Босиком до неба
Шрифт:
Садык многое усвоил из этого последнего разговора, а главное – человека списывать нельзя, потому что жизнь сама иногда расставляет всё по своим местам независимо от наших желаний. Кроме отца он никому не доверял. С детства он отстаивал своё право и честь в драках. Часто случались конфликты из-за насмешек над тем, что его мать русская и у него светлые глаза. Время то ушло. Многие говорят на русском, и люди стали терпимее к другим нациям, возникали всё чаще смешанные семьи. Никто никого не упрекал, твой выбор – тебе жить. Он остро переживал свои воспоминания из детства, как будто это было вчера. Жизнь давно ушла вперёд,
– Как давно это понял отец, и я совсем недопонимал его знаний жизни.
Просто слушал и был убеждён, что всё он говорит верно. Кто прошёл испытания, тот хорошо узнаёт людей.
Садыку захотелось сделать что-то серьёзное, чтобы узнать мудрость жизни. Он очень пожелал увидеть Мурада и пообщаться с ним, послушать рассказы, и вообще родственные чувства с новой силой проснулись в нём.
Хасан будто слышал его внутренний диалог с самим собой:
– Сынок, я совсем плохо вижу от своего преклонного возраста, но люди в моём положении начинают видеть по-другому, интуитивно. Самый достойный поступок с твоей стороны будет таким, если всё-таки Мурад объявится в наших краях, ему следует помочь. Когда человек один – это очень тяжело. Свобода предполагает одиночество, но нормальная жизнь полна тогда, когда есть жена и дети. Интересно, как он устроил свою жизнь, наш Мурад?
Садык вспомнил худощавого юношу, у которого не было обуви, но дерзкого по своему нраву.
– У меня совсем нет друзей, мне не хватает Мурада.
– Это правильно, друзей много не бывает, а родственник, с которым ты жил под одной крышей, всегда останется близким человеком.
Больше на тему Мурада они никогда не говорили. Выяснилось, что он никогда не был чужим для них, и после этого данная тема перестала озвучиваться.
Зрение Хасана ухудшилось, несмотря на это он стал чаще ходить в мечеть. Старейшины собирались в старой мечети и проводили время в молитве. Молодёжь не вовлекалась, так как современная жизнь меняла взгляды. Все стремились делать карьеру, смотрели телевизор. Только люди возраста Хасана знали свою правду, и им было о чём говорить между собой.
Мурад благополучно добрался до Махачкалы. Вышел из поезда и под воздействия приморского воздуха прошёл в порт на берег Каспия. Окружающий воздух был тёплым и наполненным сочными ароматами плодовых деревьев. На сцене, установленной в прибрежной зоне, танцевали лезгинку. Музыка заставляла биться сердце в другом ритме в унисон с барабанами. Атмосфера согревала душу, и он чувствовал себя комфортно. Поинтересовался у молодого жителя города о том, как добраться до нужного ему района. Тот уважительно отнёсся к его словам и сказал:
– Видно Вы давно не были дома. Я Вас провожу до автовокзала, и, там сев в автобус, Вы доберётесь до Вашего района.
Мурад заметил, что многие говорят по-русски, и колоритная городская среда была вполне цивилизованной. Улицы асфальтированы с удобными тротуарами. Они не спеша дошли до остановки автобусов. Земляк что-то объяснил водителю, и тот сказал Мураду:
– Доставлю с ветерком до района. Возвращение домой – великая радость!
Приветливость людей вразы отличалась от других городов страны и совсем не шла в сравнение с поведением москвичей.
Водитель включил магнитофон, полилась
– Вот эта развилка дороги идёт прямо в ваш район. Удачи тебе.
Мурад протянул деньги, но водитель не взял ни копейки.
– Зачем платить за возвращение домой? На бензин я заработал, а деньги тебе пригодятся для подарков родным в горах.
Всё происходящее располагало на добрый лад. Мурад попрощался с водителем и направился к остановке на дороге в район. Грозди тутовника свисали повсюду, Мурад почувствовал себя дома.
На асфальтированном широком тротуаре стояли люди разного возраста. Внешность их говорила сама за себя, было видно, что многие жители из района сверху. В республике всегда интересуются при знакомстве или во время беседы, из какого ты селения. Короткий ответ был достаточным.
Мурад поздоровался с ожидающими транспорт и спросил, на чём лучше доехать до района.
– Все машины и автобусы едут в район, а там до селения можно доехать на любой попутке, – ответил пожилой аксакал в папахе. – Ты говоришь по-русски, переходи на родную речь. Здесь дома лучше говорить на своём, – посоветовал собеседник.
Подошла машина, в кузове которой сидели на лавках пассажиры. Одну женщину усадили на свободное место, она была в почтенном возрасте, поэтому эту привилегию предоставили ей.
Вскоре подошёл автобус почти полностью набитый людьми, но все уместились в салоне, водитель терпеливо ждал пока люди разместятся поудобней. Билетов никто не продавал, и это не удивило Мурада. Сам на сознательности своей заплатишь, а если нет, то никто не будет этого требовать. Местный менталитет очень отличался от других регионов. Мурад по привычке говорил на русском, расспрашивал о новостройках по дороге. Ему охотно отвечали, но при этом он обратил внимание, что многие говорят на местном наречии. Он понимал, о чём говорят, можно сказать из средств массовой информации: узнал о ключевых событиях в районе прямо по дороге туда в общественном транспорте.
Длинные заборы по дороге в предгорье с пропускными пунктами оказались территорией советского санатория и лагеря отдыха для детей. Он понял, что некоторые из пассажиров, говорящие с московским акцентом едут в санаторий. Говорили они о том, что вода из местных источников помогает им сохранять крепкое здоровье, и они стремятся каждый отпуск проводить именно здесь. Одна москвичка надоедливо досаждала своими разговорами Мураду. Он говорил с ней, объясняя, что сам давно не был в родных краях. Причиной того, что именно к нему обращалась женщина, была в том, что он чисто говорит на русском и одет был в костюм. Окружающие попутчики ловили каждое слово Мурада, и он был понятен со временем всем. Уникальность организации жизни в районах, уходящих в горы, состояла в том, что «всё прозрачно», и передвижение каждого человека по району было зафиксировано коренными жителями. Такой уклад был испокон веков и оставался доныне. Москвичи вышли у ворот санатория. Из окна Мурад видел каменные здания с большими окнами и бассейн.