— Бантаги ворвались в лагерь. Они знают о наших планах.
— Я уже в курсе. Мне только что передали это через тоннель.
— Значит, у нас есть два варианта. Либо бантаги найдут тоннель и вычислят, куда он ведет, либо они обнаружат нас еще до этого. Мы будем ждать до последнего. Когда мы увидим, что бантаги направляются прямо сюда… — Григорий замолчал на несколько секунд. — Лин, мне нужны будут люди, чтобы задержать врагов.
Прозвучал еще один пушечный выстрел, и помещение склада опять огласилось приглушенными возгласами. Григорий молча ждал, пока вокруг вновь не воцарится тишина. Он понимал, что Лину очевиден скрытый смысл, его слов.
Чин улыбнулся:
— Я задумывал так с самого начал. Может быть, нам удастся раздобыть оружие!
Григорий пожал другу руку и вернулся к двери. Ему было страшно. Если бы кто-нибудь сейчас сказал Григорию, что он излучает непоколебимость и уверенность в победе, суздалец расхохотался бы в лицо этому человеку. В мозгу Григория проносились самые разные вопросы. Правильно ли он действовал этой ночью? Что с ним будет, если его схватят? Что он найдет дома, если когда-нибудь туда попадет?
Григорий постарался взять себя в руки и стал наблюдать за широко распахнутыми воротами в лагерь. Еще двадцать стражников спустились со стен и бросились вслед за своими товарищами. Григорий с облегчением вытер пот со лба и тут вдруг увидел, как из ворот выбежала небольшая группа бантагов. Оказавшись вне лагеря, они на мгновение остановились, и, к своему изумлению, Григорий заметил среди них Хинсена. Предатель-янки отчаянно вертел головой из стороны в сторону.
Григорий задержал дыхание.
— Иди сюда, ублюдок, иди сюда, — прошептал он. — Я жду тебя.
Хинсен бросил взгляд в сторону продуктового склада, но тут же отвернулся и двинулся вдоль лагерной стены налево, туда, где находился литейный цех. В отдалении послышался паровозный свисток, и Григорий вздрогнул, решив, что Алексей подает ему сигнал. Еще один свисток. Григорий сообразил, что это прибывающий поезд, о котором ему говорил телеграфист. Он мог только надеяться, что стрелочник даст этому составу пройти в депо, а потом успеет вернуть все стрелки на место.
Пушка ухнула еще раз, и Григорий услышал торжествующий рев, вырвавшийся из множества бантагских глоток.
— Они уже здесь!
Крики ужаса слились с ружейными выстрелами. Бантаги с улюлюканьем ворвались внутрь фабрики, и люди, ожидавшие своей очереди спуститься в подземный ход, разразились истеричными воплями. Толпа рванулась к спасительному отверстию у третьей плавильни, и Ганс вновь взмахнул над головой ломом.
— Проклятье! Сохраняйте порядок! Сохраняйте порядок!