Большая волна в Канагаве. Битва самурайских кланов
Шрифт:
– Такэно, мой господин.
– Подними голову, Такэно, я хочу взглянуть на твое лицо.
Такэно повиновался. По правде сказать, ему и самому хотелось посмотреть на князя.
Оказалось, тот не был таким уж грозным на вид, как можно было себе представить по резкости его тона. Чем-то князь даже напоминал дедушку Сэна, только властность ощущалась во всем его облике; ну, и конечно, тело было крепче, а одежда – богаче.
Одно мгновение они смотрели друг на друга, и в глазах князя промелькнуло удовлетворение.
– Служи, – проговорил князь. – Я буду лично следить за твоими успехами.
–
– Спасибо, мой господин, – в один голос сказали Сотоба и Такэно, низко склонившись.
Потом, продолжая кланяться, они отползли к двери, встали, еще раз низко поклонились и вышли.
– А наш повелитель совсем не страшный! – радостно воскликнул Такэно.
– А ты думал, он похож на чудище? – улыбнулся Сотоба. – За угрожающей внешностью часто таится слабость, за безобидной – сила. Свирепый тигр с виду похож на большую ласковую кошку.
– Но почему князь так резко разговаривал со мною?
– Тон повелителя должен быть резким, дабы подданные не забывали разницу между собой и своим господином; к тому же резкий тон сам по себе отбивает стремление к неповиновению. Запомни это, Такэно. Если когда-нибудь будешь командовать людьми, командуй резко. Резко, но не грубо, ибо резкость и грубость – разные вещи. Грубость подавляет человека и мешает выполнению приказа, резкость помогает выполнить приказ.
– Хорошо, уважаемый дедушка Сотоба, я запомню, – кивнул Такэно, в своих мыслях уже представляя себя командиром…
Каждое утро Богиня Солнца поднималась в небо над священным дубом. Он рос на плоской вершине холма, а под холмом был пруд с чистой водой. Духи воды на рассвете выходили к духам дерева; невысоко над землей, там, где мощный ствол дуба раздваивался, они тихо кружились, оставляя в воздухе туманный след.
В пруду водилась рыба, но никто не смел заниматься здесь рыбной ловлей, потому что пруд также был священным. Вокруг него был натянут канат, сплетенный из рисовой соломы и украшенный белыми бумажными флажками; такой же канат был натянут и вокруг дуба.
В нескольких шагах от священного дерева, на краю холма, стояла деревянная беседка, лишенная каких-либо украшений. Вправо от нее между кустами бересклета шла тропинка на другую сторону вершины: там был небольшой бревенчатый дом со сторожевой вышкой.
Внизу холм и пруд опоясывал высокий частокол с воротами; заросшая травой дорога выходила из них и вилась по лугам косогорья, скрываясь в дальнем лесу.
В доме на холме находилась княжеская школа по подготовке воинов. Она была лучшей в своем роде, и Такэно крупно повезло, что он попал именно сюда. День начинался с ритуальных обрядов у алтаря, устроенного возле священного дуба. Их проводил начальник школы со своим помощником: он дважды хлопал в ладоши для того чтобы привлечь внимание божественных духов, а уж после начинал читать сутры, вращая деревянные валики, на которых были начертаны святые письмена, и позванивая в колокол, отпугивающий демонов. Помощник тем временем насыпал в чашку перемешанный с лепестками цветов сладкий рис для жертвоприношения.
Совершив все необходимое и убедившись, что божественные
Боевое обучение проходило на лугу, за частоколом. К удивлению Такэно, уверенного в том, что он неплохо сражается на мечах, у него оказались удачливые соперники. Такэно сердился и пытался превзойти их, но ничего не получалось. В конце концов, после очередного проигранного поединка Такэно подозвал к себе начальник школы.
– Ты терпишь поражение за поражением, – сказал он. – До сих пор я не вмешивался, не помогал тебе. Если у человека что-то не получается, нельзя сразу помогать ему. То, что дается легко, легко и забывается; но то, что дается с трудом, не забывается никогда. Быстрый успех хуже неудачи: он ослабляет человека, а неудача только укрепляет силу.
– Да, господин, – отвечал Такэно, думая, что он уже слышал подобное от Сотобы.
– Но теперь пришла пора вмешаться, чтобы ты не потерял веру в свои способности. Я наблюдал за тобой и хочу сказать, что я обучал многих молодых людей, но ты лучше всех владеешь мечом. Кто был твоим наставником?
– Его имя Сотоба, господин.
– Сотоба? О, это был великий мастер! Давно я не слышал о нем; говорили, что после того как Сотоба оставил службу, он передал свое имение родственникам и отправился скитаться… Значит, Сотоба еще жив. Чем он сейчас занимается?
– Он садовник, мой господин.
– Хороший конец жизни для того, кого смерть обошла в битвах… Из лука тоже он учил тебя стрелять?
– Да, господин. Но я и сам подолгу тренировался.
– Это видно. В стрельбе из лука никто не может тебя превзойти, а на мечах ты проигрываешь. Знаешь, почему?
– Нет, господин.
– В стрельбе из лука твой глаз и твоя рука подчиняются твоему духу. Но когда ты сражаешься мечом, ты лишь повторяешь то, чему тебя учил Сотоба. К сожалению, ты не воспринял от него нечто большего, чем мастерство. Ты применяешь приемы большего мастера, но ты не ощущаешь сущности поединка. Ты подобен музыканту, освоившему технику игры, но не имеющему слуха. Ты понимаешь меня?
– Да, господин… Нет, господин, простите. Что такое – «сущность поединка»?
– Погляди на дальнюю гору, на синий лес, в котором скрывается дорога. Я прочту тебе стихи:
Леса полоса На склоне горы, словно Пояс для меча.Не отрывая глаз, смотри на эту гору, на этот лес, и повторяй про себя эти стихи. Может быть, тогда ты почувствуешь то, о чем я тебе говорю.
– О да, я чувствую! – воскликнул Такэно. – Воинская стойкость подобна горе, она тверда и несокрушима, а лес – пояс для меча – препятствие, предостережение тем, кто попытается одолеть гору.