Братья Львиное Сердце [перевод Б.Ерхова ]
Шрифт:
— Держись крепче, — предупредил он. — А то оглянуться не успеешь, как очутишься в водопаде Карма.
И я держался изо всех сил, даже пальцы на руках побелели. Я качался вместе с веткой, а струи воды омывали тело со всех сторон. Никогда еще мне не случалось купаться так весело, да и так опасно тоже. Я всем телом чувствовал, как тащил меня к себе, словно засасывая, водопад Карма.
Потом я снова вскарабкался на ствол. Юнатан подал мне руку, мы залезли на развилку ветвей и уселись в самой середке зеленого, качающегося над водой дома. Река играла и резвилась прямо под нами. Она манила
Вот так мы сидели на ветле, когда я случайно взглянул вверх и онемел от испуга. На высоком берегу показались всадники–воины Тенгила с длинными копьями, Они скакали галопом, но из–за гула водопада мы не услышали топота копыт.
Юнатан тоже увидел их, но я не заметил, чтобы он испугался. Мы молча сидели и ждали, когда они проедут мимо. Но они мимо не проехали. Они остановились и спрыгнули с коней, то ли чтобы устроить привал или еще для чего.
Я спросил Юнатана:
— Как ты думаешь, не тебя они ищут?
— Нет, вряд ли, — ответил он. — Они же едут из Карманьяки. Там, у водопада Карма, есть висячий мост. По нему обычно посылает Тенгил наемников в Шиповничью долину.
— Но они могли бы и не останавливаться здесь? — сказал я.
Юнатан согласился:
— Да, могли бы не останавливаться. И лучше нам сидеть тихо. Чтобы им не стукнули в голову очередные бредни на счет Львиного Сердца.
Всего я насчитал их шесть человек. Воины о чем–то болта ли, потом расшумелись и стали показывать на воду, хотя, о чем шла речь, мы расслышать не могли. Но вот один сел на коня и погнал его вниз. Он скакал прямо на нас, и я порадовался, что мы хорошо спрятались среди ветвей.
Те, наверху, кричали ему:
— Брось, Пэрк! Ты утопишь и себя и коня!
Но он — тот, кого звали Пэрком, — только засмеялся и крикнул в ответ:
— Я вам покажу! А не доберусь до скалы и обратно, ставлю пиво, круг пива на всех! Слово!
Мы догадались наконец, что он затеял.
Не очень далеко от берега из воды выступала скала. Течение с шумом и пеной обегало ее, и только верхушка виднелась над водой. Наверное, Пэрк заметил скалу, когда они проезжали мимо, и решил отличиться.
— Дурак, — сказал Юнатан. — Неужели он думает, что лошадь справится с течением!
Пэрк уже сбросил шлем, плащ и сапоги. Теперь он сидел верхом в одной рубашке и штанах и пытался заставить свою лошадь, красивую вороную кобылу, войти в воду. Пэрк кричал, бил ее пятками, понукал, но кобыла упиралась, не шла, она боялась реки. Тогда он ударил ее. Хлыста у него не было, он ударил ее прямо по голове кулаком, я услышал, как рядом всхлипнул Юнатан–как в тот раз, на площади.
Наконец Пэрк добился своего. Кобыла ржала, перепуганная до смерти, но все–таки бросилась вводу. Из–за одной только прихоти сумасброда. Я со страхом смотрел на лошадь, смотрел, как она боролась с течением и как течение подхватило ее.
— Лошадь снесет на нас, — сказал Юнатан. — Что бы Пэрк ни делал — до скалы ей не доплыть.
Но лошадь старалась, она честно исполняла волю хозяина. Ох, как же она выбивалась из сил, бедная кобыла, и какая ее охватила смертная тоска, когда она поняла, что течение сильнее ее.
Даже Пэрк сообразил наконец, что рискует жизнью. Он попытался повернуть обратно, но скоро убедился, что до берега ему не добраться. Он–то хотел обратно на берег, да река этого не хотела. Река хотела утащить его в водопад Карма, и он это заслужил. Я не жалел его, а вот лошадь мне было жалко. Ведь она оказалась совсем беспомощной. Их несло в нашу сторону, точно как говорил Юнатан, скоро их протащит мимо, и все будет кончено. Я увидел округлившиеся от страха глаза Пэрка: он понимал, что его ждет.
Я оглянулся на Юнатана и вскрикнул. Зацепившись за ствол согнутыми в коленях ногами, он повис, раскачиваясь над водой, и вытянул руки. И, когда Пэрк поравнялся с ним, вцепился ему в волосы и подтянул его наверх, чтобы он схватился за ветку. А потом позвал кобылу:
— Сюда, лошадка, плыви сюда!
Ее сносило мимо нас, но она делала отчаянные попытки повернуть. Теперь она избавилась от верзилы Пэрка, но все равно почти тонула. Каким–то непонятным образом Юнатану удалось поймать ее за уздечку, и он стал тащить лошадь к себе. Похоже было на игру в перетягивание каната, только игру серьезную, эта шла не на жизнь, а на смерть, река не разжимала свою мертвую хватку, она хотела утащить их обоих–и кобылу и Юнатана.
Я совсем вышел из себя и заорал на Пэрка:
— Помоги! Ты, дубина, помоги же!
А он сидел себе на дереве в полной безопасности — совсем рядом с Юнатаном – и пальцем не шевельнул, чтобы помочь ему. Впрочем, он наклонился вперед и закричал:
— Брось лошадь! Отпусти! Наверху в лесу гуляют две другие. Я возьму одну! Отпусти, брось!
Говорят, злость прибавляет сил, может, в этом смысле Пэрк все–таки помог. Юнатан вытащил кобылу. Но потом сказал Пэрку:
— Эх ты, оболтус! Неужели я спас тебе жизнь затем, что бы ты увел у меня коня? Стыда в тебе нет!
Не знаю, может, Пэр к устыдился. Он ничего не ответил, не спросил, откуда мы и кто такие. Он поплелся наверх со своей бедной кобылой и вскоре скрылся вместе с отрядом.
Вечером мы разожгли костер над водопадом Карма.
Я уверен, ни один костер на свете — ни на этом, ни на том, ни в наше время, ни в прошлом–не горел на таком удивительном месте.
Нас окружала грозная, пугающая красота, другой такой не найти ни на небе, ни на земле. Горы, река и водопад были слишком огромными, немыслимо огромными. Я словно опять очутился во сне и сказал Юнатану:
— Не думай, что все это на самом деле. Нам просто снится сон о древних–древних, незапамятных временах, я знаю.
Мы стояли на мосту, как раз на том висячем мосту, который приказал построить Тенгил, чтобы соединить две земли – Карманьяку и Нангиялу. Они были разделены про пастью и лежали каждая по свою сторону от реки Изначальных Рек.
Эта река неслась сейчас под нами в пропасти и с ревом кидалась в водопад Карма, увлекавший ее в еще более страшную бездну.
Я спросил Юнатана: