Борьба за трон
Шрифт:
На утренней службе, в половине третьего ночи, присутствовал один король. Аббат и монахи были все налицо. Между ними выдавался когда-то красавец щеголь сэр Станлей. Теперь он жил в хижине, которую сам построил себе в лесу, примыкающем к монастырю. Хотя сэр Станлей был одет во власяницу и совершенно оброс бородой, король сразу узнал его.
В шесть часов в трапезной был подан завтрак. Посетители надеялись, что им дадут что-нибудь существенное, но действительность горько разочаровала их.
В их распоряжении оказались только овсяная похлебка и хлеб. О масле не было и помину. При виде этого скудного стола сэр Джордж почувствовал, что он умирает. Вальтер и полковник Тильдеслей едва могли переносить терзание голода.
Король казался совершенно довольным.
Одни служители не терпели никаких лишений, привезя с собою хороший запас провизии.
После завтрака аббат попросил к себе сэра Барклея и имел с ним в своей келье продолжительный разговор, настойчиво уговаривая его вступить в число братии монастыря. Но сэр Джордж успел уже сделать важное открытие, что монастырская жизнь с ее постами и молитвами не годится для него, и решительно отказался от предложения аббата.
– Я удивляюсь вашему благочестию и самоотвержению, достопочтенный отец, – отвечал он, – но сам решительно не способен подражать вам.
– Попробуйте, сын мой, – настаивал аббат. – Вы скоро одолеете первые трудности.
Настоятель имел также разговор с Вальтером и Тильдеслеем. Молодой человек особенно ему понравился.
– Сын мой, – сказал он ласково. – Его величество передавал мне, что вы собираетесь жениться на особе, блистающей красотою и благонравием. Я рад слышать это. Да будет она мила, как Рахиль, мудра, как Ревекка, и верна, как Сарра!
В монастырском саду, тянувшемся сзади монастыря, была устроена между озерами искусственная терраса, с которой открывался дивный вид.
Погода была прекрасная, и король долго ходил с аббатом по террасе, ведя с ним тихие речи.
– Чем больше я вижу Ла-Трапп, – заметил он, – тем больше он мне нравится. Возможно, что здесь я и кончу свои дни.
– Посетите нас еще раз, государь, прежде чем принимать окончательное решение. Местечко не всегда так красиво, как теперь.
– Мне больше нравится братия, чем местность. Я уверен, что легко привыкну к строгим правилам монастыря.
– В таком случае вы будете здесь участливее, чем прежде, во времена вашего могущества и власти.
Погуляв по террасе около часа, Иаков выразил желание посетить пустынножительство, где обитал бывший сэр Станлей.
– Он носит у нас имя брата Назария, – сказал аббат: – Он самый суровый из братьев и налагает на себя больше строгих подвигов, чем другие. Его подвигам изумляюсь даже я. Жилище брата Назария находится отсюда на расстоянии мили, в самой глубине вон того леса. Вы сами его не найдете, и я пошлю с вами провожатого.
Иаков поблагодарил его и, созвав своих спутников, направился в указанном направлении, предшествуемый монахом, который служил ему проводником.
Обогнув озеро, король скоро достиг леса, который оказался необыкновенно густым и заросшим, так что ходить по нему без проводника было бы небезопасно.
Пустынножительство было немного лучше обыкновенного сарая, затерянного среди дремучего леса. Трудно было предположить, чтобы здесь мог кто-нибудь жить.
Брат Назарий стоял недалеко от своего жилища и рубил лес.
Изумленный появлением Иакова и его спутников, он, однако, не смутился и бросился к ногам короля, который поспешил его поднять.
– Я удивлен, что нахожу здесь сэра Томаса Станлея, – сказал король.
– Здесь мое последнее жилище на земле, государь, – отвечал отшельник. – Даже приказание вашего величества не заставило бы меня покинуть его. Не могу просить вас зайти ко мне.
– Тем не менее я хочу заглянуть в вашу хижину, – сказал Иаков, бросая взгляд в отворенную дверь.
Соломенный матрац, стул и ведро с водою – вот вся ее обстановка.
На стене висело распятие, а под ним бич, на узлах которого виднелись следы крови.
– Как можете вы жить здесь, сэр Томас, – воскликнул король, с ужасом отступая назад. – Неужели вы живете здесь целый год?
– Зимой и летом, когда земля трескается от жары и когда она покрыта глубоким снегом.
– Я видел вас сегодня утром в церкви в половине третьего утра. Вы аккуратно посещаете все службы?
– Аккуратно, государь.
– Сколько времени посвящаете вы сну?
– Часа два, не больше трех и при том я не всегда позволяю себе лечь на этот тюфяк.
– Неужели вы никогда не чувствуете усталости? – спросил сэр Барклей.
– Если я не чувствовал усталости, служа земному царю, то как мне чувствовать ее, когда я служу Царю Небесному?
– Но уединение и одиночество должно все-таки тяготить вас? – продолжал сэр Джордж.
– Я никогда не бываю один. Я веду разговор со святыми. Они поучают и утешают меня.
– Вы говорите о их писаниях? – спросил Иаков.
– Да, государь, – отвечал отшельник. – Путь, который я выбрал, труден и тернист, но он ведет к вечной жизни, и я буду идти по нему, сколько бы мне ни приходилось страдать.
– Вы умрете смертью праведного и вознесетесь со святыми, – заметил Иаков.
– Да будет так! Что значит несколько дней страдания в сравнении с вечным блаженством!
– Я хотел бы быть так же уверенным в спасении, как вы! – заметил король.