Босиком до неба
Шрифт:
Он присел на освободившееся место, и дорога дальше была с комфортом. Смотрел в окно и замечал, что все просторы упорядоченно разделаны на сектора: километрами простирались виноградники, их сменяли сады и поля, засеянные разными видами культур. Кукурузное поле своими сочными растениями возвышалось зелёной стеной вдоль дороги. Вид кукурузных зарослей казался карликовыми джунглями. Вдоль дорог расхаживали одиночные и маленькими стадами коровы и буйволы. Тракторы распахивали бескрайние поля. Он вспомнил, что здесь собирают два урожая в год, и растёт всё, что пожелаешь вырастить. Вспомнился Север, где запасы пищи пополнялись с помощью доставленных товаров из центра страны, а здесь повсюду висели плоды. Рай самый настоящий.
Размышляя и погружаясь в воспоминания, Мурад улавливал краем уха все разговоры пассажиров. Вели себя обыденно и разбирали мотивы событий прямо на ходу. Он узнал из услышанного, где и кто совершил разные поступки. Оценки людей были взвешенные. Два случая привлекли его внимание.
– Она связалась с врачом и выставила на смех мужа. Чем тебе в спину будут смеяться, лучше такой исход, – говорил сидящий на переднем сиденье мужчина соседу.
– Не доказано, что она вела себя недостойно, возможно, что его спровоцировали.
На эти слова собеседника старший по возрасту выпалил:
– Муж лучше знает, как поступать с женой, и нам не следует вмешиваться в это.
Мурад понял из их диалога, что один человек, усомнившись в порядочности жены, отправил её в землю и таким образом решил этот вопрос. Ему показалось диким, с какой обыкновенной простотой говорят об этом здесь. В России вообще он не слышал о таком, и к подобным вопросам там другое отношение.
Автобус приближался к райцентру. Проехал мост через речку, и дорога шла на подъём среди гор с отвесными склонами. Наверху одной виднелась башня из металла с сигнальными огнями.
– Что это? – спросил он у попутчика.
– Это маяк для самолётов и вертолётов. Место нехорошее, как построили эту башню с сигнальными огнями, там погибла девушка.
Мурад не совсем понял, о чём речь, и не успел расспросить.
Автобус остановился, и все высаживались на площади городка. Мурад ходил вдоль рядов прилавков на базаре, который располагался под открытым небом справа на просторном месте у остановки. Торговали в основном сельские жители. Цены были мизерные в сравнении с московскими расценками, а на Севере и вовсе это стоило целого состояния по здешним меркам. За несколько копеек он взял пакет персиков и с наслаждением откусил край одного. Сочный вкус плода, заставил его съесть несколько штук подряд. Распробовав дары родной земли, Мурад подчеркнул для себя, что люди здесь всё такие же, какими были много лет назад. В селении, где он родился, женщины были одеты по укоренившемуся стилю, их платки и одежды были специфического покроя из однотонной ткани. Пришло сравнение на ум, что эти одежды напоминают одеяния монашек в монастыре. Он увидел несколько таких женщин преклонного возраста, торгующих грецкими орехами и вениками, искусно сплетёнными местными мастерами. Немного ещё походил в пределах базара и направился к буфету. Купил у торговца сыр, свежий лаваш, который выпекали прямо здесь, и запил всё это томатным соком.
Рядом находилось небольшое кафе, на выходе которого стоял человек и курил сигарету. Кафе находилось в тени больших раскинувшихся крон деревьев, и Мураду захотелось зайти под их тень.
– Салам Алейкум, Мурад! – протягивая руку, поздоровался стоящий у входа.
– Валейкум Ассалам! – ответил Мурад.
– Я Курбан, мы с тобой вместе учились и одного года рождения.
Мурад узнал его, и приветливость Курбана рассеяла в нём вдруг нахлынувшие размышления.
– Пойдём за столик в прохладное помещение, – пригласил тот.
Мурад не помнил, чтобы этот человек был ему недругом и согласился на общение. Курбан принёс на стол еду и две бутылки водки.
– Для хорошего разговора надо выпить. Я сразу приметил тебя, выходящего из автобуса. Здесь одни и те же лица мелькают постоянно, а ты сразу выделяешься. Немного расскажешь о себе, если сочтёшь нужным, а я тебе поведаю, какова здесь жизнь.
Чтобы не быть неуважительным, Мурад разделил застолье. Курбан разливал по стаканам. Они выпили несколько раз за близких, за здравие родных и добрую память усопших. Уставший с дороги Мурад быстро охмелел. Курбан, заметив это, принёс большую порцию мяса и овощей.
– Я жил в Казахстане после армии. Там женился на русской девушке. Привык и хорошо устроился. Поживал себе и не тужил, пока не приехал отец. Он позвал меня домой, сказал, что не следует оставлять общение с родными и это неправильно. Сам знаешь – у нас мнение родителей закон!
Курбан снова наполнил стаканы и продолжил:
– В общем, женили меня здесь на нашей девушке, и я остался. Прямо тебе скажу, в Советском Союзе всем хорошо стало, но там жизнь проще, и люди другие, чем здесь среди гор. Волки здесь люди. В общем, устроился я в это кафе и работаю с тех пор.
– А отчего у тебя совсем нет посетителей?
– Кто здесь ходит в кафе? Никто. Сам знаешь местную жизнь, но когда свадьба или торжество праздничное идут ко мне. На том и живёт наша индустрия.
– А что другой работы не нашёл?
– Зачем, я был поваром в армии и после закончил техникум, только здесь это не востребовано пока. Все живут домами, даже хлеб в основном домашний. Пекарни снабжают только школы и больницы.
– Да, устойчивая здесь политика, – заметил Мурад.
– Пойдём, покурим друг, – предложил Курбан.
– Нет, я не курю, но на воздух охотно выйду с тобой.
Они вышли. Напротив возвышалась вдалеке гора с горящими сигнальными красными огнями наверху.
– Говорят, там погибла девушка, что случилось? – поинтересовался Мурад
– Ты когда успел узнать эту недавнюю историю? Ну ладно, расскажу, как я знаю.
Курбан задумался и пребывал в молчании несколько минут. Мурад смотрел на линии электромагистрали, которые тянулись артериями по высотным столбам, удаляясь в ущелья горного района. Его хмельной разум вывел формулу, что деяния человеческие безграничны своим повсеместным проявлением. На побережье современная жизнь бьёт ключом и постоянно динамично развивается, а здесь всё замерло, и выше в горах совсем ничего не меняется, но линии проводов соединяют эти затерявшиеся уголки поселений с остальным миром. Дорога даёт возможность переместиться из двадцатого века в древний мир не меняющейся культуры. Всё это смещение в пространстве и времени происходит за несколько часов пути. «Машина времени», да и только. Он не решался делиться своими впечатлениями с Курбаном, он сам знал это по-своему, и к тому же умничать здесь не принято.
Курбан начал свой рассказ:
«Сам помнишь, что здесь жизнь спокойная и люди ведут обыкновенную упорядоченную жизнь, воспитывают детей и пасут скот. Мы с тобой познали другую жизнь, но здесь это мало имеет значение. Показатели в горах – это дети и достаток в количестве поголовья баранов.
Эта девушка завидная невеста была, и многие её мечтали взять в жёны. Из хорошей семьи и сама добродетель. Для отца у нас дочь – это богатство, и с детства ей собирают приданое на будущую жизнь. Ничто не предвещало беды, все восхищались ею, но она полюбила мужчину из враждебной семьи. Испокон веков с тем родом были конфликты у них, и её отец знал это. Примириться никто не пытался. Один конфликт перешёл во вражду семей, но они умудрились полюбить друг друга и мечтали о свадьбе. Она была по рождению предназначена для успешного жениха из большого рода, и наступил день её совершеннолетия. Самое интересное, что она сказала своему жениху о том, что за него не выйдет, ничего толком не объясняя. Тот поделился этой новостью со своими родными, появились вопросы к её родителям. Под натиском родителей она созналась, что любит другого и пойдёт за него замуж, даже если родители не дадут благословения на их свадьбу. Последствия были необратимыми. Её заперли в доме и стали объяснять, что все семьи живут по строгим правилам, которые предопределяют будущее детей. Она была непреклонна и замкнулась в себе. Опасаясь за её здоровье, родители загружали девушку домашней работой, чтобы дурные мысли ушли из её головы. Время шло, и всё становилось на свои места. Назначили день свадьбы, и она перестала противиться воле родителей. Подозрение к ней рассеялись. Девушка стала выходить из дома. Однажды поздним вечером в сильный ливень с грозой, сторож у сигнальной башни обнаружил, что кто-то ходит рядом. В свете прожектора он увидел тень и вышел посмотреть. Это была именно та девушка, про которую рассказ. Он увидел, что она вся промокла, и завёл её внутрь своей будки. Напоил чаем, спокойно расспросил, что заставило её в такую непогоду быть здесь. Она вежливая и добрая девушка, спокойно объяснила, что собирала дикий лук на пологом склоне этой горы и попала в грозу. Вышла на свет прожектора, и сторож её обнаружил. Пожилой человек понимал, что девушка говорила логично. Единственное подозрительное обстоятельство было в том, что она совсем одна. Он знал эту семью и решил проводить после дождя её к дому. Девушка отказалась, сославшись на то, что отсюда есть лестница, по которой она безопасно спуститься вниз. На том и распрощались. Сторож проводил её взглядом, убедившись, что она направилась вниз, вернулся к себе. Из его окна был маленький обзор, и он не заметил дальнейших событий. Когда предчувствия недоброго заставило его выйти для осмотра горы, тогда он увидел наверху маяка стоящую девушку. Вымолвить ни слова он не смог, видя такую картину, и пока он решал, что делать, милая девушка камнем падала вниз на его глазах.