Большой куш
Шрифт:
Дэнни направил пистолет на нее.
— Ты могла хотя бы поблагодарить меня.
— Спасибо, — бросила ему Клаудия. — Не стреляй в меня.
Он наклонил голову в ее сторону, и пустой взгляд его мертвых глаз испугал ее. На лице Дэнни не дрогнул ни один мускул, когда он убивал человека, а теперь он и вовсе выглядел отрешенным. Дело сделано, запротоколировано, выброшено из головы.
— Я не хочу полагаться на снисхождение Рыжего к Бену, — сказала она и двинулась к двери. Ей в затылок тут же уперся ствол пистолета.
— Стой, Клаудия.
Она остановилась.
— Что ты собираешься
— Дойти до рации, чтобы вызвать помощь.
Она ожидала, что Дэнни начнет спорить с ней, прикажет оставаться на месте, но он молчал, и было слышно, как волны бьются в борта обеих лодок. Затем вдруг раздался звук заводившегося двигателя. Но не их лодки. Это был двигатель «Юпитера».
— О нет, — простонала Клаудия и рванулась к лестнице.
— Стой! — твердо приказал Дэнни.
Потом мотор «Юпитера» взревел снова, и «Мисс Катрин» закачалась.
— Если мы по-прежнему привязаны к ней… — начала она, и Дэнни опустил пистолет.
Клаудия взбежала по ступенькам через камбуз и, выглянув в окошко на его двери, осмотрела палубу. Все веревки были перерезаны, и «Юпитер», освободившись от пут, на скорости уходил от них. На мостике, низко пригнувшись, стоял у штурвала Рыжий.
— Он удирает! — воскликнула Клаудия. — Он увозит с собой Бена!
Она повернулась к Дэнни, и в лицо ей с силой ударила холодная мелкая пена. В то же мгновение она получила удар по голове чем-то металлическим и от боли свалилась с ног. Клаудия застонала, и в этот момент ей в лицо брызнула жидкость, пахнувшая затхлым воздухом и лекарствами. После этого Клаудия потеряла сознание.
Глава 16
Ужин получился особым и назывался «Сладкая месть»: мясо акулы-молота на гриле с маленькими чашечками растопленного масла, куда нужно было опускать кусочки рыбы; крупная кукуруза прямо в початках; картофель фри, нарезанный соломкой толщиной в палец. Уит Мозли и Дэвид Пауэр сидели в заведении «У Стабби» в тени дубов, широко раскинувших над ними свои ветви. Еда была великолепна, хотя это место явно не предназначалось для гурманов.
Забегаловка «У Стабби» представляла собой всего-навсего трейлер с окном-стойкой и барбекю в задней части вагончика, где готовили свиные ребрышки и грудинку. Но нынешним утром сын хозяина подцепил на выходе из бухты Святого Лео невезучую акулу, и теперь блюдо из нее торжественно открывало меню на сегодня. Столами здесь служили старые катушки для кабеля, вокруг которых были расставлены пеньки, отполированные тысячами сидевших на них задниц. Хотя вечернее небо было затянуто облаками, на улице все еще стояла жара, и духота мешала в полной мере насладиться едой на свежем воздухе. Но Дэвид хотел именно к Стабби. Народу здесь было мало, а значит, и меньше шансов, что их кто-нибудь подслушает.
Дэвид энергично вцепился зубами в акулу, наводя Уита на грустные размышления о суровости этого беспощадного мира.
— Давай сначала проясним один момент. Я не собираюсь преследовать Люси на том основании, что ты имеешь к ней какое-то отношение. Можешь в этом не сомневаться. Но я просто не могу не рассматривать ее особу, и ты это сам понимаешь.
— Но у тебя же есть другой подозреваемый. Джимми Берд.
— А ты откуда
— Его жена тебя не переваривает. Она кое-что сообщила мне по телефону, а я сразу перезвонил Холлису. У нее есть подозрение, что Джимми сбежал в Новый Орлеан, — сказал Уит и подумал: «Пусть они сами обсудят это с шерифом».
— Ну а мне почему об этом не рассказал?
— Ты был слишком озабочен тем, чтобы поделиться со мной своими подозрениями по поводу Люси, — ответил Уит. — К тому же миссис Берд просила ничего тебе не говорить.
— Она обычная алкоголичка.
— Сегодня я получил анонимное уведомление, — спокойно продолжил Уит.
Дэвид положил на тарелку свой початок, по его подбородку потекло масло.
— И скажи после этого, что ты не популярен в народе.
— Я слышал, что Пэтч Гилберт пытался без лишнего шума занять в городе сто тысяч долларов.
— С какой целью? — поинтересовался Дэвид.
— Этого я не знаю.
— Я надеюсь, это уведомление поступило не от чиновника кредитного отдела банка?
— Нет. Поэтому оно и было анонимным, — слегка улыбнувшись, ответил Уит. — Но тебе не кажется, что было бы разумно проверить финансовые дела Пэтча? Посмотреть, не было ли у него долгов, может быть, проигрышей. Ну, не знаю, что еще, но это должно касаться крупных сумм.
— Уже проверяем, — отозвался Дэвид и пробормотал: — Господи, сто тысяч.
— По словам Люси, его вторая племянница, Сюзан, просила Пэтча одолжить ей именно такую сумму. Но в разговоре со мной Сюзан отрицала это. Она заявила, что попросила у Пэтча десять тысяч, но старик отказал ей. И тогда Сюзан, по ее словам, взяла эти деньги у своих друзей. Люси утверждает, что она и ее приятель, бывший уголовник, постоянно имеют проблемы, связанные с игрой.
— Люси, я вижу, неплохо информирована.
— У Пэтча были деньги, — сказал Уит, не обращая внимания на выпад Дэвида. — По крайней мере, у него было много земли. Я не вижу причин, которые побудили его искать ссуду у частного лица.
— Ты точно не в курсе, откуда поступило это уведомление? Это был телефонный звонок?
— Сообщение было анонимным, что тут еще непонятно? — пожав плечами, ответил Уит. Он был обязан Гучу жизнью, и, если Гуч хочет анонимности, Уит предоставит ее. Конечно, лгать было противно, но он все равно не изменил своего решения.
— Но ты все-таки знаешь, кто это был, верно? — Дэвид смял вощеную бумагу, на которой было подано жареное акулье мясо. — Ну ладно. Я не собираюсь ломать вокруг этого копья, судья. Я просто хотел бы напомнить, что ты — судебный чиновник. Лицо официальное и публичное. И ты ни в коем случае не можешь идти на сделку с совестью, тем более если речь идет о правопорядке, сэр.
— Дэвид, отнесись к этому, как к любому другому уведомлению.
— Но оно точно было не от Люси?
— Нет, это была не Люси.
Дэвид вытер рот салфеткой, вынул кусочки мяса, застрявшие в передних зубах, и буркнул:
— Угу.
— Это была не Люси, — повторил Уит.
— Понятно. Но я давно заметил, что в этой семье принято указывать пальцем друг на друга. Может быть, всего чуть-чуть, совсем немножко. Да? — Дэвид показал это жестом, разведя указательный и большой пальцы на сантиметр.