Братоубийцы
Шрифт:
Отец Янарос придвинул свое лицо к бледному лицу монаха, сердце его сильно билось. «Кто он, этот нежданный гость? Кто его мне послал? Бог или сатана? Не знаю...» – думал он. Все, что говорил тот, брало его. за сердце, бередило раны.
– Ты думаешь, что я стар и не понимаю? – проговорил он упрямо. – Да знай, что я, хоть мне и семьдесят, мучаюсь, как молодой. Не останавливайся, продолжай. Ты нашел Христа, Того, что искал? Как ты Его нашел? Это и есть твоя тайна?
– А теперь ты слишком торопишься, отец, – ответил юноша и улыбнулся. – Но я...
Он не договорил –
– Итак, отец, взял я эти нечестивые книги и затворился с ними в келье. «Что ты делаешь, отец Никодим, что всю ночь у тебя горит свет?» – спрашивала меня братия. «Молюсь», – отвечал я. «А ты не можешь в темноте?» – «Боюсь. Как только погашу свет, сразу слетаются бесы», – отвечал я. С одним только отцом Арсением я изредка виделся, обмениваясь парой слов. Он рассказывал мне о дереве, из которого резал иконы, говорил, что не дерево, а это его душа. А я рассказывал ему о босом Христе... И вот однажды ночью –да будет она благословенна!..
– Ты увидел истинный свет? – прошептал отец Янарос, склонившись к лицу юноши.
– Как ты узнал, отец?
– Я вижу по твоим глазам, сынок. Ну?
– Я увидел истинный свет. И тогда я вышел из кельи. Была Пасха, монахи собрались в трапезной, ели мясо, пили вино большими чашами. Я отодвинул свою тарелку, выплеснул вино. «Встаньте! – крикнул я. – Что вы сидите сложа руки, – мир погибает. Не хочу ладана и молитв, говорит Господь, не хочу мяса, выходите на дорогу! Пусть двинется обитель в путь, как странствующие чудотворные иконы. Мало сегодня молитв! Откройте закрома монастыря, разделите хлеб между бедными... Бросим жребий, кто куда пойдет, возвестим слово Христово: мир, любовь, справедливость».
– И тогда?
– Меня схватили два дюжих монаха, Бенедикт и Аввакум, отнесли в келью и заперли. На другой день меня посадили в лодку и прогнали с Афона,
Отец Янарос сжал ему руку.
– Благодарю Бога – сказал он. – Хорошо, что тебя не распяли. А потом?
– Не страшись, отец Янарос.
– Я не страшусь, когда Христос сходит с иконы и говорите со мной. Устрашусь ли теперь? Говори. И тогда...
– И тогда я ушел в горы, отец.
– Мятежник! Коммунист! – вскричал отец Янарос и вскочил со скамьи, потрясенный.
– Вот видишь, ты устрашился, – горько проговорил юноша. – Да, я увидел истинный свет, ушел в горы и пошел с партизанами.
– Но они не верят в Бога! – вскричал отец Янарос. – Они сбросили Бога с трона и сами хотят усесться там. А без Бога мир построить нельзя, нельзя править миром без Бога... И ты пошел с ними. Значит, это и есть твоя великая тайна. Её ты пришел мне открыть? Уж лучше я буду метаться по-прежнему.
Монах взял руку отца Янароса и поцеловал.
–Отец, – сказал он, – не спеши, не гневайся... да, я пошел с партизанами. Я знаю: нельзя построить мир без Бога. Но и нельзя управлять миром, в котором нет справедливости. Слушай внимательно: то, что я скажу тебе – великая тайна, она спасла меня, спасет и тебя, а может, и многих, может даже ту идею, ради которой сражаются
– Хорошо, хорошо, я слушаю, – ответил отец Янарос, всё ещё чувствуя на своей руке пылающие губы монаха.
Лицо юноши вдруг вспыхнуло; голос его зазвучал как бы из самых недр его существа, глубоко взволнованно: наступил решающий миг, самый тяжелый миг исповеди.
– Ты помнишь, отец, помнишь, – заговорил он медленно, –Христос, перед тем как вознестись на небо, дал великое обещание плачущим апостолам, чтобы утешить их: «Когда же приидет Утешитель, его же аз пошлю вам... Он, Дух Истины, пришед, наставит вас на всякую правду...»
Монах остановился, у него перехватило дыхание, он наклонился, посмотрел отцу Янаросу прямо в глаза.
– Ты помнишь? – снова переспросил он.
– Кто же не помнить – ответил отец Янарос нетерпеливо. – К чему ты ведешь?
Полный ужаса и ликования, из самых недр существа, зазвучал снова голос монаха. Он нагнулся к отцу Янаросу и прошептал:
– И вот слушай, отец Янарос, вот моя великая тайна, я тебе вверяю её…
Отец Янарос содрогнулся, им невольно овладел ужас.
– Утешитель пришел.
Отец Янарос отшатнулся, словно увидел перед собою льва.
– Пришел? Пришел на землю? – закричал он.
– Пришел на землю, в облике человека, с именем человека.
– Как его зовут?
Монах придвинулся еще ближе, его губы касались волосатого уха отца Янароса
– Ленин.
Обхватил отец Янарос обеими руками голову, с силой сжал виски, сдавил их, чтобы не разлетелась на куски голова.
– Ленин? – сказал он наконец и медленно отвел ладони от лица. – Ленин?
Он с ужасом смотрел на монаха, а тот уже встал и, стоя над ним, улыбался. Как архангел Гавриил.
– Ленин, – повторил он спокойно.
Открыл отец Янарос рот, хотел возразить ему, но монах умоляюще протянул руку.
– Не торопись с ответом, отец, – сказал он. – Выслушай меня сначала. И я, как и ты сейчас, и я был потрясен, когда осенил меня свет... Свет всегда потрясает, разве ты не знаешь? Это меч, он рассекает сердце человеку. Он ранил меня, и я вскочил, хотел защитить то, во что до сих пор верил. Но свет медленно-медленно освещал мой ум, и я понял...
Но отец Янарос не дал ему договорить.
– Ленин–Утешитель? – крикнул он, и вены на висках раздулись от гнева. – Он нас спасет? Он?
– Он, отец. Не кричи. Я вижу, и тебя свет ранил, как меч... Выслушай меня, я буду говорить с тобой спокойно, ясно – и ты увидишь... Жил я с владыками и с монахами, жил и один, жил с партизанами – прошел весь круг...
– И ты нашел Утешителя у партизан? – спросил отец Янарос с сарказмом.
– Я нашел Утешителя у партизан, – спокойно ответил монах. – Но они не знают, кто его послал, и называют его Ленин. Они не знают, почему он послан; они думают, что он пришел, чтобы построить новый мир, более справедливый. А он пришел не построить, он пришел разрушить. Разрушить старый мир, предуготовить путь Тому, Кто грядет...