Бухенвальдский набат

Соболев Александр

1953

* * *

Весна рисует красками, прозрачными и легкими. Доносит ветер ласковый мелодии далекие страны раздолья птичьего, цветов благоухания... У сердца у девичьего весенние страдания. А голубь над голубкою воркует, машет крыльями... Весна бушует вьюгою в пьянящем изобилии. В просторы светло-синие швыряет солнце золото, годами обессиленный глядит сегодня молодо. Весна рисует красками, прозрачными и легкими, доносит ветер ласковый мелодии далекие...

1954

* * *

С

неба веет холодом — осень у двора. Улетает молодость — светлая пора. Улетает страстная, ей возврата нет. — Погоди, прекрасная! — я кричу ей вслед. — Мне тропой неторною далеко идти, как же неупорному пролагать пути? Мне за словом-золотом плыть в разгул волны, а с тобою, молодость, бури не страшны! ...Только веет холодом осень у двора. Улетает молодость — светлая пора.

1954

* * *

Товарищ мой, спутник мой верный, над нами густы облака. И в том виноват я, наверно, что доля твоя нелегка. Не зван я тобой и не прошен, под шепот всесильной любви взвалил я тяжелую ношу на хрупкие плечи твои.

...Окно в предрассветной вуали скрывало суровый простор. Те дни уж давно миновали... Кремнистой дорогой с тех пор веду я тебя в неизвестность, упрямо веду и веду, чтоб где-то на своде небесном зажечь золотую звезду.

1954

МЕТЕЛЬ В АПРЕЛЕ

Замела метелица — замерла капель. И совсем не верится, что пришел апрель. Ветер так и носится в снежной кутерьме! До чего ж не хочется уходить зиме. Не мети, метелица — буйна голова! Слышишь, как шевелится новая трава? Только призадумались быстрые ручьи, только пригорюнились прыткие грачи. Гнется, не ломается юная сосна... Солнце разгуляется — забурлит весна!

/955

* * *

Как хорошо! Деревьев разговор и ветерка сосновое дыханье, полей ковровый праздничный узор и радостное птичье щебетанье. Густых садов душистый цветопад, росинки на траве, как изумруды... Таким июнь был тыщи лет назад, таким — тысячелетия он будет.

* * *

Я уже прошел сорокалетье И взлелеял дерзкие мечты. Кто сказал, что на зеленых ветка Появились желтые листы? Нет, неправда, осень не посмела Прикоснуться к веткам молодым. Это только наступает зрелость, Созревают первые плоды.

1955

* * *

Ты видишь, осень на дворе, хоть и стоит теплынь. Но даже в ясном октябре с морозцем неба синь.

Пусть день иной на май похож — сиянием залит, но где-то рядом долгий дождь то льет, то моросит...

Нет, не разбудит на заре тебя весенний гром, а без пернатых в октябре лес — опустелый дом.

1955

СКУКА

Входит в квартиру без стука скука. Без просьбы, без приглашены!, просто так,

чтоб замедлить движенья, чтоб взор пригасить или солнце затмить. Все равно...

Вдруг померкло окно. Голос вялый тягуч и случаен: — Посиди, погляди, раз за разом зевни... Все в тени, все в тени... Что поделать — давай поскучаем! Что поделать? Давай. Может, сядем за чай? Может, выйти из дома — размяться? Вот надену пальто... Нет, не то... Нет, не то... Сколько времени? Скоро двенадцать? Или три?.. Все равно — что светло, что темно... Почитать бы хоть книжицу, что ли? Двор соседний изрыт, дом соседний покрыт будто шифером, будто бы толем...

Входит в квартиру без стука скука — прескверная штука!..

1955

* * *

В жизни есть подъемы и обрывы, лазанье, шагание, полет, грусть и радость, робость и порывы, пламень чувств и остыванья лед... Да, такой дана нам свыше участь, только в том суровой правды нить, чтоб, дерзая, радуясь и мучась, каждый час свою судьбу творить. Счастье ведь не только постоянство, неизменное сиянье крыш... Хорошо, что на земном пространстве грозы есть и есть немая тишь, Есть подъемы, спуски и обрывы, Лазанье, шагание, полет, Грусть и радость, робость и порывы, Пламень чувств и остыванья лед.

1956

САПЕРЫ

Закат догорает багровым свеченьем, снаряды сверлят высоту. В глубоких траншеях, на крае переднем солдаты стоят на посту. Война притаилась на ржавом приколе, отдышится — вздыбится вновь.

Лежит пред окопами мертвое поле — травы порыжелой покров. Молчит, будто дремлет под дымкою мглистой: «Я — глухонемое, поверь...» Нет, лжешь, ты — распластанный, злобный, когтистый, готовый наброситься зверь. Под каждым клочком твоим спрятаны мины размеров любых и сортов... Предательской робости нет и в помине, сапер с тобой к схватке готов! Кромешную ночь прорезают ракеты, погаснут — не видно ни зги... Сегодня — граница советская это. А дальше? А дальше — враги! Ракета взвивается под небосводом, и тень припадает к земле. Погасла. И снова на ощупь проходы сапер пролагает во мгле. А с той стороны над ночною равниной строчит пулемет, кряхтит миномет... Сапер, как пружина, у мины за миной он жала змеиные рвет. Он чуток и точен в малейшем движенье, хирургу-врачу он сродни.

Герои-солдаты на крае переднем, саперы — у них впереди. Они открывают ворота для боя, сбивая с них минный запор. Ну как не назвать тебя дважды героем, солдат всемогущий — сапер?

ВЕТРЫ

Дуют ветры! Дуют ветры! Теплые весенние, влажные осенние, сухие, соленые, ночные, полудённые, зимние жесткие, жгучие, хлесткие... Сами себя погоняют, сами себя догоняют, щелкнут плетью упругой – вьюга! Рвутся провода, и бараньи стада где-то сгрудились с перепугу. Жаль кудрявых, право. Дует ветер, пронзительный ветер, гнутся деревья, ломаются ветви, море гудит, поднимает волну. Разбитый корабль — камнем ко дну... Больно за ветви... Жаль корабля...

Но если б не ветры — зачахла б Земля!