Буревестник
Шрифт:
Помчался для начала за аспирином. К счастью, одна таблетка завалялась в пачке. Разбудил бедняжку, узнал, что я - чмо; скормил лекарство.
В кровать не вернулся. Сам как в лихорадке перечитывал последние страницы дневника. Как же это называется? За чем мне ехать в аптеку? Она не записала, но говорила... Что-то на "П"... Надо посмотреть в своих записях................................................ Вот! Пенициллин!
Не чуя ног, бегу в гараж, выгоняю фургон и гоню в
Что за чертовщина!? Город прямо мёртвый! Ни души, ни звука, половина фонарей не горит. Наконец соображаю: время-то сколько? Пять утра. Это мне три часа ждать открытия магазинов? Обратно ехать глупо. Решил подремать в машине, невзирая на собачий холод, особенно ногам...
Проснулся, когда уже рассвело. Народ шастал мимо, кутаясь от ветра. Аптека и другие учреждения уже работали. Я ринулся за снадобьями.
– Давайте рецепт, - говорит продавщица, - без рецепта антибиотики не отпускаем.
– Сударыня! Сестрица!
– взмолился я, - Ведь я не ЛСД прошу! Не кокаин! У меня нет денег на врача, да и тётка боится их, дура паранойная, думает, у них какой-то заговор! Эксперименты на больных и прочая такая чушь! Родная! Бога ради!... Не дайте человеку окочуриться!!!
И сую ей гинею.
Это помогло, смягчило. Упаковала мне в пакет и пенициллин, и спирт и десяток шприцов.
– Зачем так много?
– спрашиваю.
– Они одноразовые.
– Да ну ещё, баловство. Дайте один, а то слишком дорого выйдет. Я его кипятить буду.
– Возьмите ещё ксилометазолиновые капли, чтоб снимать отёк в носу.
– Благодарствуйте.
– А про открытия доктора Полинга вы слышали?
– Краем уха.
– Для укрепления иммунитета надо принимать аскорбиновую кислоту. У меня её всю разобрали, но она содержится в цитрусах: апельсинах и лимонах.
– Вот спасибочки, мисс! Вкусная была?
– Кто?
– Собака, которую вы съели на своём деле.
Смеётся.
– А как вас звать?
– Эмма.
– Это не про вас писатель Остин недавно книжку выпустил?
– Молодой человек! Писатель Остин был женщиной, которая умерла сто лет назад. Не отвлекайте провизора и не задерживайте очередь!
Я хотел что-нибудь возразить, глядь - а в аптеку и впрямь народ набился, довольно мрачный, так что пришлось смотать удочки.
Как ни удивительно, я прихватил "Трамвай" и с ним пошагал в книжный, на соседнюю улицу. Продавец увидел меня и крикнул в угол:
– Мисс Розенталь, тут возврат.
Явилась ряженая.
– Красивая, - говорю ей, - у вас фамилия.
– Еврейская, - отвечает заносчиво.
А что я? Я с передовыми взглядами знакомый.
– Это мне совершенно всё равно.
– Вам понравилась пьеса?
– Нет!
И выдал ей всё, что у меня накипело от финтов Стэна и Бланш, вырулил и на актёров, на театр и кино вообще, на то, как это могут понять зрители...
– Что если, - заканчиваю, - от таких сюжетов мужчины и женщины потеряют уважение друг к другу? Что тогда с миром станется!?
– Вы интересный юноша, - произнесла она, - Не будь я лесбиянкой...
Ага! Вот прям сейчас забьюсь в пуританских судорогах!
– Это вы всё сочиняете, чтоб неугодных парней отшивать, а явись, который вам приглянется, так вы с ним рысью под венец.
Она сгримасилась, хотела, видно, парировать, но тут в магазин вошла ещё одна женщина, молодая, моих примерно лет, и вся с головы до ног в чёрном. Я посторонился от прилавка.
– У вас есть "Заводной апельсин"?
– обратилась незнакомка к продавцу.
– Остался последний экземпляр, мисс. И... я бы не советовал подобное чтиво леди: грубости, знаете ли, непристойные сцены...
– Я всё же возьму.
Она была бледная, говорила глухо.
– У вас какое-то несчастье, милая?
– спросила Розенталь; это прозвучало с искренней заботой.