Британия южных морей
Шрифт:
Европейское население выросло за десятилетие с 1926 по 1936 г. с 1,3 до 1,5 млн. человек, а коренное население с 63,7 до 82,3 тыс. человек.
Внутриполитическая жизнь страны в период между мировыми войнами характеризовалась значительным усилением лейборизма. Возникшая в июле 1916 г. на объединительской конференции в Веллингтоне, где присутствовали представители Объединенной федерации труда, Социал-демократической партии, комитетов рабочего представительства, новозеландская лейбористская партия постепенно завоевывала массы избирателей.
На выборах 1919 г., выступая впервые в качестве Объединенной лейбористской партии, она получила 132,7 тыс. голосов из 550 тыс. и восемь мест в парламенте, а возглавляемая премьер-министром У. Мэссеем Партия реформ - 200 тыс. голосов. На выборах 1922 г. лейбористы собрали уже около 145 тыс. голосов и провели в парламент 17 своих депутатов. Количество голосов, поданных за лейбористов на выборах 1925 и 1928 гг., увеличилось соответственно до 184,6 и 196,4 тыс., а на выборах в разгар экономического кризиса (в 1931 г.) - до 242 тыс. На последних выборах перед второй мировой войной, состоявшихся в 1938 г., за лейбористов проголосовало 528,3 тыс. избирателей, или 55,8%, и они имели уже в парламенте 53 места из 78. Это был самый крупный успех новозеландской лейбористской партии. Лидеры лейбористов неоднократно возглавляли новозеландское правительство, численность партии к началу второй мировой войны достигла 237 тыс. человек, но никаких действительно социалистических преобразований в стране не наблюдалось.
Это объяснялось тем, что лейбористы полностью стояли на оппортунистических, реформистских позициях, хотя их лидеры иногда и щеголяли революционной фразой.
Один из вождей новозеландского лейборизма Питер Фрэзер писал в передовой статье газеты "Уоркер" 17 июля 1918 г.: "Платформой партии... является не социализм, а путь в направлении к социализму... Лейбористская партия является скорее партией эксперимента, чем партией доктрины".
В предвыборном послании, опубликованном в газете "Уоркер" 10 декабря 1919 г., другой лейбористский лидер Г. Холланд эмоционально восклицал: "Борьба, в которую мы втянуты, не является борьбой индивидуумов за обладание министерскими портфелями... Это борьба между капитализмом и социализмом... Нашей задачей является социальная трансформация..." Но, проведя успешно избирательную кампанию, лейбористы устами своего лидера Г. Холланда поспешили заявить, что "социальная революция может быть достигнута путем эволюционного процесса". Поэтому так враждебно относились вожди новозеландского лейборизма к Великой Октябрьской социалистической революции.
В предвыборном манифесте партии объявлялось, что "целью лейбористской партии является использование в максимальной степени чудесных возможностей доминиона". Понятно, что при таких социалистах в правительстве новозеландской буржуазии ничто не угрожало.
В области внешнеполитической Новая Зеландия в годы после первой мировой войны придерживалась ставшего для нее традиционным взгляда на себя как на часть Британской империи. По-прежнему новозеландцы любили повторять, что они больше британцы, чем сами жители Альбиона, называли свою страну "Британией южных морей".
Но и в этот период, так же как и во времена более ранние (это отмечалось выше), неправильно было бы рассматривать Новую Зеландию в качестве "традиционно самой беззаветно и безропотно верноподданной из всех британских доминионов и колоний"1.
Новая Зеландия всегда при всей своей верноподданности блюла собственные интересы. И теперь, подчеркивая преданность Британии, новозеландские лидеры разъясняли, что они понимают под этой преданностью не безоговорочное признание господства над собой Англии, а равноправное участие в делах Британской империи. Именно поэтому новозеландский премьер-министр Мэссей не уставал восхвалять деятельность имперского военного кабинета на заключительной стадии мировой войны, в который наряду с пятью членами английского правительства входили пять премьер-министров доминионов. Он считал, что в дальнейшем имперская политика должна направляться органом, созданным на аналогичных началах.
Как-то во время обсуждения в новозеландском парламенте вопроса о ратификации Версальского мирного договора в октябре 1919 г. один из парламентариев Д. Стевард спросил у У. Мэссея, почему самоуправляющиеся доминионы не изменяют свой статут, подписывая мирный договор как независимые нации, ведь все авторитеты в области конституционного права "убеждены в том, что окончательный ответ на вопрос, обладает или нет государство действительно суверенной властью, может быть дан только в зависимости от того, имеет ли оно право заключать мир и объявлять войну".
У. Мэссей решительно ответил: "Я не согласен с мнением высокочтимого джентльмена. Он считает, что великие изменения, которые имели место в британской конституции, датируются подписанием мирного договора. По моему мнению, это не так... Эти изменения датируются созданием первого имперского военного кабинета".
На имперской конференции в Лондоне в 1921 г. Мэссей упорно доказывал, что доминионы находились в лучшем положении, когда существовал военный кабинет. Австралийский премьер-министр У. Хьюз попросил его пояснить эту мысль, и Мэссей сказал: "Мы потеряли, право, которым обладали тогда,- помогать в выработке рекомендации для короля... в решении любого интересующего нас вопроса".
Такое же понимание верноподданости имперским интересам проявил много лет спустя другой видный новозеландский политический деятель У. Нэш. Выступая в 1937 г. на сессии парламента, он, в ту пору министр финансов, подчеркивал: "Существуют части ассоциации, объединяемой в содружество, которое можно резонно назвать империей, поскольку мы имеем колонии и Великобритания имеет колонии, но взаимная связь, которая реально существует между различными частями содружества, объясняется тем, что они представляют собой совершенно индивидуальные образования, наделенные своим собственным суверенным правом определять, как, когда и что они будут делать"2.
В том же году, на последней перед второй мировой войной имперской конференции, новозеландский премьер М. Сэведж еще раз отчетливо охарактеризовал позицию своей страны по отношению к Британскому содружеству: "Новая Зеландия не видит особой важности в определении теоретической основы нашего объединения как членов Британского содружества. Мы не встречаем каких-либо затруднений и не ожидаем их встретить, совершенно свободно осуществляя свою собственную политику в делах нашего доминиона. Все, что мы, как доминион, хотим, - это, чтобы наше объединение... было более плодотворным, эффективным и даже более тесным и чтобы влияние Британского содружества не ослабевало"3.
Несмотря на некоторые оттенки во мнениях относительно тех или иных международных событий, отдельные легкие столкновения взглядов по внешнеполитическим вопросам между новозеландским и английским правительствами, Новая Зеландия оставалась по-прежнему "больше Британией, чем сама Британия", уповала па мощь Альбиона и интересовалась другими державами в сущности лишь как рынками для сбыта своих сельскохозяйственных товаров.
Новая Зеландия имела одно-единственное дипломатическое представительство за рубежом - представительство верховного комиссара в Лондоне, в системе же новозеландских правительственных учреждений какого-либо самостоятельного органа, осуществляющего внешние сношения, кроме маленькой секции по имперским делам при секретариате премьер-министра, не было.