Борьба за трон
Шрифт:
– Да, но теперь он страшно постарел и переменился, как вы увидите сами.
– Вы сказали, что, как гласила молва, он был верен одной только женщине. Кто же эта женщина? – спросил Вальтер.
– Это прекрасная герцогиня Монбазонская. Я знавал ее лично. Никогда не приходилось мне встречать более прелестного создания. Мягкие голубые глаза, золотистые косы, стан, достойный самой Венеры. Арманд де Ранси безумно влюбился в нее, она также разделяла его чувства. Оба казались созданными друг для друга. Им нужно было только встретиться раньше, пока между ними не воздвиглась еще преграда.
– А герцог был ревнив? – спросил Вальтер. – Мне кажется, что французская знать редко обращает внимание на поведение своих жен.
– Герцог был ревнив, но старался всеми силами скрывать свою ревность, чтобы не сделаться смешным. Наоборот, зная наверняка, что герцогиня ему неверна, – он старался быть в самых дружеских отношениях с ее любовником.
В те времена, к которым относится мой рассказ, герцог жил в Сен-Жерменском предместье. Апартаменты супругов были в разных половинах дома, и муж почти не посещал жену. Арманд имел свой ключ от потайной двери, которая выходила на скрытую лестницу, и таким образом мог навещать герцогиню, когда ему было угодно. Он ничего не боялся и не принимал никаких мер предосторожности.
С тех пор, как граф Арманд стал посещать герцогиню, он не пропускал ни одного дня. Но вот однажды по какому-то важному делу он должен был уехать из Парижа на целую неделю. Он едва имел силы оторваться от нее и оставил ее всю в слезах.
– Приезжайте опять как можно скорее. Я живу только для вас, – сказала она ему на прощанье.
– Я явлюсь к вам сейчас же, как только мне удастся вернуться, – отвечал он.
Во время своего отсутствия из Парижа он не получал писем от герцогини и сам не писал ей. Но от этого его страсть только усиливалась.
Вечером на седьмой день после отъезда граф де Ранси вернулся в Париж, и не наводя никаких справок, бросился к дому герцогини; горя нетерпением, он отпер потайную дверь и стал подниматься по узкой лестнице, которая вела в ее комнаты. Когда он достиг ее двери, им овладел какой-то безотчетный страх. Одну минуту он хотел было вернуться назад, но, поборов чувство страха, вошел в комнату. В ней никого не было, пуста была и соседняя, слабо освещенная гостиная.
Дверь в будуар герцогини была полуоткрыта, и в ней светился огонь. Арманд быстро распахнул дверь и оцепенел от ужаса.
На смертном одре, окруженная свечами, лежала герцогиня. Ее неподвижные черты продолжали сохранять бесподобную красоту, которой она отличалась при жизни.
Граф, овладев собою, подошел к покойнице, поцеловал ее в лоб и замертво упал у гроба.
С этого времени Арманд де Ранси стал другим человеком и строгим покаянием и умерщвлением своей плоти искупает грехи своей прежней жизни.
– Любопытно будет посмотреть на него, – сказал Вальтер. – А о судьбе прелестной герцогини Монбазон вам ничего неизвестно?
– Говорили, что она была отравлена герцогом, но это осталось недоказанным. Так как граф де Ранси сейчас же после ее смерти удалился в монастырь, то мало-помалу об этом происшествии перестали и говорить. В настоящее время Арманд де Ранси – самый замечательный человек в своем монастыре, куда удалилось немало и якобитов. Так, сэр Томас Станлей сделался там отшельником. Возможно, что в конце концов и я сам стану монахом.
– Вы! – с изумлением вскричал Вальтер.
– Да. Я устал от мира и чувствую разочарование в нем.
– Не делайте такого шага, не обдумав его хорошенько, – наставительно сказал подошедший к собеседникам полковник Тильдеслей. – Вы совсем не созданы для того, чтобы быть монахом, да еще такого строгого ордена. Иногда и у меня являлось такое же желание, но оно быстро проходило.
– Посмотрим, что вы скажете о монастыре, когда вернетесь оттуда, – возражал сэр Барклей.
– Почему бы вам не отправиться вместе с нами, чтобы самим видеть монастырскую жизнь? – спросил Вальтер. – Его величество уполномочил меня пригласить с нами двух лиц. Одно из них сэр Барклей. Не хотите ли быть вторым? – спросил он полковника Тильдеслея.
Оба охотно согласились.
– Только знайте, что король не берет с собою никаких запасов, и вам придется подчиняться всем строгостям монастырской жизни.
Возражений не было. Сэр Джордж заявил даже, что он желает сделать опыт, может ли он выдерживать пост.
В тот же день вечером посыльный повез аббату де Ранси собственноручное письмо Иакова, в котором король извещал достопочтенного аббата, что он собирается посетить его завтра и останется в монастыре со своими спутниками два или три дня.
Был чудный день, когда король двинулся в монастырь. Кроме Вальтера, Тильдеслея и Барклея, Иакова сопровождали еще четыре конных служителя. Отца Петра король с собою не взял.
Сначала дорога шла лесом. Король ехал один, погруженный в свои мысли.
В Удане, где была остановка на полчаса, король перемолвился с спутниками несколькими словами, но казался серьезнее, чем обыкновенно.
Проезжая по равнине мимо живописного городка Дре с его замком, Иаков вспоминал о кровопролитной битве, происшедшей здесь в 1563 году между католиками, под предводительством герцога Гиза, и гугенотами, над которыми начальствовал принц Конде.
– Еретикам тогда приходилось хуже, – заметил Барклей.
– Да, но замок потом был отобран у Гиза Генрихом IV.
До самого Вернейли король ехал молча. Здесь он остановился в гостинице, где заранее были сделаны все приготовления к его приему.
Иаков, впрочем, и не дотронулся до приготовленных для него блюд, зато его спутники пообедали очень плотно, зная, что это последний обед, которым они могут насладиться до обратного возвращения сюда. Некоторые, впрочем, устрашаясь поста, запаслись продовольствием и даже захватили с собою вина. Сам Иаков, храня строгое воздержание, довольствовался куском хлеба и стаканом воды.