Бразильский вояж
Шрифт:
Работая в порту, ему легко было следить за судами. Но лишь через три с половиной месяца парень узнал судно, ставшее на якорь на внешнем рейде. Это сильно взволновало его. Николас постоянно отвлекался на него и делал ошибки в подсчётах. Из-за этого опять сильно повздорил с суперкарго, но всё обошлось.
И так случилось, что эта жажда мести так возобладала над ним, что он только и думал, как её осуществить, не привлекая к себе лишнего внимания. Но пока Ник собирался с силами и духом, купец ушёл куда-то, и все попытки разузнать об этом ни к чему не привели.
Потом Нику показалось,
Ему шёл уже шестнадцатый год и выглядел он вполне по-взрослому. Даже с недавних пор воспылал нежными чувствами к одной девушке, немного старше себя и жившей недалеко.
— Донна Луиза, а что за люди живут через три дома от вас? В направлении церкви, — дополнил он, вроде бы без особого интереса.
Они ужинали уже при свечах, которые хозяйка стала себе позволять, получая от Ника лишние монетки. Она посмотрела с интересом и явным любопытством. Даже слегка скривила тонкие губы в подобие улыбки.
— А к чему это тебе, Ник? Или ты заинтересовался сеньоритой Иветтой?
Елена вскинула на брата глаза. Острое любопытство светилось в них.
— Братик, неужели это так? — с весёлыми искорками в глазах спросила она.
— Да ничего такого! — смутился юноша. — Просто иногда встречаю её или вижу в окне, когда прохожу мимо. Разве нельзя спросить?
— Елена, не смейся с брата, — строго молвила хозяйка. — Он уже вполне серьёзный юноша и вправе интересоваться девушками. Кстати, ей уже шестнадцать, — хитро намекнула она, но строго посмотрела на Елену. Дескать, поумерь свой язычок и не смей насмехаться.
Ник покраснел. Было неловко и стыдно. С трудом дождался окончания ужина и ушёл к себе в комнатку под лестницей. С некоторых пор, по настоянию хозяйки, он теперь спал отдельно от сестры. Знал, что той это пришлось по душе, и сам согласился на этот раздел.
Иветта же не упускала случая стрельнуть в красивого юношу своими темными глазами и слегка улыбаться. Он с трудом позволял себе посмотреть мельком в её сторону, и спешил пройти, краснея и волнуясь. Так продолжалось довольно долго, пока донна Луиза не сообщила как-то, что эта Иветта посватана и даже обручена.
Это сильно опечалило Ника, и он три дня не смел пройти мимо её дома. Потом немного успокоился и увидел девушку на прежнем месте, и ничего в ней нового не нашёл. Осмелился даже подольше остановиться взглядом на её лице. Ничего особенного в нём не было, но она как-то действовала на него возбуждающе, и он часто ловил себя на мысли, что желает её не только видеть. Она часто во сне появлялась в виде чего-то бесформенного и неопределённого, но всегда возбуждавшей его плоть. И он просыпался и потом долго не мог заснуть, размышляя. Иногда такое даже злило его, но больше доставляло удовольствие. И теперь она посватана и скоро может выйти замуж.
«Интересно, за кого она выходит? — думал он довольно часто, но спросить, что за человек её жених, осмелиться у хозяйки не мог. — Очень охота посмотреть на него».
Но лишь через дней десять он спросил у сестры:
— Ты знаешь, кто жених той девушки?
— Зачем тебе это? — вскинула она тёмные ресницы и испытующе смотрела на брата. — Неужели на тебя она производит такое впечатление? Она вовсе не такая красивая. Что с тобой?
— Ничего, просто охота узнать. Простое любопытство.
— Так я тебе и поверю, братец! — ехидно улыбнулась Елена. — Признайся, что вздыхаешь по этой сеньорите!
Нику не хотелось отвечать и вообще говорить с сестрой.
— Что с тобой говорить, глупая! Я лучше поспешу по делам. Болтушка!
Он слышал, как сестра весело посмеивалась ему вдогонку, и это ещё сильнее разозлило его. Потом он признался себе, что она была права, и его сильно задело будущее замужество Иветты, хотя они даже не были знакомы по-настоящему.
«Чего я хотел? — думал он про себя. — Кто я такой, чтобы лелеять надежду? Хоть она из обедневшей семьи, но достаток у них имеется. А я безродный бедняк и никогда не смогу заполучить сеньориту». Так он раздумывал, удаляясь и злясь.
И всё же он тоже был небезразличен этой Иветте. Он это осознал уже довольно скоро. Они в воскресенье встретились в церкви, куда Ник стал захаживать по настоянию хозяйки донны Луизы. Та как-то сказала ему с серьёзным и значительным видом:
— Мальчик, тебе лучше появляться в церкви. Местное население не примет тебя, узнай оно, что ты не нашей веры. Твоя, кстати, мало чем отличается от католической, так что это не будет для тебя препятствием. Не должно быть.
И он вскоре убедился в правоте слов донны. И там встретил Иветту. Они сидели на одной скамье, но между ними оказалось три прихожанки. Они даже обменялись двумя взглядами, и они были весьма благосклонными. Сердце юного воздыхателя подпрыгнуло в груди и заколотилось в бешеном темпе. Ему показалось, что она даёт ему шанс, хотя и обручена.
Выходя, он постарался быть как можно ближе к ней, и та опять улыбнулась. И опять в груди загрохотало сердце, и надежда бурным толчком отдалась в голове. Он даже вздохнул судорожно и радостно, ощутив лёгкую волну её запаха. Запаха пота и благовоний. Они тут же вскружили ему голову, и он издали проводил её до дома под ехидные смешки сестры, строгие взгляды донны Луизы и некоторых старых сеньор, которым удалось что-то подметить.
А совсем скоро мальчишка из сыновей слуг принёс ему записку. Он не спросил от кого это, вручил медяк за доставку, и с благоговением развернул бумажный листок. Там было написано неровным почерком всего несколько слов: «Жду после вечерней службы у калитки» — подписи не было, но и так ему стало ясно, кто автор этих слов.
Там не стояла дата, но он посчитал, что должен сторожить это время постоянно и уже в этот вечер стоял в тени дерева в двадцати шагах от калитки.
Стояла душная ночь, только что сменившая вечер. Служба давно закончилась. Прихожане разошлись, а девушки нигде видно не было. Но он терпеливо дожидался, понимая бесполезность или насмешку. Последнее его не оскорбляло.
Так и не дождавшись девушки, он побрёл домой и там получил порцию насмешливых взглядов и слов сестры и строгого осуждения донны Луизы. Обе не стали его разубеждать или уговаривать, но вид их был красноречив.